Последняя битва

– Так, теперь главное не перепутать рецептуру, - назидательно сказал себе Галвин.

Ему пришлось несколько раз собирать по скачущему полу рассыпанные коренья, при попытке разжечь спиртовку он едва не устроил пожар, но все -таки через некоторое время чуть ниже ухмыляющейся физиономии в руках гнома появился полный ковш отвратительного на вид зелья. Громмард зажмурился и сделал первый глоток.

– Проклятье! Горячее какое!
– отплевываясь прошипел он.

Потом округлил глаза, хлопнул себя по груди, прислушался к чему-то и сделал попытку изобразить ногами некое подобие танца.

– Работает! Возможно побочные эффекты в виде сыпи и поноса, но это не главное!
– с торжеством в голосе произнес он.
– Главное - состав не позабыл! Получилось!

Стараясь не расплескать микстуру, он поднялся на палубу. Первой была излечена Торкин, следом - Хобарн, а рулевой с негодованием отказался. Галвин хотел помочь Аргантэлю, но ушлый эльф уже управился с дурнотой с помощью волшебства и теперь помогал раненым из числа тех, кого подобрали на шлюпках. Остатки отвара были предложены всем желающим. Громмард честно предупредил соратников о побочных эффектах, но возможная сыпь смутила только Эйру, да и то - на мгновение перед глотком.

Глубокой ночью Галвин стоял на носу, рядом с наблюдателем и пытался что -то рассмотреть сквозь вихри соленой пыли. На небе не горело ни звездочки, только вдали виднелись мелькающие огни судов, которые, как и "Молния" сражались с бурным нравом Петронелла. Плащ инженера уже промок насквозь, но сваренный Хобарном горячий грог согревал тело. Внезапно он ощутил, как кто-то чуть коснулся его щеки. Это была Эйра. Она встала рядом и поправила Громмарду сбившийся набок капюшон.

– Тоже не спится?
– спросила девушка.

– Думаю о Фаркайне. Ты еще не читала бумаги, которые прислал командирам Джоэвин?

– Нет, - сказала она каким-то новым голосом.

Галвин обернулся и посмотрел на старшину дворфов. Глаза Эйры сияли особенным светом.

– Первая ночь вне родины. В эту ночь мне не хочется оставаться одной, - сказала она, повернулась и легонько потянула Галвина за рукав дождевика.

Уже в темноте каюты Громмард смущенно убрал руки с ее стройных бедер:

– Проклятье! Я и забыл, что у меня узкая лежанка. Там и одному не повернуться. Может, пойдем к тебе?

С шуршанием на пол упала ее одежда. Сильная рука Эйры обняла инженера за шею, а влажные губы прошептали:

– Ты болван, Галвин. Ничего не видишь вокруг. Но хорошо, что у тебя очень сметливый денщик. Он уже все нам устроил.

Воодушевленный Громмард поднял девушку на руки и немедленно услышал:

– Если ты промахнешься и грохнешь меня на пол, клянусь, я отверну тебе голову.

К счастью, гном не промахнулся ни с ее просьбой, ни с чем прочим. А она подарила ему серенаду страстной любви, в омуте которой на краткий миг можно было забыть и о тревожном прошлом, и о неизвестном будущем.

* * *

Эйра проснулась, когда за тусклым иллюминатором серый рассвет еще только подкрадывался к ночному мраку. "Молнию" по-прежнему качало на волнах, натужно скрипели переборки. Но теперь это скрежет не пугал, он скорее успокаивал. Было что -то остойчивое и надежное в этих звуках. Корабль стонет, но держится. Галвин сидел за столом и шуршал папирусными свитками в желтом свете масляной лампы. Эйра привычным жестом поправила волосы. Жест назывался "Опрятное личико" и являлся одним из немногих доступный ей заклинаний, но с применением которого уже не нужно было искать поутру глазами ближайшее зеркало.

Громмард бросил через плечо:

– Спи. Побудка еще не скоро.

– Ты механик и чувствуешь магию?
– удивилась Торкин.

– Тут даже воздух заискрил от силовых линий. Как не почувствовать?

– Врешь, - констатировала Эйра.
– Ладно, не буду пытать. Захочешь - сам расскажешь. Что читаешь?

– Материалы эльфийской разведки о Фаркрайне. Любопытная страна. Мне кажется, что ее населили изгои из основного мира. Те, кому законы Лиги или Шенка оказались не по нраву.

– Включая твоих друзей, ракшей?
– невинно осведомилась девушка.

– Да, их тоже, - Галвин поднес к лампе папирусный лист.
– Вот, слушай... Так, есть карта... Ага! Описание местности!
– гном откашлялся для внушительности и начал декламацию.
– "Материковую часть Фаркрайна пересекают две крупных реки - Шейна и Драйона. Первая соединяет северное и южное моря - Вотрон и Петронелл, а также является важной судоходной артерией. Ежедневно вдоль ее берегов двигаются сотни плотов, лодок и стругов. Берега Шейны, как правило густо заселены, тут процветают ремесла и сельское хозяйство. Животноводы занимаются разведением вилорогих пони, тонкорунных кабанов - пандуанов, а также бойцовых хохлатых индюков - кулангов. Поселившиеся в центре Фаркрайна синие демоны привезли с собой и выпустили на местные степные просторы одомашненных беспанцирных черепах - синбрайдов. В центре страны широкий разлив Шейны образует настоящее внутреннее море - Ильгвен. Его еще называют Белым Ильгвеном за белоснежные каменистые берега, состоящие из кварцевых жил и месторождений мрамора. Ильгвенский мрамор очень востребован зодчими и архитекторами Фаркрайна по причине своей необычной текстуры - вся его поверхность покрыта голубыми и фиолетовыми прожилками".

– Местечко прямо для дворфов, - мечтательно произнесла Эйра.
– Если бы мы жили в Фаркрайне, непременно бы отстроили там город.

Ее раса почитала Камни более всего на свете. По вере дворфов - все живое произошло от мертвого камня и в него же всегда возвращается.

– Вот и твои тамошние сородичи так считают, - со смехом подтвердил Галвин ее догадку.
– "На берегах Ильгвена осели дворфы и заложили там свое самое крупное поселение - Хандварк". Так... А дальше про гномов. "Главный город гномов - Скаллен вырос неподалеку от побережья петронельского моря. Он знаменит на весь Фаркрайн механическими поделками и расположенным прямо под ним подземным озером Гаэнорганд (что в переводе со старогномьего означает - "подлинное серебро"). Название "Скаллен" уходит корнями вглубь времен и перекладывается на общий язык, как "череп овцы". Видимо когда-то на его месте располагались изрядные скотобойни, но теперь здесь раздувают меха кузнечные мастерские, бурлят колбы и реторты алхимиков, коптят небо трубы сталеплавилен. Пройдошливые бородачи -гномы не зря выбрали это место под свою столицу - в недрах земли, под Скалленом, словно застывшие реки, сошлись несколько богатейших жил различных металлов - меди, железа, олова, свинца и даже особо ценимого гномами серебра. Талантливые гномы-металлурги пудлингом очищают породу и из нее сыродутным способом выливают чистые по составу слитки, которые потом идут в плавильные и кузнечные мастерские". Эйра, Джоэвин так расписывает этот Фаркрайн, что прямо завидки берут.

– А что он говорит о ракшах?

– Погоди, тут сначала про гоблинов... "Хвастуны-гоблины из города Бегенча бахвалились, будто они научились вдыхать в бездушный металл искру жизни, но им никто не верил до случая с эльвинорским мостом. Ифриты-изгнанники заказали гномам Скаллена изготовить виадук посреди озера Эльвинор". Стоп, а озеро это откуда взялось? Ага, вот - "Драйона некоторое время течет, стиснутая с обеих сторон неприступными Ривеленскими скалами. Чуть севернее ее русла простираются глиняные поля Амрока. Сотни гейзеров наполняют их потоками пепельной жижи, в которой с течением времени расплодились тысячи змей..."

– Ужас какой!
– вскрикнула Эйра.

– Да уж, приятное видно местечко. "Постоянное движение этих рептилий создает по поверхности Амрока иллюзию расходящихся волн. К счастью, базальтовые ривеленские гряды надежно защищают прозрачность вод Драйоны от грязевых потоков со стороны глиняных полей. Самая протяженная река Фаркрайна впадает в глубокое озеро Эльвинор, в самом центре страны. Оно представляет собой узкую впадину рельефа, до краев заполненную водой". Все, с Эльвинором разобрались. Теперь - история с его мостом. "Работа закипела и продолжалась несколько лет. Готовые конструкции тянули вверх по течению реки команды людей -водобродов. Странное дело, но каждый декабрь, едва вставали реки, по зимнику из Скаллена зачем-то трогался целый караван в сторону города гоблинов - Бегенча. Его отправлению предшествовало прибытие мощного конвоя дворфов из Хандварка. Потом непонятная, но весомая поклажа грузилась на механические сани, и большой обоз трогался в путь. Что возили механики гномы гоблинским фантазерам? Дело прояснилось, когда начался монтаж опор. Мост строили две бригады с противоположных берегов - навстречу друг другу, со стыковкой посереди озера. Строили, да не достроили. Только успели связать первых десять пролетов, как в одну из ночей рабочие на берегу пробудились от жуткого лязга и шума. Поутру выяснилось, что пролеты повыдергивали соединяющие их крепления и разошлись в разные стороны. Сами по себе. Когда к ним попытались подплыть на лодке, железные махины неторопливо переступая стальными ногами устремились прочь от своих создателей. Видать, замысел был таков - вселить в пролеты крупицу разума, чтобы они сами защищали себя от весеннего ледосплава, расшибали льды и подавали сигналы о каком-либо собственном неблагополучии. С тех пор ожившие стальные конструкции так и называют - Мосты. "Мост пришел", "Мост ушел". Поселиться на одном из таких пролетов - сокровенная мечта любого каторжника, поскольку "Мосты" крайне недоверчиво относятся к любым законослужителям - не иначе, как в них перешли флюиды жуликоватости их конструкторов".