Последний рассвет

— Я ждала вас, Повелитель ветров.

Братья переглянулись с недоумением и тревогой. Девушка уловила это.

— Окура, отшельник, у кого вы отдыхали, ради святости места прервал одиночество и явился в Исэ. Вы затеяли бесчестное, мастера, нельзя нарушать гармонию в Исэ! Священные горы, священные деревья, камни… их нельзя осквернять!

— Ты одна? — Шуинсай прислушивался к ночи, но никаких шорохов уловить не мог. — В ночи, и без охраны?

Девушка, нисколько не смущаясь, подошла к ним и распахнула ворот накидки. На шее блеснули яшмовые бусы.

— Аматерасу моя защита. Кто может причинить мне вред в Её владениях?

Лао подскочил на месте. Священные подвески! Он глазам своим не верил, такая удача! Но как?

— Назови себя! — потребовал он. — Назовись, или я тебя задушу! В объятиях…

Шуинсай неодобрительно поморщился, но намёк уловил.

— Неужели ты ничего ещё не понял, Повелитель ветров? — с укором отвечала гостья. — Всякий ваш шаг и жест известен и предопределён. Ты не станешь лишать меня жизни и не сможешь лишить чести.

По спине старшего Зотайдо пробежали крупные холодные мураши.

— Древняя традиция ёбай не для меня, ведь перед вами — Юкио-мико…

— Кто рассказал тебе, юная, о традиции любви по-японски? — поинтересовался Лао. — Если ты жрица Аматерасу из Исэ, значит с раннего детства тебя, дочь императора Гонары, настраивали на безбрачие. Такие мирские реалии, как ночное посещение девушки юношей — ёбай — и их культурное романтическое времяпрепровождение не должны были запятнать твоё девственно-чистое сознание!

Юкио простодушно рассказала всё более обалдевающим братьям о том, как во сне ей явилась таинственная женщина из шаманского рода, когда-то давно, ещё в период Нара, бежавшая на соседний южный остров Иё.

Женщина представилась именем Саюке, и заявила, будто бы «эпохе дерева» настал предел, и теперь настаёт «эпоха горячей воды». Саюке во сне была убедительна, надменна, и требовала послушания от Юкио. Именно она, а вовсе не отшельник, побудила жрицу святилища Исэ нынешним вечером тайком покинуть храм и привела сюда — девица, никогда в жизни не покидавшая человеческих построек, в диком лесу и диких горах даже не плутала.

— Я должна быть с вами, — заявила дева убеждённым тоном. — Так велит Мать богов.

Повисла пауза.

— Скажи, юная посвящённая, поможешь ли ты нам добыть Зеркало, если мы поверим и примем тебя? — спросил Лао.

— Вам не нужно этого делать, — заявила девушка. — Зеркала в Исэ нет.

— Вот как? — изумился Шуинсай. — Всё уже украдено — до нас!

— Но…

Их ждали на побережье. Троих. Словно впрямь каждый их поступок был предначертан. Лао попросил одного найти учеников и спровадить восвояси, и передал свою любимую костяную нэцкэ — удостоверить приказание.

В ущелье Иё стояла тишина, свежий воздух над секретным пристанищем воинов Тайра невероятно прозрачен в эту пору. Оттуда, с вершин, открывался великолепный обзор на долину, в которой виднелись разбросанные по склонам далёкие огни очагов. Но проникнуть в ущелье непросто. Единственный подвесной мост, сплетённый из виноградной лозы, соединял затерянный мир с внешним.

Джонка, доставившая троих «шимо но хито» на остров Иё, растаяла вдали. На берегу, в бухте, их встретил моложавый мужчина, приветствовал на незнакомом наречии.

Проводник был одет в соломенный плащ поверх старинного вида самурайских доспехов. Он поклонился до земли, увидав Священный меч, висящий на спине Лао, он упал на колени лицом в песок, разглядев яшмовые подвески на шее у Юкио.

— Скажи, э-э-эээ, любезный, — поинтересовался Шуинсай. — Ларец уже доставили?

— Священное Зерцало, хранящее Лик, на пути к Авадзи.

Тропа вилась по краю пропасти на головокружительной высоте. Где-то внизу шумел стремительный поток, но туман приглушал звуки. Зима на остров Иё приходила с холодными дождями и туманами, серебрила снегом только горные вершины.

Странная местность — тени скрывали дно ущелья, ни малейшего пологого участка, годного для земледелия, не просматривалось. Жители здесь редки, разрозненные дома малы размерами и скрыты в зарослях папоротника и бамбука.

Шаткий подвесной мост, перекинутый через ущелье, открыл пришельцам «снизу» затерянный мир, в котором остановилось время. Четыреста лет назад в долину Ии укрылись осколки могущественного самурайского рода Тайра, творившего Историю. Тогда род Тайра и род Минамото тоже делили Японию на северную и южную, причём Тайра Киёмори даже посадил внука на императорский престол, заявив следующее: «Человек ничего не стоит, если не принадлежит к дому Тайра». Он впервые попытался оттеснить род Фудзивара от трона, присвоив их привилегию отдавать дочерей за императоров.

Тайра занимали многочисленные государственные посты и поначалу были сильнее мятежников, укрепившихся в Камакуре, но однажды войско южан попало в западню — выйдя из ущелья Курикара, они были растоптаны стадом быков с привязанными к рогам горящими факелами, и в беспорядке бежали обратно в теснину. А затем на них набросились воины Минамото и погнали к столице. Финал был неизбежен — морское сражение во Внутреннем море привело к окончательному изгнанию Тайра на остров Иё и к утрате Трёх священных реликвий в морской пучине.

И вот теперь Священные реликвии возвращались…

Одинокий, крытый соломой дом среди бескрайних гор встретил троих «снизу» скромно, но приветливо. Под толстой высокой кровлей из снопов сусуки, пришитых к бамбуковой решётке, на простом деревянном полу, намытом до черноты, не застеленном даже циновками, путников ждал горячий чай и трубка с табаком. Табак стали выращивать тут совсем недавно — занесли португальцы, а местные распробовали новое удовольствие, и теперь под высокой крышей в каждой хижине сохли пучки экзотического зелья.

Проводник оставил их одних, пожелав «оясуми насай».

— Ну, давай, выходи! — позвал Лао в пустое пространство нока. — Чай ведь горячий, — пояснил он Шуинсаю, озирающемуся по сторонам и ничего не замечающему.

Из-за ширмы робко вышла старуха и упала на колени лицом в пол.

— Да вы что здесь, все такие дремучие? Вставай, мать, садись ужинать с нами.

— Я не смею, повелитель, — пролепетала хозяйка, или кем она тут была.

— Хм, опять «повелитель»… Я разгневаюсь, если ты не перестанешь вылизывать эти доски! Велю тебе быть с нами на равных!