Последний рассвет

— Как скажете, повелитель!

Женщина аккуратно присела к невысокому столику. Она оказалась так миниатюрна, что уместилась на самом дальнем его уголке, никого не касаясь даже одеждой. Юкио поклонилась ей, женщина ответила поклоном.

— А скажи нам, достойная, — Лао достал фляжку и капнул саке в чай, на что женщина вытаращила глаза. — Скажи нам, кто в долине сюго?

— Мы почитаем Великого ками, покровителя рода Тайра.

— Да не, я о живых — кто староста в деревне?

Женщина погрела руки чашкой и отпила терпкого чаю. Вскинула неожиданно проницательные глаза на Лао, имевшего наглость воссесть во главе застолья.

— А я и сказала… Он жив — ками Сигэёси.

— Это который? — иронично уточнил Лао. — Из Тагути, что ль?

— Ты знаешь, — удовлетворённо кивнула женщина.

— Да в уме ли ты, достойная? — хохотнул старший из мастеров. — Этот вождь помер лет четыреста тому как! И был он предателем, а не покровителем рода вашего.

— Ками, бывший Тагути Сигэёси, не может обрести упокоения, покуда не исправит последствия своего бесчестного поступка, — сказала женщина. — Поэтому он самый верный роду Тайра покровитель. Его хижина находится восточнее, у водопада высотой с гору… Отпейте чаю, прошу вас. Таков наш обычай.

Юкио поднесла чашу ко рту и припала алыми губами. Медленно отпила горячее — лицо её порозовело, а глаза подёрнулись дремотной пеленой. Шуинсай ничего не почувствовал — только терпкость, свойственную тем сортам чая, что собирали в высокогорьях и добавляли цветочные почки. Лао замахнул чашу разом, пожал плечами и запил чай рисовой водкой.

— А что делают с этим? — указал старший брат на трубку.

— Это заморская дурман-трава, — пояснила женщина. — Нужно поджечь и вдыхать дым через рот.

— Зачем?

— Чтобы предстать перед ками Сигэёси.

— Я вижу Его… — Юкио сидела с закрытыми глазами, неестественно прямо, чуть раскачиваясь. — Вижу мужчину, старца… Он сидит… на возвышении в центре комнаты, на красном татами… Красный — цвет Тайра, но старик — не Тайра…

— Это он, — кивнула женщина. — Девушка ёри?

Шуинсай покачал головой.

— Задавайте вопросы, гости, — транслировала дева-медиум.

Лао скептически покрутил усы, глотнул ещё горячительного.

— Зачем вы притащили нас сюда?

— Вы изначально служите нам, и ваша миссия заканчивается здесь, — был ответ.

— Какая миссия?

— Ваш род — ветвь Тайра. Вы хранители реликвии.

— Вот как! — расхохотался Лао. — Ты понял, мягкотелый? Дальше в лес — толще дровосеки.

— Священный Меч носит один из вас, потомки Абэ Юудая, — вещала Юкио в трансе. — Но это не тот меч, что принёс ты, крылатый человек. Тот, кого избрал Кусанаги-но Цуруги, молод и дерзок. Он с вами одной крови.

Шуинсай похолодел, заподозрив неладное. Шиничиро?! Но как?

— Меч спас господин вашего предка, Тайра Мунэмори, который в морском сражении при Дан-но-ура укрыл Кусанаги-но Цуруги на своём теле и сделал вид, что сдаётся врагам. Он сохранил реликвию и передал роду Абэ. Юудай последовал за Ёсицунэ в Корею, храня Меч, но Ёсицунэ отправился дальше, к монголам, возглавил их и завоевал половину Вселенной. Абэ Юудай, великий герой, остался неподалёку от Ямато, и вскоре вернулся на Хондо. Меч, Скосивший траву, века жил рядом с вами, и не было места надёжнее вашего дома!.. Ведь никому не придёт в голову искать реликвию в логове Ёритомо, бывшем владениями Тайра.

— Что-то дева не то вещает, Хийована, ты не находишь? — сморщился Лао. — Курнуть ли самому заморского зелья?

— Дева говорит истину, — вмешалась хозяйка нока. — Она чужестранка и не может знать наших преданий. Ками Сигэёси действительно говорит с вами через её уста.

— Ага… Я курну… — сказал Лао и с трубкой в зубах потянулся в ирори за угольком.

Обжигаясь, он уронил тлеющую частичку костра в чубук, потянул, прикуривая. Закашлялся, но, утерев слёзы, вкурил повторно. Дымок выпустил из ноздрей. Покуда Лао экспериментировал, все молчали. Замолкла даже Юкио — вероятно, ками Сигэёси тоже стало любопытно, подействует ли дурман на этого собакомордого скептика.

Шуинсай тоже потянулся за трубкой, но хозяйка дома слабо коснулась его руки, предупреждая движение. Она встала, просеменила за фусума и вынесла оттуда горячий тэцубин — чугунный чайник с носиком. Разлила чай. Разбудила Юкио — просто положив на лоб и глаза девушки маленькую сухую ладонь.

— Вы останетесь, — сказала она. — А он вернётся. — Женщина кивнула на Лао, пребывающего в глубокой прострации.

— Почему, добрая мать? — спросил Шуинсай.

— Он должен привести… — женщина поймала его взгляд, — … твоего сына.

— Что с моим мальчиком, достойная? Скажи, ведь ты тоже «видишь»…

— Вижу… но не скажу, — заявила она. — Лучше следите за девушкой. Она одержима — будет вести себя странно. Берегите её.

Лао очнулся, и долго, слишком для него долго, был сумрачен. Кажется, на его широком лбу прибавилось задумчивых складок, и седины в шевелюре стало гуще.

— Никогда не возьму в рот эту дрянь! — сказал он. — И ты не кури! Сдохнешь… И так мягкотел — до безобразия.

Утренней тропой шли они к водопаду. Стена воды низвергалась с высоты не меньше трёх сун. Неподалёку, за валуном, чернела дыра, пролом в горе. К ней-то Лао и привёл Шуинсая с Юкио.

— Выходов два, — напомнил старший Зотайдо, испытующе глядя в недовольное лицо брата. — Один через потолок, с помощью тобибашиго…

Шуинсай недоверчиво отдал её: таково распоряжение ками Сигэёси.

— Второй через лабиринт, через сырые запутанные коридоры. Шуи-сан, слушаешь меня?

Лао настороженно и напряжённо разговаривал с братом после того, как младший нынешней ночью закричал во сне. Сейчас Шуинсаю показалось, что Лао знает нечто особенное и относится к нему, словно к человеку, заболевшему душой.

— Выведи мою семью из Ампаруа! Поклянись, что сделаешь!.. — перед тем, как достать карту, и сверить местонахождение, повторял Шуинсай. Всё более становился он озабоченным, напуганным и подолгу молчал. Может нервы сдавали, ведь они выполнили трудную миссию, и не знали, остались ли в живых ученики. Но младший действительно вёл себя странно.