Последний шанс

— Нет, детка! Корова тоже баба! И ей в жизни свое место Богом дадено. Все по Его Писанию устроено. Вот когда родишь, станешь дите кормить, поймешь, что в доле бабьей тоже светлые минуты случаются…

Светка нахмурилась, молча вышла из сарая. А тут Иван навстречу. И предложил:

— Давай поспим на сеновале. В доме душно. А там свежо, хорошо отдохнем. Да и надо ж тебе испытать это удовольствие. Для меня с самого детства сеновал был радостью. А зимою все мы — дети, на печке спали. На лежанке темно и тепло. А еще когда мама сказки рассказывала, вовсе счастье. Я уже взрослым слушал их с удовольствием. Ну что? Уговорил на сеновал? — взял за руку.

Всю ночь в саду пел соловей, оставшийся без подружки. Он звал и верил, что его услышат, найдут и полюбят. Ведь не бывает весны без любви, не проходит жизнь без песни, нет судьбы без тепла…

Светланка впервые целовала Ивана, гладила его плечи, грудь, лицо. Она молчала. Но человек радовался тому, что хоть вот так оттаяла баба. Дошло тепло и до ее сердца.

— Светка моя! Родная ромашка! — гладил человек плечи, руки женщины. В эту ночь Иван поверил, что любит жену как раньше, когда встретил у костра. Ведь вот так же светились звезды в глазах, и вся она казалась облачной, неземною.

— Девочка моя ненаглядная! — целует руки.

— А почему ты дома не говоришь мне этих слов?

— Они всегда живут в моем сердце песней.

— Тогда поехали скорее отсюда. Я устала от этой дикости и пещеры. Я не могу больше быть здесь! Я задыхаюсь от брезгливости! От потных людей, от уборной во дворе, где через щели виден двор и я сама как на ладони, на виду у всех. Где воду пьют из бочек, а умываются над вонючим ведром. Где кот пьет молоко прямо из доенки. Прости, но мне не по силам оставаться дольше. Увези!

Иван, ни с кем не простившись, повез Светку в город, поняв, что она осталась чужой и уже никогда не станет своею…

— Нет, так больше нельзя! — говорит человек сам себе. Он понял, что и его постигла участь многих мужчин. Его, как и прочих, подкупила в Светке недоступность и неподатливость. Другие бабы легко и быстро отдавались ему. Не думая, что скажет о них Иван. Светланка была иною. Она не висла на шею, не брала человека штурмом, не спешила лечь с ним в постель и ничем не пыталась его привязать. Он сам завоевывал ее достаточно долго.

— Может, это и раззадорило, подкупило? — думал человек:

— Но если равнодушна ко мне, почему согласилась выйти замуж? Ведь столько неприятностей выдержала с родителями! А может, у нее кроме меня не было другого варианта замужества? Но тоже нет. Вокруг нее кружили многие, сам видел не раз. Была возможность уехать за рубеж и создать семью там. Но она предпочла меня. Значит, любила! Почему же я к ней отгорел? Устал! Она своей никчемностью убила во мне все. А ведь любил ее. Хотя, другие терпят и не жалуются. А приходится куда хреновее, чем мне. Дети держат? Но тоже не все их имеют. А разбегаться и не думают. Но почему Светка сама детей не хочет? Ведь баба, едри ее в корень! Может, родители не разрешают? Скорее всего! Но тогда зачем мне с нею жить? Оно, конечно, все заботы легли бы на мою шею. И все ж странно, о ребенке баба даже слышать не хочет. А значит, что-то за этим кроется. Видно, собирается уйти. Ну и ладно, переживать не стану, — размышляет Иван.

Шло время. Оно казалось безотрадно серым и бесконечным. В семье ничего не изменилось. Иван с утра уходил на работу. Жена ни разу не позвонила ему, как другим. Вечером он готовил ужин, а вскоре куда-нибудь уходил. Он чувствовал, что терпенье уже подводит. Ведь видел, как живут другие, и самому хотелось тепла и заботы, хоть каплю внимания и любви. Быть одиночкой при жене это не просто испытание, а мука, постоянная и больная. Как ни пытался человек отвлечься от своих мыслей, от проблем с женой, это у него не получалось.

И все же разрыв случился. Иван не готовился к нему. Все раздражение, скопившееся на бабу, прорвало, как чирей. Когда он отвез Светку к родителям, впервые за годы вздохнул свободно. Вроде и не допекала особо. Не брюзжала, никогда ничего не просила, не закатывала скандалы, когда возвращался домой уже к полуночи или под утро. Светка не спрашивала, где он был и не искала его. Она спала и не ждала Ивана. Было обидно, что о нем никто не беспокоится, не переживает.

Как-то раз вернулся домой уже утром, от женщины. Светланка не спала. Вышла из зала, глянула на Ивана и равнодушно сказала:

— Иди умойся.

Он глянул на себя в зеркало. На лице следы губной помады алели маковым цветом.

— Черт возьми! И я с ними через весь город ехал, — покраснел мужик. Светланка больше ни слова не сказала. Села за компьютер, повернувшись спиной к мужу. До самого вечера за ним просидела. Иван отсыпался после бурной ночи. Его не ругали, не будили, не закатывали сцен ревности. Жена просто отказалась делить с ним постель и постоянно спала на диване.

— Ну зато теперь оторвусь на полную катушку! — радовался, оставшись без жены.

Иван тщательно приводил себя в порядок. Мылся, брился, погладил рубашку и брюки, туфли довел до зеркального блеска. Он позвонил всем друзьям, объявил, что стал холостяком. Николай откровенно порадовался и поздравил:

— Теперь отдохни. Не спеши голову в новый хомут совать. Оглядись. Не торопись приводить домой! Выбирай и проверяй со всех сторон. Если б я на сегодняшний день остался бы свободным от своих, даю слово, до конца жизни не женился. Так все опаскудело и вымотало!

— Слушай, дружбан! Да ты счастливчик! Давай нынче намылимся к девкам! Во клево оторвемся! — предложил Димка.

— А твоя баба? — спросил Иван.

— Жена не стена, подвинется! — рассмеялся в ответ.

— Выпер? И даже сам отвез? Ну, ты круто обошелся! Все возился, терпел, а тут вдруг сделал вираж и спихнул к предкам на руки. Те, небось, рыдают от счастья. Вернулось сокровище! Поскорее забудь. Отоспись, отдохни хорошенько, почисти перышки и вперед на новые подвиги! — говорил Степа.

А вечером внезапно позвонила Светка. Впервые за все годы сама решилась. Иван ушам не поверил:

— С чего это вдруг? — Особо изумился, когда баба в любви призналась. Иван не поверил. Прожитые вместе годы убедили в обратном.

— О какой любви лопочешь? Знаешь ли ты, что это такое? Тебе не дано гореть. Воспитание не позволит, — морщился человек. И уж вовсе сбил с толку разговор с Михаилом Петровичем. Тот не просил принять дочь назад, как думал Иван. Бывший тесть потребовал обратного, никогда больше не возникать на пути Светланы.

— За отморозка меня держит, коль так подумал! Я же еще не свихнулся! Уж лучше одному жить, чем иметь такую жену! — смеялся Иван и поехал в деревню, объявить родителям о своей радости.