Последняя и вечная любовь

— Я думаю, что ни один из нас не был тогда готов к этому. Я была очень избалована и совершенно не представляла себе, что такое замужество. Тогда я слишком многого не знала.

— А теперь знаешь? — усмехнулся Стив.

— О, я и сейчас все еще только приобретаю опыт! — отвечала Анна с притворным смущением. — Это очень интересно, если есть хороший учитель.

Донне Анне следовало бы сказать «учителя», поскольку, кроме погибшего мужа, таковым был и ее свекор, к счастью, неревнивый и великодушный. Но она, конечно, не хотела, чтобы об этом знал Эстебан. Она скрыла от него и то, что приехала сюда, желая встретиться с ним, ибо случайно узнала, что ее бывший жених в Новом Орлеане. Более того, она убеждала дона Игнасио отложить их возвращение на Кубу, надеясь соблазнить Эстебана, заинтриговав его. То, что он был женат, не имело для нее никакого значения, хотя Анна испытывала злобное торжество, видя унижение той женщины, которая когда-то разлучила ее с Эстебаном, уведя его у нее из-под носа. Нет, она не простила ей этого и теперь наслаждалась местью. Она знала, что это не кончится даже тогда, когда Эстебан оставит жену. Считая, что заинтересовала его мыслью о совместной поездке на Кубу, Анна думала, что весьма преуспела!

Скорее бы все это закончилось! Притворяясь, что слушает музыку, Джинни наблюдала за Стивом и Анной. Они, нагнувшись друг к другу, о чем-то шептались. Черт с ними, лишь бы убраться отсюда! И страсть, и ярость уже исчезли, не оставив в ней ничего, кроме опустошенности.

Пусть Стив берет Анну, и пусть она удерживает его при себе столько, сколько сможет, лишь бы закончился этот вечер!

Во время последнего антракта Джинни вступила в беседу с доном Игнасио, желая привлечь его внимание. Но сейчас он вышел из ложи вместе с сенатором, чтобы принести дамам охлажденного шампанского. После этого он пересел поближе к Джинни.

О, ведь и она прекрасно умела флиртовать! Теперь она повернулась спиной к Стиву, давая ему понять, что он для нее больше не существует. Благодаря шампанскому Джинни вдруг так оживилась, что вскоре вскружила голову дону Игнасио.

— Шампанское в таких хрупких бокалах! И как только вы ухитрились донести их, сеньор? Я люблю шампанское, хотя из-за него часто делаю глупости.

— Вы совсем не кажетесь легкомысленной, сеньора. По-моему, вы одна из самых умных женщин, каких я когда-либо встречал. И если позволите старику сделать вам комплимент, то замечу, что ваш ум и красота представляют большую опасность для мужчин.

— Какой же вы старик, дон Игнасио! Уверена, что этого не думает ни одна женщина. Я всегда предпочитала общество зрелых мужчин.

Дон Игнасио представлял себе жену Стива Моргана типичной американкой, напористой и невоспитанной. Сейчас он был приятно удивлен, хотя и не понимал, почему Стив предпочитает ей Анну, хотя и хорошенькую, но отнюдь не столь эффектную. Может, он наказывает жену за какую-то измену, платя ей той же монетой?

Впрочем, эти сомнения не отразились на лице дона Игнасио, проницательного и сильного человека, основателя сахарной империи, которую он намеревался сохранить, несмотря на кубинские события. Он привык всегда идти своим путем и добиваться всего, чего захочет. Дон Игнасио знал, что может добиться и явно несчастной миссис Морган. Что же касается Анны…

Тут он вздохнул… Анну он сам выбрал в жены своему сыну Алонсо, отчаянному сорвиголове… Она была девственницей, великолепно одевалась и ездила верхом, что особенно ценил дон Алонсо. Но увы, женившись, Алонсо так и не стал настоящим мужчиной и вскоре погиб в результате несчастного случая во время одной из верховых прогулок, оставив Анну вдовой, нуждающейся в утешении.

Дон Игнасио очень страдал, потеряв этого сына, любимца матери. Но у дона Игнасио оставались еще два старших сына, которые могли унаследовать его имя и состояние; они не отличались столь буйным и несдержанным нравом, как Алонсо. Бог дал. Бог взял. Жизнь бывает очень сурова, и ничего уж тут не поделаешь, а оставшиеся в живых должны пользоваться тем, чем не смогли воспользоваться мертвые.

Придя к такому выводу, дон Игнасио утешил вдову сына, благодарно отзывавшуюся на ласку. Переспав с ней, дом Игнасио не испытал ни малейшего смущения, ибо она сама хотела этого; а он чувствовал ответственность за ее судьбу. Когда Анна наскучила ему, он не мешал ей заводить любовников, причем некоторых находил для нее сам, втайне от нее. Отправившись по делам в Новый Орлеан, он взял ее с собой, решив найти ей подходящего мужа. Сейчас он размышлял, не достиг ли намеченной цели. Развод был вполне возможен, к тому же в свое время сам дон Франсиско Альворадо выбрал Анну в невесты своему внуку и наследнику.

Когда Джинни осушила второй бокал шампанского и дон Игнасио наполнил ей третий, она почувствовала, что этот вечер доставляет ей удовольствие. Вместе с тем Джинни поняла, что ненавидит и презирает Стива и ей гораздо больше нравится дон Игнасио, без сомнения, оценивший ее по достоинству.

То, что свекор Анны увлекся его женой, отнюдь не ускользнуло от внимания Стива. Однако его удивило, почему флирт Джинни с другим мужчиной приводит его в бешенство. Уж не опасается ли он за свою честь? О нет, Джинни раздражает его с тех пор, как появилась в его жизни!

Когда они все поднялись, собираясь покинуть театр, Стив подал Джинни накидку и словно невзначай коснулся ее плеч. Ему вдруг неудержимо захотелось обнять ее, но он счел это минутной слабостью — черт подери, это сама Джинни была его слабостью, ибо лишала способности руководствоваться логикой и трезво рассуждать. Стив понял, что она ускользает от него, и повернулся к Анне, предложив ей руку. К дьяволу Джинни, ей следует преподать хороший урок! На этот раз он будет беспощаден.

Все три пары держались вместе, смешавшись с толпой людей, выходивших из театра.

Сенатор Брендон взглянул на свои золотые часы и сунул их в жилетный карман — привычный жест, которого никто не заметил бы в иной ситуации. Соня побледнела, а Джинни ощутила озноб, хотя закуталась в тяжелую шелковую шаль. Заметив это, дон Игнасио наклонился к ней и шепнул: «Вы замерзли? В моем экипаже есть меховое манто…» Она что-то рассеянно ответила. Как объяснить этому милому, любезному джентльмену, что она вздрогнула не от ветра, а от страха? Видимо, полночь близилась, ибо сенатор стал проявлять явное нетерпение, а лицо его заметно омрачилось. Боялся ли он? И что имел в виду мистер Бишоп, говоря, что дуэль не состоится?

— Смотрите, вот наш экипаж! — воскликнула Анна, игриво взглянув на Стива. — Мы поужинаем все вместе?

Когда спускались по лестнице, у Джинни с плеч соскользнула шаль, и дон Игнасио нагнулся и поднял ее. Только потом Джинни поняла, что это спасло ему жизнь, но в тот миг увидела лишь мгновенную вспышку и услышала звук выстрела.

Одни закричали, другие, онемев, застыли на месте, но через минуту все пришло в движение и началась паника. Лошади ржали и становились на дыбы, перепуганные кучера пытались их удержать, чтобы они не смяли разбегающихся в ужасе людей. Зазвучали истерические вопли:

— Это мятеж!

— Они стреляют в нас!

Джинни стояла неподвижно, все еще не понимая, что происходит, как вдруг кто-то сильно толкнул ее, и она, упав на колени, услышала раздраженный голос Стива:

— Какого черта! Ты что, совсем не соображаешь? Хочешь, чтобы и тебя пристрелили?

Пристрелили? Что он имел в виду? Кого пристрелили? Она почувствовала у себя на плечах чьи-то руки и заткнула уши, чтобы только не слышать этих беспрерывных воплей.

— Нет, нет, не-е-е-е-т! — Почему у Сони опять истерика?