Последний шанс

Иван тяжело вздохнул, посмотрел вслед старикам и пошел к скамье, на какой много лет назад любил посидеть с друзьями. На ней когда-то объяснился в любви, — усмехнулся воспоминаниям.

— Вот только кому? — не мог припомнить человек.

Он подходит к скамье. Она занята. Молодая женщина отдыхает с ребенком, тот безмятежно спит в коляске. Иван приостановился, хотел присесть на другой край скамьи, женщина внезапно оглянулась, Иван узнал Светлану. Та невольно ойкнула, не ожидала встречи с бывшим мужем и смутилась.

— Ты? Какими ветрами? Насовсем вернулась из своей Англии?

— Нет. Я здесь ненадолго, — справилась Светлана с волненьем, взяла себя в руки.

— Устала от чужбины? Приехала в отпуск?

— На пару недель здесь, отца похоронила. Он умер. Все хотел увидеть внука и не дожил.

— Ты замужем? — увидел кольцо на пальце.

— Конечно. Этот сынишка уже второй. Старший дома, — сказала с гордостью.

— Ты с мужем?

— Само собой. Он с матерью остался, а я с Артуром гуляю.

— Признали мужа твои родители?

— Понятное дело. Не просто признали, а и полюбили. Есть за что. Он очень надежный человек, порядочный и честный. С ним легко и просто. Жаль, что не стал первым. Меньше было бы горя, и не болела бы память.

— Ты любишь его? — глянул в глаза Светлане. Та не отвернулась, не ушла от ответа:

— Я тебя любила! Понимаешь? Второй любви не бывает. Но я уважаю мужа и верю ему. Потому стала матерью наших детей. Он не выбросит из дома, не оскорбит и не унизит, не опозорит имя, не променяет семью на друзей и дешевок. Он искренне любит, как когда-то любила я, — дрогнул голос женщины.

— Эх, Светка, ты не только не любила, даже не считалась со мной! — укорил запоздало.

— Слепец! Мне лучше известно, теперь через годы, зачем лгать? Я не умела проявить свою любовь, я была слишком наивна и неопытна. А потому не сумела доказать. Но не в том дело. Доказывать нелюбящему, неблагодарно. Ты лишь увлекся мною ненадолго, добился желаемого и вскоре остыл ко мне навсегда. Я долго не верила в это и все пыталась вернуть тебя. Но не получилось. Сколько мук вынесла, сколько пережила, пока отболела тобой. Хотела наложить на себя руки, но отец помешал. Потом решила уйти в монастырь, опять родители удержали. Сколько сил и здоровья они потеряли, пока я образумилась и взяла себя в руки! Я морила себя голодом, чтобы уйти из жизни. Если б не родители, меня давно не было бы в живых. А стоил ты того? Я увидела твои фотографии с женщинами. Ты был с ними и со мной. Отец щадил и не показывал все. Когда увидела, стало стыдно, что жила с тобой и любила. Я верила твоим словам, а жизнь доказала иное. Ты не только не любил, а и пренебрегал, презирал меня, глумился надо мной. Но за что? Я была для тебя игрушкой, и ты никогда не считался со мною как с человеком.

— Неправда! Я все годы пытался сделать из тебя своего друга. Но ты не воспринимала меня за равного и считала приматом, недостойным тебя и семьи, выходцем из деревни.

— Ошибаешься, Иван, недостатки воспитания исправляются со временем. Невозможно другое, внушить любовь. О чем мы спорим? Ведь все прошло. Я давно успокоилась, живу хорошо, с семьей, где меня все любят. А ты, как вижу, и теперь один. Не нужный никому, всюду лишний. Но если бы ты любил! Все могло быть иначе! А теперь зачем ворошить прошлое? Погас наш костер и мы, как те искры, улетев, погасли. Даже вспомнить нечего. Я назвала твоим именем нашего первенца. В память о той любви, какая, не согрев, рассыпалась в пепел. Прощай, Иван! — сказала тихо и, взявшись за коляску, пошла навстречу человеку, спешившему к ней по аллее парка.

Глава 2. ИСКЛЮЧЕНИЕ ИЗ ПРАВИЛ

Степана все считали законченным циником, несдержанным и грубым человеком, какой сначала говорил, а уж потом обдумывал сказанное. Он ни с кем не считался, никого не ставил выше себя и в своих рассужденьях был предельно прямолинеен. С ним подчас невозможным становилось общение. А потому, ему последнему говорили друзья о своих неприятностях. Знали, доброе не услышат, Степа рубил с плеча, зачастую едко высмеивал любого. Вот так и в этот день, пришел к Ивану, тот после встречи со Светкой в парке сидел понурясь на кухне, обдумывал, вспоминал прожитое и пережитое, ругал себя последними словами.

— Ты чего рассопливился? Где не заладилось? Иль с какой-то макакой не договорился? В цене не сошлись? — засыпал вопросами.

— Причем бабы? Свою бывшую встретил…

— Какую? Их у тебя больше, чем у меня волосьев на всех местах.

— Я о жене…

— Ванька! Помилуй! Ночью всех женами зовем. А утром дешевками величаем и выгоняем поскорее, чтоб глаза не видели!

— Я о Светке!

— Нашел о ком вспомнить! Давно пора выбросить из башки! Сколько лет прошло! Давай встряхнись. Ни одна не стоит твоих переживаний! Бабье, как пыль на ушах. Тряхнул, и нету! Ты мужик! Не позорься! Заклей новую! А этой высморкайся!

— Степка! Все не так просто! Она любила!

— Кого? Нашел кому поверить! Да брось, вот глумной! Эта Светка что есть? Иль единственная на земле? Забыл прошлое?

Иван рассказал о разговоре с бывшей женой.

Степан расхохотался:

— Ну, баба! Ущипнула за самые что ни на есть, а ты лопухи развесил! Да послал бы ее на самый близкий и родной адрес! Я бы с такою базарить не стал. Что она в любви понимает, воняла, как сырая гнилушка, и никакого проку не поимел. Ну не хозяйка, так хоть в постели свое доказала бы. А то нигде!

— Но ведь с другим получилось! Двоих детей ему родила. Значит, сумел расшевелить, сыскал в ней бабу!

— У тебя тоже получается с иными! Зачем тебе тормошить рыбью кровь? Пусть нас хотят бабы! Самое неблагодарное дело из кучи говна лепить жену! Больше сам измажешься.

— Степка! Но почему я до сих пор жениться не могу?

— А это тебе надо? Зачем снова в телегу впрягаться и тащить этот геморрой до старости! Опять же пупок сорвешь, а через месяц другую искать станешь! Бабы нам быстро надоедают. Чем чаще их меняешь, тем дольше живешь, — поднял указательный палец.

— Но ты-то со своей живешь. И уже сколько лет. Хоть и бегаешь налево, баба при тебе канает. Всегда под боком, — заметил Иван. Степан сморщился, присел рядом, закурил, и, помолчав, сказал сипло:

— А что ты знаешь про меня?

— Ну у тебя семья, сын имеется. Уже в школу ходит. То ли в четвертый, или в пятый класс!

— Да, малец учится. Дышим все под одной крышей. Вроде бы, все есть, всего в достатке, вот только одного нет, самой семьи. Ведь я с бабой давно развелся! — выдохнул тяжкий ком.

— Как это?

— Да молча расскочились!

— Вы же вместе живете!

— И что с того? Тому уж много лет, как маемся, будто кильки в одной банке. И деваться некуда. Я сам по себе, она тоже, давно не жена, — сделал затяжку.

— Ты никогда на нее не жаловался и не ругал. Я даже не знал, что вы в разводе.

— А зачем на ваши души свое дерьмо вешать, ведь помочь все равно никто не сможет. Да и винить мне ее особо не в чем. Ведь разбегаться не собирались. К тому ж Апешка появился. Клара классной хозяйкой была, да и мамкой стала отменной. Ее ко всему в семье подготовили, у меня претензий не было. Сам видел, ходил даже на работу ровно начищенный пятак. А домой, как на крыльях летел. Там ждали меня и любили. Так тогда казалось. Молодой был, лопоухий губошлеп. Все в розовом свете видел. Верил, что до старости так проживу. Все мечтал купить машину, дачу. Но не было возможности. Теперь и деньги есть на все, а ничего не надо. Сам себе ненужным стал, — впервые признался человек.