Последняя битва
Шрифт:
— Итак, в тысяча девятьсот пятидесятом году ты поступил в МГУ имени Ломоносова. Поселился в общежитии, там же и познакомился с чехословацким студентом Зденеком Млынаржом, правильно?
— А что тут, так сказать, плохого? — возмущенно вскинул руки Горбачев, — Вы, молодой человек, это, не перебарщивайте! Зденек в шестнадцать лет вступил в компартию Чехословакии. Был секретарем ЦК. Кто же знал, что он в диссиденты подастся? И вообще, почему вы ко мне, по-хамски, на «ты» обращаетесь? Я вам в отцы гожусь. Имейте совесть!
— Скажи спасибо, что на «ты» обращаюсь сволочь пятнистая, — процедил парень. — Ты и этого не заслужил. Что касается совести. Это ты привык иметь её в разных позах, гнида продажная. И не смей мне больше про совесть говорить. А то не удержусь, и дам тебе от души по мерзкой харе. Давно руки чешутся.
— Позвольте, —
Он обвел взглядом прокурора и седого, ища в их лицах хоть каплю сочувствия. Не нашел, вздохнул, опустил голову и скорбно сложил руки на коленях.
— А что творится? — развеселился седой. — Хулиганы зрения лишают, как в одном известном фильме? Вас, гражданин Горбачев, и пальцем пока не тронули. Что касается словесного выражения претензий товарища Кирсанова, то он ещё очень мягок и снисходителен. У меня лично первое желание было, когда ознакомился с вашим делом, придушить вас собственными руками. Но, слава богу, пока со своими чувствами справляюсь. А товарищ Кирсанов более молодой и эмоциональный. Ненавидит предателей и воров со всем пролетарским пылом юности. Я его понимаю, и души прекрасные порывы, например, дать как следует по одной мерзкой роже, полностью разделяю.
— И все-таки я вас попрошу товарищи, — вмешался прокурорский — Не оперировать такими… м…излишне эмоциональными выражениями и оставаться в рамках приличий. И желательно, не отклоняться от темы. Время, знаю, у вас ограничено. Давайте, всё-таки используем его более продуктивно.
— Постараемся, — пообещал седой и повернулся к молодому. — Продолжай, Алексей.
— Итак, гражданин Горбачев в пятидесятом году познакомился и подружился с чехом — Зденеком Млынаржем. Зденек уже тогда имел контакты с английской разведкой. В пятьдесят первом он предложил Горбачеву поучаствовать в незаконной сделке — помочь его знакомому иностранцу, поменять валюту. Просто постоять «на шухере» пока будет происходить операция. Это была первая «пробивка» фигуранта. Михаил статьи о валютных махинациях опасался, и участвовать в этом мероприятии отказался. Сколько он там мог получить за участие, Николай Борисович?
— В зависимости от суммы, — усмехнулся прокурор, — наказание варьируется от трех до восьми лет с конфискацией имущества или без таковой, либо от пяти до пятнадцати лет с конфискацией, или смертной казнью с конфискацией. Статья восемьдесят восьмая.
— Вот, — молодой назидательно поднял указательный палец. — А Михаил ещё с юности был трусом. Поэтому отказался. Но жадным трусом. Удержаться всё-таки не смог, и предложенную за молчание сумму, взял. И тогда специалисты «Интеллижент Сервис», если по-простому «МИ-6» поставили галочку в графе «перспективная разработка» на будущее. С подачи Зденека они начали собирать материалы и вести досье на Горбачева.
В шестьдесят шестом году Миша вместе со своей супругой Раей, находясь с вояжем по социалистическим странам, на несколько дней выезжают во Францию. «Друг» Зденек об этом знал, и по своим каналам передал информацию кураторам. Горбачевы берут напрокат машину, и попадают в подстроенное западными спецслужбами ДТП. Врезались в «рено», хозяйку в бессознательном состоянии забрали медики.
— Это, естественно, был спектакль? — с интересом спросил внимательно слушающий прокурор.
— Конечно, — ухмыльнулся парень. — Под угрозой огласки и помещения четы Горбачевых в тюрьму, Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна согласились сотрудничать. Бумаги им хватило ума не подписывать, но в протоколе полицейского допроса, они шокированные произошедшим, расписались. И само общение с местными правоохранителями и сотрудниками спецслужб было снято на камеры, замаскированные в помещении. Причем, ребята из ЦРУ, которым МИ-6, передало папочку, пообещали до поры до времени, чету Горбачевых не трогать. Оставить как «спящих агентов» и использовать в будущем.
— Что за идиотские фантазии? — не выдержала Раиса Максимовна. — А доказательства у вас есть?
— Есть, — кивнул молодой. — Дойдем и до них.
— Не ври пацан, — побагровел Горбачев. — Их нет и быть не может. Допустим даже, что этот бред является правдой. Кто бы тебе их в таком случае дал? Тот протокол давно уничтожили.
— Миша! Ты что такое говоришь?! — вскричала Раиса, повернувшись к мужу и делая страшные глаза.
— То есть, я хотел сказать, давно
бы уничтожили, если бы он был, — промямлил осознавший, что сказал, первый секретарь крайкома.— Не придуривайтесь, Михаил Сергеевич, — улыбнулся седой. — Разволновались и выпалили что думали, бывает. Не нужно оправдываться. Лучше чистосердечно сотрудничать со следствием. Глядишь, пару лишних месяцев, проживете.
— Но всё-таки где доказательства? — язвительно напомнила Раиса Максимовна. — Таких глупостей я сколько угодно рассказать могу. Хотелось бы услышать и увидеть, что-то существеннее пустых слов.
— Ладно, раз гражданка так просит, будут доказательства, прямо сейчас, — зловеще пообещал парень и достал из папки ещё один листик. — Вот копия допроса в полицейском управлении. Она, естественно, была изъята, но не уничтожена как вам сказали, а аккуратно подшита в соответствующую папочку на всякий случай. Операцию по вербовке и дальнейшему продвижению Горбачева по вертикали власти совместно с ЦРУ разрабатывали сотрудники отдела Стратегического планирования Государственного Департамента США, поэтому круг посвященных лиц был достаточным, чтобы наши агенты смогли выйти на след. Им также удалось найти случайных свидетелей ДТП в департаменте Ивелин. Они по фотографиям уверенно опознали Горбачева и его супругу.
Парень показал копию протокола побледневшему Михаилу Сергеевичу и поджавшей губы Раисе.
— Ну и что? –презрительно скривилась Горбачева. — Да, мы врезались в машину. Заплатили почти все деньги, которые у нас были, чтобы уладить вопрос. Виноваты, промолчали о происшествии, боялись неприятностей. Готовы понести за это наказание. Но как это доказывает нашу вербовку ЦРУ?
— Имеется кассета, на которую записан ваш разговор с цэрэушником и его местным коллегой из «Сюрте», — спокойно ответил молодой человек. — Вы сможете прослушать и прокомментировать её на допросах.
Он демонстративно отвернулся к старшему советнику юстиции и продолжил:
— Но это ещё не всё. В семьдесят четвертом чета Горбачевых совершила турне по Италии. Официальная причина — изучение сельского хозяйства. Горбачев плотно занимался этим вопросом. Предполагалось, что после избрания в ЦК, он будет курировать эту отрасль.
Супруги побывали в Венеции, Палермо, объездили всю Сицилию. Там состоялись очередные контакты с американцами. Они даже помогли купить Раисе парочку ювелирных украшений. Михаил обнаглел настолько, что фотографировался с одним из «бизнесменов», бывшим на самом деле сотрудником ЦРУ. После этого, супруги окончательно сели на крючок. Дальше было ещё интереснее. На Ставрополье потянулись иностранцы. Большинство с деловыми целями. Началось строительство химического завода, и Горбачев плотно общался с представителями американской корпорации «Юнион Карбайд», английской фирмы «Джон Браун» и германской «Линде». Нам удалось выявить нескольких сотрудников ЦРУ и МИ-6, среди этих так называемых «бизнесменов». Все они стали приятелями четы Горбачевых. Супруги сливали им информацию о членах Политбюро, посещавших Кисловодск, характерах, привычках, компромате на них. ЦРУшники, в свою очередь, помогали им выстраивать стратегию продвижения во власть, подсказывали Раисе, занимавшейся «дрессировкой» мужа, способы завоевать доверие у высоких руководителей, с учетом их психологических черт и особенностей характеров. Они же, через Питовранова, порекомендовали Андропову обратить внимание на Горбачева, как перспективного кадра и будущего преемника. Теперь о доказательствах. Наши сотрудники проделали большую работу, и нашли убедительные факты, подтверждающие всё вышесказанное: фотографию четы Горбачевых с сотрудником ЦРУ на Сицилии, владельца ювелирного магазина, рассказавшего, как мадам покупала колье и сережки, и кто за это платил, и ещё одного человека, давшего показания.
Парень помолчал, усмехнулся и добавил, глядя на перепуганную парочку.
— Вы, моральные уроды, не учли одной важной вещи. На вашем любимом и втайне обожествляемом Западе, продается всё. В том числе секретная информация. Если откажутся продать за солидные деньги, это не говорит о каких-либо принципах и морали. Только о том, что сумма недостаточна. Значит надо предлагать намного больше. И вас радостно сольют за домик на Канарах и круглый банковский счет на тайном оффшоре. Что поделать, капитализм, к которому вы так стремитесь. Так что, доказательствами нас обеспечили. И кстати, продали их гораздо дешевле, чем мы рассчитывали. Видимо за таких гнид постеснялись брать много денег.