Последняя база

– Нет.

– Так в чем же дело?

Силы Джоша иссякли, близился обморок.

– Пожалуйста, - настаивал Дэймон.
– Скажи.

Джош оглянулся, прижимаясь лопатками к деревянной стенке.

– Ты перестанешь, - произнес он заплетающимся языком, - когда тебе надоест.

– Что я перестану? А, ты опять об одиночестве...

– Тогда чего же ты хочешь?

– Ты думаешь, я с тобой занимаюсь из одного любопытства? Это не так.

Джош судорожно сглотнул.

– Что натолкнуло тебя на эту мысль?
– спросил Дэймон.
– Поведение Элен? Или мое?

– Мне не хочется об этом думать, - выдавил Джош через несколько секунд, - но ведь ты и правда возишься со мной только из любопытства.

– Нет, - произнес Дэймон.
– Нет.

У Джоша снова задергались веки. Он шагнул к скамье и сел, пытаясь одолеть тик. Все дело в таблетках - ему их больше не дают. Жаль. Хорошо бы наглотаться успокоительного и не шевелиться. Не думать. Хорошо бы вырваться отсюда. Чтобы никто не лез в твои мозги.

– Ты нам нравишься, - сказал Дэймон.
– Что в этом плохого?

Эти слова ошеломили Джоша. Сердце его забухало, как электрический молот.

– Пойдем.
– Дэймон поднялся.
– Ни к чему перегреваться.

Джош кое-как выпрямился. У него тряслись колени, перед глазами все расплывалось из-за пота, жары и слабой гравитации. Отшатнувшись от руки Дэймона, он побрел по проходу между кабинками.

От прохладного душа в голове слегка прояснилось. Он постоял под струями на несколько минут дольше необходимого, вдыхая освежающий воздух. Вышел, чувствуя себя значительно лучше, и, завернувшись в полотенце, направился в раздевалку. Дэймон шагал следом.

– Извини, - сказал Джош, подразумевая доставленные им хлопоты.

– Рефлексы...
– Нахмурившись, Дэймон решительно взял Джоша за руку. Тот отпрянул назад и с грохотом ударился спиной о дверцу шкафчика.

Темнота. Неразбериха. Толпа. Тянущиеся к нему руки. Разум рванулся, затем съежился. Джош глядел в лицо обеспокоенному Дэймону.

– Джош!

– Извини, - повторил Толли.
– Извини.

– Не надо было так долго сидеть в парной. Ты, наверное, перегрелся.

– Не знаю, - прошептал Джош.
– Не знаю.
– Он неуверенно шагнул к скамье и сел на нее. Вскоре в глазах прояснилось.
– Прости.
– На душе было мерзко, он нисколько не сомневался в том, что Дэймону надоели его припадки.
– Может, мне лучше вернуться в больницу?

– Тебе так плохо?

Джошу не хотелось в палату с голыми, неуютными стенами. В больнице он знал нескольких врачей, и они его знали. "Они могут вылечить меня от депрессии, - подумал он.
– Но сделают это лишь потому, что обязаны".

– Я свяжусь с офисом, - сказал Дэймон.
– Скажу, что задержусь. Если тебе станет совсем худо, пойдем в больницу.

Джош опустил голову на руки.

– Не знаю, зачем я это делаю, - проговорил он.
– Я кое-что вспоминаю, а что именно, не могу понять. Может, из-за этого у меня так болит желудок.

Не сводя с него глаз, Дэймон сел на скамью верхом.

– Могу себе представить, - нарушил он затянувшуюся паузу.

Джош поднял голову, с досадой подумав, что Дэймон имеет доступ к его досье.

– Что ты можешь представить?

– Здесь тесновато... Большинство беженцев паникуют в тесноте. Клаустрофобия въелась в их души.

– Но я сюда прилетел не с беженцами, - возразил Джош.

– Это я помню.

– А еще что ты помнишь?

Лицо Джош а задергалось. Он встал и принялся одеваться. Через несколько секунд Дэймон последовал его примеру. В раздевалку вошло пять-шесть человек, вместе с ними ворвался шум - самый обыкновенный гул спортивного зала.

– Ты на самом деле хочешь, чтобы я проводил тебя в больницу? спросил Дэймон.

Джош пожал плечами, надевая куртку.

– Не надо. Пройдет.
– Джош решил, что дело и впрямь в тесноте, и, хотя его бил озноб, он решил, что надо просто одеться. Дэймон хмуро указал на дверь. Они вышли в холодный коридор, вместе с дюжиной мужчин совершили головокружительное падение в лифте. Оказавшись в нормальной гравитации внешней оболочки, Джош глубоко вздохнул, вышел из кабины на подкашивающихся ногах и замер в людском круговороте.

Рука Дэймона сжала его локоть, мягко направила к сиденью у стены. Джош с удовольствием отдохнул несколько минут, глядя на прохожих. Он сидел не в той секции, где располагался офис Дэймона, а в зеленой. Из ресторана долетала музыка. Они шли в ту сторону... но остановились. Так решил Дэймон. "Наверное, перейдем на дорогу, ведущую к больнице, - подумал Джош.
– Или просто отдохнем".

Он сидел, тяжело дыша, затем признался:

– Меня слегка мутит.

– Пожалуй, тебе надо вернуться в гостиницу, хотя бы на на проверку. Зря я повел тебя в спортзал.

– Нет, дело не в этом.
– Джош наклонился, опустил голову на руки и, несколько раз медленно вздохнув, выпрямился.
– Имена... Дэймон, ты помнишь имена из моего досье? Где я родился?

– На Сытине.

– А моя мать? Ты знаешь, как ее звали?

Дэймон наморщил лоб.

– Нет. Этого ты не сказал. В основном ты говорил о тете. Ее звали Мэвис.

В памяти Джоша снова проявилось лицо пожилой женщины. В груди поднялось знакомое тепло.

– Да.

– Ты даже ее позабыл?

Вернулся тик. Джош изо всех сил старался говорить спокойно.

– Видишь ли, я никак не могу понять, где - настоящее, где воображаемое, а где сновидения. Ты бы тоже запутался, если б не знал разницы между этими вещами. Значит, Мэвис...

– Да. Ты жил на ферме.

Джош кивнул, хватаясь за драгоценные крохи воспоминаний. Озаренная дорога, пыль под босыми ногами, видавшая виды изгородь. Как часто снилась ему эта дорога, и пыль, и дом, и амбар, и силосная башня... и много других домов, амбаров и башен. И колосья, золотящиеся на полях.

– На плантации. Она гораздо больше любой фермы. Да, я там жил, пока не поступил в военную школу. Кажется, с тех пор я не бывал ни на одной планете. Это так?

– Ни о какой другой планете ты не упоминал.

Джош сидел, удерживая в голове образы, наслаждаясь ими - прекрасными, теплыми, реальными. Он попытался восстановить в памяти детали: солнце, цвета заката, пыльную дорогу, убегающую от деревни... Большая, мягкая, уютная женщина и тощий суетливый мужчина, который вроде бы ничем не занимался, только ругал погоду. Фрагменты воспоминаний складывались, как кусочки мозаики. Родина. На это слово душа отозвалась болью.