Последний Шаман

Дождавшись, когда шаги последней девушки затихнут где-то в районе гостиной, она достала сигарету из отворота тёмной жилетки, которая с таким же по цвету платьем сливалась, и закурила. И в отличие от прочих папирос, дым от этой звучал приятными сухими травами.

— Да ты бы лёг. — посоветовала она снова и в этот раз я от предложения не отказался.

Всё таки, то ли от препарата, то ли от сытости, но голова малёха покруживалась. Улёгшись на простынку, я ноги вытянул и со стороны Елизаветы получил ироничный хмык.

— Это ты на девок моих или меня рад так видеть? — проследив за её взглядом, я увидел, как сместившееся в глубоком кармане штанов Яблоко очень уж легло не выгодно.

— Да ну ты что, это я на салатик. — схохмил в ответ, смущённо Яблоко поправляя.

— Хе-хех, ну-ну… — всё ещё с иронией посмеялась подруга и судя по всему, её уже попускало.

— Я и правда не ожидал тебя тут увидеть. — повернулся к ней, за облачками дыма наблюдая.

Она пускала их всё в той же манере, как и в давнишнем прошлом. Сперва дымный кружочек, а после тонкий поток дыма прямо в центр. Когда-то именно так она в моё молодое сердце и залетела, но после вылетела и растворилась, точно также, как дым. Не сошлись мы нравами.

— Я тоже Семён… Я тоже не ожидала. — ответила она, куря, на меня поглядывая и явно точно также, как и я, давнее прошлое вспоминая. — Ты как тут очутился то?

— Да как и все. Кручина придавила и вот в лучшие места направился. — спокойно ей поведал.

И судя по глазам, она мне не поверила. Помнила, небось, каким я домоседом являлся, да за землю свою держался и потому следующий её вопрос был очевидным.

— А как же дом? — спросила она между затяжками.

— Так он сгорел на днях. — сказал легко и даже с улыбкой, морально уже готовясь к надвигающимся расспросам.

— А жена? — всё же не стала далеко ходить Елизавета и спросила про свою бывшую соперницу.

— Померла десять лет назад. Сопроводил достойно, как и всю родню.

— Соболезную, — затянулась она в долгую, глаза отводя. — Детей то удалось наделать?

— Да, сына, — и видно было что на эту новость улыбнуться Лизка собиралась, да только юлить и правду горькую от неё скрывать я был не намерен. — Да только сгинул он на войне последней без вести. Так и не знаю ничего о нём.

Вот тут она и вовсе отвернулась, слезу пуская.

Ох женщины, вот сколько с ними жил, всегда загадками их чувства были. Велики их сердца, не иначе. Всяко больше наших мужских, раз в них судьба чужого сына место находит. Хотел я уже подняться, да она рукой уверенно махнула и самостоятельно слёзы платочком утёрла.

— Сочувствую тебе, Семён. Что-то прям не удались мы с тобой, не сложились… — задумчиво она произнесла, и к чайнику закипающему подошла, с огня убирая.

— Да ну ты что, Лизка. Хорош слёзы ронять. Сами-то живы, так что тужить не пристало. Да и в смысле не удались не сложились? — насколько позволяла поза, я здоровой рукой обвёл её дом. — У тебя и кров и дочек вон сколько. Да ещё каких!

— Я им не родная мать, Семён. — сказала она тихо о том, о чём я и сам догадывался. — Сколько сама пыталась, так и не удалось.

— Да ну и что с того? Раз воспитала, кров и заботу дала, значит как есть ты для них матушка и не увиливай. — уверенно молвил и опять словами своими на глаза её мокрые вывел, но совсем немного.

По старой памяти молодая Лизка вспылила бы тотчас и начала бы правоту свою сквозь слёзы доказывать. Теперь же пара капель, пара вздохов и всё в себя обратно спрятала. Даже сущность за спиной её от этого будто чуточку больше стала. И думал я, что совсем уж она за жизнь изменилась, как тут же едкая острота от неё прилетела.

— Ох и не стыдно тебе подругу на слёзы выводить, а? — из большого чайника она кипяток в заварочный налила и, долго не настаивая, перелила из него сразу в кружку. Мне протянула. — На пей, дурак старый, чтоб тебя.

— От одногодки слышу. — хмыкнул ей весело, пододвигаясь повыше и с благодарностью беря отвар.

— Вот за такое застрелить бы тебя стоило, — ответила она с наигранной уязвлённостью. — Сахар, мёд будешь?

На такие слова я ей только с улыбкой поддакнул.

— А тож, несомненно стоило. Я же тот ещё невежда. И да, медочек бы славно зашёл. Спасибо огромное.

Получив в отвар свой добрую ложку янтарной сладости, я медленно его растапливал и вместе с ним расходилось и напряжение на кухне возникшее. С удовольствием прихлёбывая, я и ей предложил со мной посидеть, чая попить и о жизни побалакать.

— Да нечего там рассказывать, Семён. — сказала она классическую фразу, после которой разговор либо навсегда заканчивается, либо продолжается до самой ночи.

Об этом я знал не только по памяти Грея, который в психологии был подкован, но и по своей собственной, так как и Марфушку, и подруг её общать порой точно также приходилось.

— Да ну прям так и нечего? Ты же самая первая из деревни в города подалась. Неужто прям совсем ничего не случилось за всё это время? — подстелил ей скатёрку мягонькую диалога дальнейшего и, как и все девы до неё, она на неё ступила.

Ведь по существу, женщине для разговора многого и не надо.

Главное слушателем хорошим быть и интерес к её жизни проявлять, попутно события рассказанные со всей душой принимая. И не важно какие они будут, плохими, хорошими, али вовсе нейтральными.

И так-как слушателем я был умелым, а интереса имел выше крыши, начала она потихоньку мне рассказывать всё то, что в себе держала. И слово за слово, вопрос за ответом, ответ за вопросом раскрывалась картина жизни её непростой и далеко не лёгкой.

Конечно по молодости, как и у многих, начиналось всё красиво, громко и ярко.

Скандал с парнем, то бишь со мной, скандал с родителями и прямиком за дверь на волю-вольную. В путь она отправилась, имея за спиной приданное на свадьбу, которое аккурат на обучение своё и потратила. По её словам, до Светлозёрска она дошла тем же днём и на курсы обучающие записалась.

Как выяснилась, в этих краях как раз поддержанная государством социальная программа проходила и всех желающих брали в ряды Столичного персонала. И многие страждущие жизни новой туда подались, но не многие отборочные тесты осилили. Лизка и сама по нижней планке прошла, поэтому взяли её не в офисную обслугу, куда она метила, а в ряды полиции доблестной.

— Так ты что же, на СКИПовцев работала? — удивлённо её переспросил, кружку для добавки протягивая.

— Да Семён. Туда подалась, ибо выхода иного не осталось, — кивнула она, доливая и себе и мне отвара душистого. — Тут хоть, в Светлозёрске, и приняли меня хорошо, но я то дура-дурой была. На амбициях своих целый домик арендовала, вместо комнаты. Вот деньги в самом скором времени и понадобились. Это я уже потом нужную сумму накопила и этот дом выкупила, а до того только по кредитам и расплачивалась.