Последняя глава (Книга 1)

– Откуда?

– Не такие уж мы дураки, Алан. А какова была ваша роль - зачем понадобилась борода? Мы не можем сесть прямо на камень.

– А я не сойду за подушку?

– Никак. Лучше подложите куртку. Теперь рассказывайте!

– Что ж, - сказал он, с неодобрением разглядывая свой башмак, - если уж вам так хочется знать... Конечно, мы еще не придумали ничего определенного, - все зависело от того, как его отправят. Было несколько возможностей. Если бы пароход зашел по дороге в порт в Испании или в Португалии, - мы бы действительно воспользовались этим ящиком. Халлорсен поехал бы на пароходе, а Джин и я дожидались в порту с самолетом и настоящими скелетами. Джин должна была пилотировать самолет, она просто рождена для этого, и они полетели бы в Турцию.

– Да, - сказала Динни, - мы так и догадались.

– Каким образом?

– Не важно. А другой вариант?

– Если бы пароход никуда не заходил, все было бы куда сложнее; мы собирались послать подложную телеграмму охране Хьюберта в Саутгэмптон или в другой порт отправления с требованием доставить его в местную полицию для получения дальнейших инструкций. По дороге Халлорсен на мотоцикле врезался бы в них с одной стороны, я - с другой; Хьюберт должен был перескочить в мою машину, и я отвез бы его к самолету.

– Гм!
– произнесла Динни.
– В кино все это получается хорошо; но неужели и в жизни охранники - такие простофили?

– Видите ли, этот вариант мы еще как следует не разработали. Мы делали ставку на первый.

– А вы все деньги истратили?

– Нет, только около двухсот фунтов; самолет мы можем перепродать.

Динни с облегчением вздохнула и посмотрела на него долгим взглядом.

– Если хотите знать мое мнение, - сказала она, - вы дешево отделались.

Он осклабился.

– Тем более что в случае удачи мне неудобно было бы к вам приставать. Динни, я возвращаюсь сегодня на корабль. Вы не согласились бы?..

– Разлука сближает сердца, - ласково сказала Динни.
– Когда вы вернетесь в следующий раз, обещаю вам подумать.

– Можно мне вас поцеловать?

– Можно.

Она подставила ему щеку.

"Вот, - подумала она, - теперь он пылко прильнет к моим губам. Но нет, он этого не сделал! Ей-богу, он меня как будто даже уважает!" - И она поднялась.

– Пойдемте, дорогой мой, и большое спасибо за все, что вам, к счастью, не довелось сделать. Я, честное слово, постараюсь забыть, что я убежденная старая дева.

Он грустно взглянул на нее, словно пожалев о своем самообладании, но все же не мог не улыбнуться в ответ на ее улыбку. Вскоре треск его мотоцикла замер в тиши осеннего дня.

Все с той же улыбкой Динни вернулась домой. Какой он милый! Но нельзя же так сразу! Даже в наши дни люди иногда горько каются в своей поспешности.

Они наспех пообедали, леди Черрел села в форд, которым правил конюх, и отправилась на поиски тельца. Динни собралась было обойти сад и посмотреть, не осталось ли цветов - уже стоял ноябрь, - но тут ей подали визитную карточку:

Мистер Нейл Уитни.

Мастерские. Фердинанд,

Орчард-стрит,

Челси.

"Караул!
– пронеслось у нее в голове - Это молодой человек дяди Лоренса!"

– Где он, Эми?

– В холле, мисс.

– Пригласите его в гостиную, я сейчас приду.

Динни бросила корзину и садовые перчатки, достала пудреницу и осмотрела свой нос в маленьком зеркальце; в гостиную она вошла с террасы и с удивлением увидела "молодого человека", который удобно расположился в кресле, поставив рядом свои принадлежности. У него была густая седая шевелюра, на черной ленточке висел монокль; когда он поднялся, она поняла, что ему не меньше шестидесяти.

– Мисс Черрел?
– спросил он.
– Ваш дядя, сэр Лоренс Монт, поручил мне написать с вас миниатюру.

– Знаю, - сказала Динни, - но я думала...

Она не договорила. В конце концов дядя Лоренс любит пошутить; а может быть, для него шестьдесят - и в самом деле молодость.

"Молодой человек" вскинул монокль, и его голубой глаз внимательно уставился на Динни. Склонив голову набок, он сказал:

– Если мы сделаем набросок и вы мне дадите ваши фотографии, я долго вас мучить не буду. Ваше платье... бледно-васильковое... отличный цвет; на фоне неба... у того окна... да, небо не слишком синее... в нем чисто английская белизна. Может быть, приступим, пока свет хороший?

И, не переставая болтать, он уже раскладывал мольберт и краски.

– Английская леди - вот идея сэра Лоренса; высокая культура, но не бросается в глаза. Чуточку повернитесь. Спасибо... ваш нос...

– Ну, - сказала Динни, - это безнадежно.

– Что вы! Что вы! Прелестный нос. Насколько я знаю, вы нужны сэру Лоренсу для его коллекции. Я уже сделал для него две работы. Опустите, пожалуйста, глаза. Нет, посмотрите на меня. Вот. Зубы... замечательно.

– Пока еще все мои собственные.

– Такая улыбка нам и нужна; чуточку лукавства, не слишком много, как раз в меру.

– Ровно три унции лукавства и ни капельки больше?

– Нет, нет, так уж придираться я не буду. Теперь повернитесь, пожалуйста, в три четверти. Ага. Так видна линия головы; цвет волос восхитительный.

– Не слишком рыжие?

"Молодой человек" не ответил. Он уже начал сосредоточенно рисовать и делать заметки на полях.

Наморщив брови, Динни не решалась шевельнуться. Он вдруг бросил писать и подкупающе ей улыбнулся.

– Да, да, да, - сказал он.
– Вижу, вижу.

Что он увидел? Ее вдруг охватило смятение, и она сжала руки.

– Поднимите руки, мисс Черрел. Нет! Слишком много святости. Не забудьте, у вас чертики в волосах. Смотрите на меня, прямо на меня.

– Как, радостно?
– спросила Динни.

– Не слишком радостно, как раз в меру... Да, вот чисто английский взгляд - прямой, но сдержанный. Теперь поверните шею! Чуть-чуть откиньте голову. Во-от так. Знаете, как смотрит лань: немножко... нет, не испуганно... чуть-чуть горделиво.