Последний Выстрел

– Прошу вас, станьте моим другом, дон, - раздался в студии гнусавый голос переводчика-синхрониста.

В телестудии раздались неуверенные смешки. Победная улыбка медленно сползла с лица Каверина, он ровным счетом ничего не понимал. Саша, напротив, улыбался с самым что ни на есть довольным видом. Операторы побросали камеры и с веселым недоумением смотрели "Крестного отца". Один повернулся к другому и покрутил пальцем у виска.

В аппаратной подскочивший к пульту режиссер, вытаращив глаза, вопил на несчастную девчушку:

– Ленка, едрена мать, что там у тебя?!..

С другой стороны на нее с остервенением орал Вадим:

– Быстро выключай, дура! Обалдела?!

Чуть не плача, совершенно растерявшаяся девушка нажимала то на одни, то на другие кнопки. У нее на рабочем мониторе вовсю шла драка с участием Фила, Космоса и сидящего внизу Белова.

– Я не знаю, почему это?!..
– жалко лепетала она.
– Вы же видите... Господи, да что же это такое!..

Наконец, она выключила свой магнитофон, на экране ее монитора появилась рябь.

Вскочив, она повернулась к окну в студию и увидела... продолжающуюся на студийном мониторе трансляцию "Крестного отца"!.. Девушка рухнула в кресло и в отчаянии схватилась за голову. Яростно выматеревшись, Вадим выскочил из аппаратной и опрометью кинулся вниз.

В аппаратной царила паника. Туда-сюда бестолково метались техники и инженеры, стоял гвалт и мат-перемат. Никому и в голову не пришло проверить отходящие от пульта кабели, а, между тем, среди них был один - красного цвета провод, которого еще вчера там не было.

Взбешенный режиссер отпихнул рыдающую девушку от пульта и рявкнул в микрофон:

– Приготовиться к включению студии!

Операторы бросились к своим камерам. Нашептывающий что-то Каверину Вадим поспешно отскочил в сторону и поплелся обратно наверх.

Собрав остатки самообладания и навесив на физиономию извиняющуюся улыбочку, ведущий повернулся к камерам.

– Внимание, начали!
– громоподобным голосом скомандовал режиссер.

– Уважаемые телезрители, произошла досадная накладка, мы приносим вам свои извинения, - проворковал Максим.
– Как говорится - прямой эфир он и в Африке прямой эфир...

– Максим, извините...
– предельно корректно обратился к нему Саша.
– Я очень сожалею, что Владимиру Евгеньевичу не удалось раз и навсегда разоблачить меня, пригвоздить, так сказать, к позорному столбу и все такое... Можно я это сделаю сам?

Растерянно покосившись на окаменевшего Каверина, ведущий развел руками:

– Сегодняшние дебаты принимают все более сенсационное звучание... Пожалуйста, Александр Николаевич.

– Ребята, куда говорить?
– спросил операторов Белов.

Один из них поднял руку, и Саша повернулся к нему.

– Уважаемые избиратели, сторонники и противники. Вам должны были показать оперативные съемки спецслужб. Наверняка еще покажут. По сути, в их содержании нет ничего криминального, иначе я сидел бы сейчас в тюрьме, а не разговаривал с вами. И тем не менее...
– Саша сцепил пальцы рук и напряженно подался вперед - он словно пытался прорваться сквозь объектив камеры прямо к зрителям.
– Я буду с вами откровенен, потому что с уважением отношусь к вам. Да, я вел и веду дела с представителями разных миров. Да, в своей жизни я не раз попадал в экстремальные ситуации и были моменты, когда я был вынужден преступить закон... Но скажите - какой человек в России избежал всего этого?.. Если мы не лицемеры и не хотим обманывать сами себя, мы знаем, что вопрос не в этом. Вопрос в том, что ты за человек и чего ты хочешь. В конце концов все мы хотим нормально жить в своей стране, думать о будущем, растить детей, все такое. Другое дело, что один человек попадает в водоворот, а второй бабочек коллекционирует. И так будет всегда, потому что это жизнь. Теперь дальше. Все вы очень хорошо знаете, что беззаконие в России, в котором все мы так или иначе запачкались, началось сверху, с власти. Потому что когда власть слаба, продажна и не отвечает за свои слова, тогда в стране наступает хаос. И вот я, как кандидат в депутаты, вижу свою задачу в том, чтобы помочь этот хаос прекратить. Вы скажете, а кто ты такой, Александр Белов? И почему ты считаешь, что способен это сделать? Я отвечу. Вы видели в эти дни ролики по телевизору, где люди обо мне говорят. Сколько их было? Десять, восемь? Так вот. Таких роликов можно было сделать тысячи. И все люди бы сказали, что можно плохо или хорошо относиться к Белову, но одного у него не отнять - он никогда не поступал против справедливости и всегда отвечал за свои слова. Так вот - я отвечаю за свои слова. Теперь выбор за вами. Все. Благодарю за внимание.

На секунду в студии стало тихо-тихо, и вдруг сверху, из аппаратной раздались одинокие хлопки - это Гудвины по достоинству оценили экспромт своего босса. Их тут же поддержали Макс с Антоном, за ними захлопали режиссер, техники, осветители. Вся студия наполнилась аплодисментами, Саше рукоплескали даже операторы.

Не аплодировали только трое - ведущий программы и оба его гостя. Но Максим тут же спохватился - прямой эфир все-таки - и с профессионально-радостной улыбкой зашлепал ладошками! Он выразительно взглянул на Каверина, и тот, разом вспомнив, что находится под прицелом камер, вынужден был несколько раз хлопнуть черной, неживой рукой о липкую от пота ладонь...

А наверху, в аппаратной, к остолбеневшему Вадиму подошел Рыжий Гудвин и, заглянув ему в лицо, язвительно заметил:

– Перл-Харбор, сэр...

XXXIV

Пчела с Космосом засиделись в пустом тихом избирательном штабе Белова. Под столом уже стояла пустая бутылка, а на столе стояли еще две початые. Пчела разливал спиртное, себе - коньячку, другу - вискаря.

Космос в это время разговаривал по телефону:

– Нет, послезавтра выборы, так что давай завтра пересечемся в "Балчуге", надо кое-какие детали обсудить... Ну, будь...

Пчела поднял свой стакан.

– За Саньку! Ну он и дал батальонам огня!
– усмехнулся он.
– Я, блин, аж заслушался...

– Могет, чего уж там!
– кивнул Космос.
– Неясно только, как все это аукнется. Поймут люди-то?

– Да ладно, поймут, - небрежно отмахнулся уже порядком захмелевший Пчела.

Они выпили, и Космос с сомнением покачал головой:

– Ой, не знаю...

Коротко постучав, в кабинет ввалился возбужденный и радостный очкарик Антон. Он сбросил с плеча объемистую сумку и принялся ее разгружать. На стол лег компактный видеоплеер, бухта красного провода, какие-то инструменты и, наконец, бетакамовская кассета с неровной надписью от руки "Крестный Отец".

– Видали, а? Ну, умора!..
– чуть заикаясь, приговаривал он.
– А конкуренты ваши - лохи полные!..

– Молодец, Антоха, - устало улыбнулся ему Космос.
– ФАПСИ по тебе плачет.

– А по тебе - Бутырка!
– не задумываясь, парировал Антон.

Пчела поднял на смеющегося парня тяжелый взгляд и мрачно процедил:

– Базар фильтруй!..

Поняв, что сморозил полнейшую глупость, Антон растерялся и добавил к ней еще одну:

– Пацаны, я ж в хорошем смысле...

Космос прыснул. Хмурый Пчела тоже не смог сдержать усмешки.

– Ладно, Антох, не бери в голову!
– хлопнул его по плечу Космос. Садись, выпей с нами. Вообще-то за удачу не пьют, так что давай так - без тоста...

Они подняли стаканы и, чокнувшись, молча выпили.

XXXV

Субботу, последний день накануне выборов, Саша провел дома. Агитация в этот день была запрещена по закону, поэтому никаких мероприятий у него запланировано не было. Да и что можно было сделать за один день? Все, что мог, он уже сделал.