Последний ветер

Как-то раз он попытался сунуться в Поток, чтобы понять, можно ли, и насколько верить видениям, которые мучили его словно посттравматический синдром. Ллотр сложил огромный костер, разогнавший мрак пещеры по углам, и принялся медитировать. Как только он увидел спираль потока (для Ллотра поток был огромной спиралью, скручивающейся подобно Большому Сжатию) он сделал уверенный шаг прямо в неё. И тут произошло то, чего он не ожидал. Спираль взорвалась огромным радужным фейерверком. Его сознание выбросило наружу, заодно разметав костер изнутри. В ушах стоял звон, а перед глазами плясали радужные пятна. Поток, словно магнит, оттолкнул от себя живое существо, со схожей полярностью. Ллотр ругался и клял Проклятого за его "подарок".

Проклятый, словно слыша это, спустя пару месяцев явился к нему в огне.

Ллотр увидел в пламени, как его братец убивает людей, поклонявшихся Лису. Далеко отсюда. Далеко на юго-востоке, там где короткое море сменяет степь и горные холмы. Он видел огонь и смерть, древо костей, а потом - только пепел, развеваемый ветром.

– Отправляйся за ним!

– Чёрта с два!
– Сказал Ллотр.
– У меня ещё глаз не зажил.

– Твой глаз заживет через месяц. К тому моменту ты ещё не нагонишь брата. Собирай вещи и отправляйся за ним. Только в этот раз заставь его привести тебя к девчонке.

Огромная тень с глазами цвета палой листвы перестала плясать в огне, и через секунду присутствие Проклятого исчезло.

– Братец ответит за свои поступки. Он будет страдать за них. А потом, когда он приведет меня к сестре и ребенку, я убью его прямо на их глазах...

Дальше он начал бормотать нечто неразборчивое, а потом и вовсе умолк, увлеченный процессом осмотра и упаковки ножей. В ту же ночь он отправился в то место, которое показал ему Лис. В ночных сумерках постепенно таял черный силуэт с душой, не менее светлой, чем окружающая его непроглядная тьма.

Чувство погони настигло Тотля почти полгода спустя после событий с племенем каннибалов. Чувство настолько эфемерное, что он даже не сразу распознал его. Слишком далеко был источник. Это хорошо. Время ещё есть.

Уже перед самым коротким морем он нашел то, что искал. Место силы. Огромный дуб, росший несколько веков, а затем превратившийся в камень, стоял тысячи лет. В окружении своих низкорослых братьев он казался настоящим исполином. Когда-то давно Тотль пришел к нему, истекая кровью и одолжил у него часть силы, чтобы выжить перед грядущей терраформацией. Он пообещал однажды прийти и вернуть её.

– Вот и подвернулся случай.
– Сказал Тотль тихо, приложив руку к покрытому рытвинами, каменному, но тёплому стволу.
– Однажды я взял у тебя силы, чтобы выжить. Теперь же я отдаю её, чтобы выжить могла моя девочка.

Дереву не нужно было предисловий. Оно просто взяло своё.

Тотль почувствовал, что у него тянет в груди. Тонкие, едва ощутимые нити вытягивали силу прямиком из его сердца. Отдавать силу было больно. Несколько секунд для Тотля растянулись на минуты. Казалось, дерево не насытится, пока не вытащит из него все соки.

Наконец, всё кончилось.

Тотль рухнул на колени. В груди жгло, но боль понемногу отступала. Глаза слипались сами собой. Тотль уснул прямо там, под тенью тысячелетнего древа.

Ему снился Проклятый. Тот разговаривал с Тэйей. Тотль находился рядом, но ничего не мог ни сказать, ни сделать. Его словно парализовала картина их как будто бы мирного общения.

– Ты пришла к Нам.

– Вы позвали меня, и я пришла.

– Это хорошо. Очень хорошо. Мама ведь говорила тебе, что ты - особенная девочка?

– Да. Только я не представляла себе, что мне предстоит настолько великая честь - отдать себя Вам.

– Мы не можем позволить тебе существовать. Слишком много неопределенностей связано с твоим появлением в этом мире.

– Я сделаю всё, что от меня потребуется.

– Мы знаем. Это хорошо. Твой дядя пытался тебя найти, но не смог. Почему?

– Я спряталась далеко на севере, там где полярное сияние прятало меня от всех Вас. А теперь я поняла, что прятаться бесполезно. Вы бы всё равно нашли бы меня.

– Это правда.

– И я перестала сопротивляться и пришла к Вам. Что мне теперь нужно сделать?

– Встань и разденься!
– Проклятый сощурил глаза и довольно облизнулся в предвкушении.

Тэйя встала и сняла с себя простое белое платье. Другой одежды под ним не оказалось. Она повернулась к Тотлю, и сказала:

– Папочка, подойди к нам! Бояться нечего. Он всего лишь возьмёт то, что ему принадлежит.

Тотль в ужасе осознавал ситуацию, но его парализовало. Его дочь, совсем подросток, с небольшой, девичьей ещё грудью, и молочного цвета кожей стояла перед древним существом, жадно ухмыляющимся зубастым оскалом.

– Папочка, ты идёшь?
– повторила девочка.

– Он, видимо, не хочет идти. Придется начинать без него. Ты готова?

– Да.
– Ответила Тэйя с какой-то грустью в глазах.
– Папочки никогда не было рядом, когда он был так нужен. Видимо, и теперь придется всё делать без него...

Из осклабленной пасти появился длинный красный язык. Сначала он легонько облизнул кожу между грудями, а затем вошел прямо в образовавшуюся рану. Девочка сначала ойкнула, а потом улыбнулась. Потом и вовсе закрыла глаза от наслаждения.

Через пару секунд язык вышел обратно, уже с добычей. На кончике его было сердце. Белое и кровоточащее. Проклятый с жадностью проглотил его и закрыл глаза.

– Папочка, видишь, ничего страшного не случилось!
– Сказала Тэйя.
– Он только... только... он...

Тотль увидел, как блекнут и закатываются её глаза. Как из них утекает жизнь, и хрупкое маленькое тельце безжизненно падает набок.

Он хотел закричать, но не смог. Только из глаз полились слёзы.

Тем временем к нему подошел Проклятый. Теперь, когда он поглотил её сердце, он выглядел как обычный человек. Черная, угольная кожа, ярко-красное переплетение вен и артерий и глаза цвета палой листвы.

– Ты понимаешь, что противиться Инерции бесполезно? Что все твои поступки бессмысленны, и всё сложится так, как будет угодно слепой безжалостной силе.

Тотль пытался что-то сказать, но ни рот, ни язык его не слушались.

– Не надо ничего говорить. Ты ведь и сам прекрасно понимаешь, что это конец.

Тотль увидел, как к уже его груди тянется всё тот же огромный язык. Боли не было. Когда тварь насытилась, картинка начала распадаться на части, пока не осталась только темнота.