Последний воин

— Не знаю.

Эйнор ещё какое — то время смотрел на него. Потом встал и скомандовал:

— Собираемся. И так задержались.

Мальчишки стали ускоренно сворачивать маленький импровизированный лагерь. Что ни говори, а у двоих это получалось намного быстрей и слаженней, чем у одного. Наблюдая за их вознёй, Эйнор подумал: «Что ж, видимо, Волчонок теперь и правда от меня никуда не денется. Ну и к лучшему, хороший он парень. И будет хорошим рыцарем.»

— Мы едем в Зимру, — сказал Эйнор, затягивая подпругу Фиона. Фередир поднял голову от щита, который крепил в чехле на конском боку. Гарав спросил равнодушно:

— В Раздол не поедем?

— Нет, — покачал головой Эйнор. — Прости, Волчонок. В Зимру.

— Мне — то что, — так же равнодушно сказал Гарав, вскакивая в седло. Разобрал поводья. — В Зимру — так в Зимру… — и закончил по — русски: — Нны, холера!

* * *

_ — _Лето,_ты_где_шлялся?_ _ — _Считал,_сколько_есть_шансов,_ _Что_наша_река_высохнет._ _ — _Ты_что,_надо_мной_издеваешься?_ _Садись,_а_то_суп_выстынет._ _…Мальчика_звали_Летом._ _Дали_в_детстве_такую_кличку,_ _Потому_что_на_лицо_ — _все_приметы:_ _Температура_ — _сорок_с_лишним,_ _Голова_горяча: _хоть_котлеты_ _На_лобешнике_жарь,_хоть_блинчик,_ _Удивлялись_родители: _ «Как_это?_ _И_в_кого_он_такой_вышел?»_ _(Вся_семья_ — _как_посыпана_снегом)._ _Папа_зуб_точил_на_соседа,_ _Но_сосед_был_до_одури_честным,_ _Ходил_в_церковь,_носил_крестик,_ _И,_к_тому_же,_весной_стал_птицей,_ _Так_что_папа_утихомирился,_ _И_забыл_о_своей_версии…_ _…Мальчика_звали_Летом_ _И_он_откликался,_как_правило._ _Он_говорил_ — _словно_бредил,_ _Смышленый_ — _что_взрослым_завидно,_ _Веселый_ — _не_нахохочешься,_ _Но_шутки_стали,_как_ежики_ — _ _Сказал,_губки_сделал_бантиком,_ _Играться_ушел_с_приятелем,_ _Кататься_на_велосипеде,_ _А_у_тетенек_и_дяденек_ _Мурашки_ползут_по_кожице_ — _ _Чешутся,_словно_йети,_ _Блохастые_от_неухожености:_ _ «Вот_это_пошли_дети,_ _Вот_это_растут_сложности»._ _ — _О_чем_ты_задумался,_Лето?_ _ — _О_космосе._ _ — _Подумать,_все_дети,_как_дети,_ _А_этот…_Господи!.._ _…13_лет_длилось_лето._ _Мальчик_вырос_неправильным,_ _И_понял,_что_на_планете_ _Ему_места_не_оставлено,_ _Что_он_ — _как_бобовое_зернышко_ _Из_сказки_ — _ _Среди_горошин._ _Что_небо_рукой_достать_может_он_ _Но_небо_его_ — _ _Не_может._ _Бог_любит_горох,_ _Что_Богу_ _Какой — то_боб._ _Что_проку_ _От_этого_переростка?_ _Он_даже_сказать_просто_ _Не_может._Мымрит_стихами._ _И_ангел,_который_хвостик_ _Скрывал,_под_бельё_пихая,_ _Шепнул_Богу: _ «Пап,_дай_мне»_ _Бог_сказал: _ «Нет_вопросов!»_ _И_отдал_его._С_потрохами…_ _ — _Доктор,_что_с_нашим_мальчиком?_ _ — _Мальчик_Ваш_неудачливый._ _Пару_годков,_не_иначе_как_ _Отправите_ваше_Лето_ _В_милом_таком_ящичке_ _Плыть_по_реке_Лете…_ _…Осталась_горячка_от_лета,_ _Мальчик,_в_пальто_кутаясь_ _Держался_за_сигарету_ _И_за_вбитую_в_голову_глупость,_ _Что_вертится_он_на_вертеле_ _Кебабом_у_адского_пламени,_ _Какая — то_хворь_жалила:_ _Это_чертенок_шарики_ _Катал_по_крови_детской,_ _Мальчик_решил: _ «Бог_ — _жадина,_ _Ему_в_падло_содержать_меня,_ _Украл_у_меня_детство:_ _Волосы_вон_лезут,_ _Как_глобус_башка_гладкая»._ _Бог_занят_был_интересным_ _Чем — то_и_содержательным,_ _Не_поспешил_слезть_и_ _Мальчишку_к_груди_прижать_своей._ _А_зов_со_словом_ругательным_ _По_почте_ушел_небесной_ _К_самому_главному_бесу,_ _И_тот_решил_настоятельно_ _Мальчику_отвесить_ _Боли,_убить_заразою_ _Мысли_о_небе,_и_взять_себе_ _В_ад_его._ _Председателем._ _ «Иди_ко_мне,_мой_сладенький_ _Ясный_мой…»…_ _ — _Мне_больно._Уйми_боль_мою._ _ — _Ложись_на_подушку._ _ — _А_можно,_я_проснусь_в_раю?_ _Я_почти_свят,_не_вру,_ _Не_целованный,_непьющий._ _ — _Окей._Отстегни_душу._ _В_чистилище_простирну_ _И_вечный_тебе_уют_ _В_будущем…_ _…Мальчик_совсем_сбрендил:_ _Метался_меж_Богом_и_Бесом._ _И_тот_ведь_на_ «Бэ»_и_этот,_ _По_три_буквы_каждый_весом._ _Кому_отдать_предпочтение?_ _Он_таял_песочным_печеньем,_ _В_чьей — то_доброй_руке_над_чашкой_ _Чая_крепкого_ — _вверх_тормашками…_ _…_ — _Боже,_пусти,_так_тяжко_мне…_ _В_ответ_слышен_хохот_бесов._ _Мальчик_хрипит_и_кашляет:_ _Глаза,_как_июль,_горячие,_ _И_не_кислород,_а_лезвия_ _Вокруг,_и_дышать_ — _мочи_нет…_ _…Млея_в_массажном_кресле,_ _Бес_ему: _ «Что_ж_не_весел?_ _Кривишь_лицо_и_корчишься?_ _Счастливо_быль_закончится._ _Молись_и_целуй_мне_перстень»._ _Он_целовал,_брезгуя._ _То_перстень,_ _То_на_шнурке_крестик…_ _…Проснулся_утром: _ «Где_я?_ _Нигде_не_болит._Я_умер?»_ _Рядом_сидит_фея_ _И_пейзаж_на_холсте_рисует._ _Фея:_ _ — _Тебя_не_добудишься!_ _Во_сне_говоришь,_крутишься,_ _Хныкаешь,_капризуля._ _Смотри: _на_щеке_пуговицы_ _Оставили_штампы — оттиски._ _ — _Я_спал?_ _ — _Все_четыре_осени!_ _Бог_возвратился_из_отпуска_ _И_спрашивал: _ «Где_горошина,_ _Та,_что_самая_крупная,_ _Любимая_моя_клумбная?»_ _ — _Чтобы_скорей_в_суп_ее?_ _ — _Глупенький_ты,_глупенький,_ _Разве_Бог_суп_кушает?_ _Вставай,_иди_чисть_зубики._ _На_кухне,_как_погремушками_ _Звенеть_начала_посудою._ _Мальчик_потер_макушку:_ _ «Ого,_как_запутались_кудри!» [9]

9

К сожалению, мне неизвестен автор стихов и я прошу у него прощенья

Эйнор и Фередир слушали негромко читающего Гарава задумчиво, покачиваясь в сёдлах. Потом Фередир сказал:

— Хорошая баллада. Не всё понятно, но… хорошая.

— Я знаю, — грустно сказал Гарав. Эйнор улыбнулся:

— Не грусти. Ты ещё побываешь в Раздоле, Волчонок.

— Зачем он мне? — удивился Гарав. Эйнор не стал отвечать, а спросил о другом:

— Ты ведь пишешь. А говорил, что неграмотный. Это письмо твоего народа?

— Да. Моего народа, — кивнул Гарав и чуть подшпорил Хсана. Тот вынес его вперёд — туда, где тропка из рощ уводила в луга. Там он остановил коня, развернул его и вытащил меч, вскинул в руке к солнцу. Эйнор и Фередир остановили своих коней. Гарав встал в стременах и застыл, подняв лицо и руку с мечом. Солнце вспыхнуло искрой на остром кончике клинка, и по нему вниз побежали алые молнии кардоланского узора. — Садрон — верный, — сказал Гарав.

Глава 3, в которой выясняется, что все пути ведут в Раздол, а Гарав совершает первое убийство

На ночь остановились под крышей. Гарав не поинтересовался, как называлось село — но жили в нём пригоряне, и кардоланскому рыцарю и его оруженосцам хоть и опасливо, но без вопросов, предоставили место для ночлега. В небольшом трактирчике — каменном, с низкими балками — без потолка — под крышей, закопченной огнём большого открытого очага — отыскалась комнатка с большой кроватью.

Село стояло в стороне от торной дороги, на северных склонах гряды холмов. Дорога шла по южным, проскакивала перевал, стиснутый между двумя скальными выходами и шла дальше на юго — восток — а к селу через холмы вела скорей тропка, чем дорога. Видимо, это был один из тех полузатерянных мирков, где люди живут десятилетиями в одном и том же ритме. Но то, что Рудаур — нуменорское княжество, а Руэта — самозванец — тут всё — таки помнили.

Вечером — видно, тоже по обычаю — в трактире собрались как бы не все мужчины села. Кардоланцев обходили стороной — гостеприимство гостеприимством, а в такие дела лучше не лезть, чтоб всегда можно было сказать: приехали, отдохнули, уехали — трактир же!

Юноша и мальчишки вышли в общий зал, чтобы поесть и выпить пива. Пиво тут оказалось очень даже ничего — по словам Фередира — а на ужин предложили целую гору жареных карасей, штук полста. Небольших, но прожаренных до хруста, очень вкусных — и буквально за медяки — сказывалась близость реки. Повар умело надсёк рыбок поперёк, и мелкие косточки — проклятье речной рыбы — почти не ощущались, а от хребта мясо отставало половинками.

Гарав увлечённо хрустел хвостиками и плавничками. Рыбу он обожал чуть меньше, чем грибы. Но на этот раз спутники не морщились и не принюхивались, как было с грибами — лопали, хватая из — под рук друг у друга. А что местные на них не обращали внимания — так оно и к лучшему.

— Вкусно, — признал Эйнор. Щёки у него были перемазаны маслом, на котором жарились карасики. — Но тунец в вине вкусней.

— Хрень. — отрезал Гарав. Тунца в вине он никогда не пробовал, но повторил: — Хрень. Морская рыба не может быть такой вкусной, как речная.

— Не ел — и молчи! — возмутился Фередир. — Приедем в Зимру — угощу тебя. Эйнор, помнишь ту таверну на набережной — «Пьяный тунец»?

Эйнор медленно кивнул. И вдруг сказал:

— Знаешь, боюсь я одной вещи, Гарав. Не отстанет Чёрный ни от нас, ни от тебя. Не простит того, как ты его надул. Ты, может быть, просто не понимаешь, как ты его обкидал грязью.

Мда. Слова в этом мире всё ещё имели силу. Гарав убедился в этом немедленно. А Эйнору следовало это помнить…

…Хлопнула дверь.

И сразу стало тихо.

Вастаков было пятеро. Видно, они оставили коней снаружи и сейчас переглядывались, щурились, держа руки на рукоятках сабель. На плоских шлемах качались перья.

— Слушайте! — сказал на адунайке один из них — в позолоченной кольчуге, тонкие вислые усы его были украшены золотыми шариками на концах. — Завтра утром, с рассветом, по дороге с той стороны холмов проследует на юг Руэта, князь Рудаура и ваш законный властитель! Мы — его гонцы! Склонитесь перед Руэтой — и окажите нам честь и почёт!

Пригоряне угрюмо помалкивали. Фередир вытянул ноги под стол. Эйнор следил за Гаравом и вдруг увидел, что в прищурившихся глазах мальчишки разливается непомерное море злости.

— Чурки е…ные… и предъявы точно такие… — пробормотал Волчонок на своём языке.

Вастаки, удостоверившись, что честь и почёт оказаны уже сейчас (молчание они воспринимали как общий страх), уселись за один стол и начали заказывать ужин, причём требовали вина, а не пива, а платить явно не собирались. На троих кардоланцев — в дальнем углу, без доспехов — они и внимания не обратили. А местные потихоньку потянулись из трактира, и вскоре зал почти что опустел — остались лишь вастаки, хозяин с женой, кардоланцы да сидевший в другом дальнем углу невысокого роста посетитель в плаще с капюшоном, пивший уже третью кружку пива.