Последняя база

– "Европа" все еще на связи, - сообщил ком. Сигни подключилась к каналу флагмана.

– Капитан Мэллори, как прикажете все это понимать?

– Сэр, я сама еще не знаю, в чем дело. Разберусь, как только мои солдаты поднимутся на борт.

– Вы отбили пленных у "Австралии". С какой целью?

– Сэр, один из этих пленных - Дэймон Константин. С вашего позволения, я свяжусь с вами, как только получу объяснения Ди Янца.

– Мэллори!

– Сэр?

– У Эджера двое убитых. Жду рапорта.

– Есть, сэр. Как только выясню, что произошло, отправлю вам рапорт. А сейчас, сэр, я пошлю десантников в зеленый док. Пока штатские не осложнили ситуацию, сэр.

– Предоставьте это "Индии", она уже взялась за дело. Выведите своих людей, Мэллори. Освободите доки. Всех на борт. Я жду вас у себя, слышите?

– Да, сэр. С рапортом. Прошу прощения, сэр.

Лампочка флагманского канала погасла. Ударив кулаком по консоли, Сигни встала и направилась в хирургический отсек, расположенный на полпути между главным лифтом и носом.

Раны оказались не такими уж опасными. Благодаря стараниям врача у майора Янца держался ровный пульс, да и по облику Ди не было заметно, что он собирается на тот свет. Случайное попадание в стык доспехов: проникающее ранение в грудь, несколько ожогов, серьезная потеря крови ничего, выкарабкается, на памяти Сигни бывало и похуже.

Она отошла к двери, где стояла Утхап, с головы до ног забрызганная кровью.

– Убирайтесь отсюда, неряхи, - Сигни вытолкала в коридор Утхап и ее десантников.
– Здесь должно быть стерильно. Кто выстрелил первым?

– Какая-то шлюха с "Австралии". Пьяная.

– Капитан, - напомнила Сигни.

– Капитан, - негромко повторила Утхап.

– Ты ранена?

– Ожоги, капитан. Ничего, терпимо. С вашего разрешения, я пройду осмотр, когда врач закончит с Янцем и остальными.

– Я разве не приказывала вам держаться подальше от этого логова?

– Капитан, мы услышали по кому, что они захватили Константина и Толли. В "Маккарти" все перепились, как купцы после высадки, а за старшего у них - сержант. Когда мы с майором вошли, они велели нам убираться.

– Достаточно, - буркнула Сигни.
– Жду подробного рапорта, десантник Утхап. И не волнуйся, я вас не дам в обиду. Вот если бы вы уступили Эджеровым подонкам, я бы с вас шкуру спустила.
– Она пошла по коридору, бросив солдатам на ходу: - Все в порядке, Ди не разорван на куски. Не мешайте медам, и вообще убирайтесь отсюда. По каютам, живо! Я поговорю с Эджером... но если кто-нибудь из вас сунется в док, - своей рукой пристрелю, честное слово. По местам!

Десантники кинулись к лифту.

Сигни вернулась в рубку, обвела взглядом офицеров, занявших боевые посты. Графф, изрядно выпачканный кровью, уже был здесь.

– Почистись, - приказала ему Сигни.
– Вспомни, где находишься. Марио, спускайся в кубрик, допроси Утхап и все ее отделение. Мне нужны фамилии и личные номера тех "австралийцев". И еще - рапорт, составленный по всей форме. Сейчас же.

– Есть, капитан.
– Марио козырнул и поспешил отбыть. Сигни снова окинула рубку взглядом, на сей раз таким грозным, что вахтенные склонили головы над пультами. Графф вышел чиститься.

Сигни ходила взад-вперед по рубке, пока не спохватилась, что ей предстоит идти на борт "Европы". На ее мундире остались кровавые пятна, но она решила не переодеваться.

– Графф остается за меня, - отрывисто произнесла она.
– Макфарлэйн, я иду на "Европу", подбери мне эскорт. Быстро!

Слушая, как приказы разносятся по коридору, она пошла к лифту. Эскорт - десантники в полном боевом облачении - встретил ее у шлюза. Она спустилась по трапу в док и пересекла оцепление.

Она не взяла с собой оружия. Заходить к командующему Флотом с оружием не полагалось, да и док охранялся надежно. Однако Сигни чувствовала бы себя гораздо спокойней, если бы покинула "Норвегию" совсем раздетой, зато с пистолетом в руке.

5. ПЕЛЛ: "ЕВРОПА"; СИНИЙ ДОК; 8.1.53; 21:05

На сей раз Мациан не задержался, хотя ожидали его всего лишь двое капитанов - Том Эджер и Сигни Мэллори. Эджер прибыл на борт "Норвегии" раньше Мэллори, но ее это не огорчало и не тревожило.

– Садитесь, - сказал ей Мациан.

Она уселась напротив Эджера. Мациан расположился во главе стола, подпер голову кулаками и устремил на Сигни пылающий взгляд.

– Ну, так где же ваш рапорт?

– Будет, - пообещала она.
– Мне необходимо время, чтобы опросить моих людей и установить личности злоумышленников. Ди переписал их фамилии и номера, прежде чем в него выстрелили.

– Он прибыл туда по вашему распоряжению?

– Сэр, мои солдаты не получали приказа стоять в стороне и спокойно глядеть на преступления. После инцидента с Гофортом моих людей систематически третируют. Гофорта застрелила я, а страдать приходится моим подчиненным. Однако они покорно сносили издевательства, пока кое-кто не напился до такой степени, что перестал видеть разницу между издевательством и открытым неповиновением. Мой десантник попросил эту женщину назвать свое имя и личный номер и получил грубый отказ. Услышав, что она арестована, женщина выхватила пистолет и открыла огонь по офицерам.

Взор Мациана перебежал на Эджера и вернулся к Сигни.

– Я слышал другую версию: что вы не позволяете вашим десантникам ходить поодиночке, что даже в так называемых увольнениях они выполняют ваши приказы. Расхаживая целыми отделениями с офицерами во главе, они насаждают в доках свои порядки. Что поведение десантников и экипажа "Норвегии" на станции - это надругательство над субординацией и злостное неподчинение моим приказам.

– Сэр, отпуская солдат в увольнения, я не возлагаю на них никаких обязанностей. Но и не запрещаю хождение группами, поскольку так безопаснее посещать бары, доступные всем, кроме военнослужащих с "Норвегии". Такое отношение к моим подчиненным культивируется во всех экипажах, и неделю назад я направила к вам жалобу по этому поводу.

С минуту Мациан молча смотрел на нее, медленно барабаня пальцами по столу. Наконец повернул голову к Эджеру.

– Я не спешил протестовать, - заговорил Эджер, - но обстановка сейчас тяжелая... Очевидно, сказывается разница во взглядах на управление Флотом в целом. По причинам, гадать о которых мне не хочется, в некоторых экипажах и подразделениях пестуется фанатичная преданность своим капитанам и кораблям.

Сигни набрала полную грудь воздуха, уперлась ладонями в стол, но в последнее мгновение справилась с гневом и осталась в кресле. Ум работал трезво и холодно. Эджер и Мациан всегда были близки... даже слишком близки, давно подозревала она. Тут, как говорится, третий - лишний. Сигни справилась с дыханием и откинулась на спинку кресла, глядя только на Мациана. Идет война, и "Норвегии" приходится лететь по самой что ни на есть крутой дуге, покоряясь амбициям Мациана и Эджера.