Последняя Инстанция

Ему потребовалось еще два часа, чтобы завершить эту работу. В общем и целом получалось следующее: за день до смерти Тобиаса Габлера было произведено 704 внутренних банковских перевода. Двенадцать из них были произведены со счета ?62775.001 и составляли в общей сложности 4 610 00 000 швейцарских франков. Джек сверился с обменным курсом, обнаруженным в финансовой газете, взял калькулятор и пересчитал.

Получалось 204 миллиона долларов. Пенрайт говорил ему, что люди предположительно из КГБ называли именно эту сумму. Просмотрев остальные 703 перевода, Джек не обнаружил ни одной суммы даже в десять процентов от этой.

Джек был уверен, что обнаружил искомый счет, все деньги с которого были переведены на другой счет в том же самом банке. Но не было возможности узнать, были ли они переведены с первого счета, дабы скрыть их, или же это был платеж какой-то другой организации, имевшей счет в РПБ.

Но как бы то ни было, это был важно. Джек понимал, что теперь нужно было выяснить, кому принадлежал счет ?48235.003, на который были переведены 204 миллиона.

Джек отложил матричную распечатку в сторону и следующий час посвятил чтению всех материалов по 'Моргенштерну' и гибели Пенрайта. Было много, очень много пустого материала - места и времена встреч Пенрайта и Ветцеля, инструкции по устройству тайников, модели машин, виденных на месте происшествия. Джек не многое почерпнул из всего этого.

Но кое-что интересное все же было. На встрече за три дня до смерти Габлера, Пенрайт оказывал давление на Ветцеля, чтобы получить больше сведений о держателе счета на двести четыре миллиона. Как следовало из документов, 'Моргенштерн' лично встречался с Габлером в парке у озера Цуг.

Джек подумал, что этот разговор привел к смерти всех троих. Выходило, что если Габлер знал об интересе Ветцеля к кодированному счету, он, возможно, непосредственно обратился к русским, предупредив их, что исполнительный директор банка задает странные вопросы.

Затем, рассудил Райан, русские могли перевести свои деньги на безопасный счет и убить как Ветцеля, задававшего вопросы, так и Габлера, могущего дать ответы. А затем, - это было натянуто, но возможно - убить британского агента, работавшего против них.

Джек потер усталые глаза.

В девять часов вечера он позвонил сэру Бэзилу в его дом в Белгравии.

– Я не знаю, что точно я нашел, но, по крайней мере, знаю, с чего можно начать.

– И с чего же?

– Для начала, спасибо, что дали мне взглянуть на эти материалы.

– Всегда пожалуйста.

Джек рассказал о том, что просмотрел внутренние переводы и был уверен, что средства, отмеченные 'Моргенштерном' как подозрительные, были переведены на другой счет.

– Мы должны разобрать этот новый счет, - сказал Джек.
– Если мы выясним, кому он принадлежит, мы сможем проконтролировать эти средства.

– Как обычно, вы проделали впечатляющую работу, Джек, - сказал Чарльстон.
– Но боюсь, то, о чем вы просите, не может быть сделано. Получение информации о новом счете означает нахождение нового контакта внутри банка. Боюсь, 'Моргенштерн' был нашим единственным источником.

– Мы должны заняться этим банком. Или SIS или Лэнгли. Нужно надавить на них.

– Давить на швейцарский банк, не обратившись к швейцарским властям не получиться, и даже если мы получим санкцию, получение информации о счете займет месяцы. Владелец средств сможет вывести их в считанные дни, если не часы. Извините, Джек, но мы потеряли наш источник, и, соответственно, потеряли доступ к информации изнутри.

Джек понимал, что сэр Бэзил был прав. 'Моргенштерн' стал их источником только потому, что добровольно вызвался сотрудничать с англичанами. Любые плодотворные попытки давления на РПБ займут гораздо больше времени, чем потребуется русским, чтобы вывести свои деньги из банка.

Несколько часов напряженного труда стали если не пустой тратой времени, то точно не дали никакого результата, которым можно было воспользоваться в ближайшем будущем.

Удрученный Райан сказал Бэзилу, что вылетит в Великобританию завтра, а пока немного отдохнет. Он собрал свои материалы и вышел из кабинета.

Курьер из SIS, представившийся как 'мистер Майлз' ждал в кафе все время, пока Джек работал с документами. Он проверил каждый документ, сверяясь с перечнем. Затем он сложил их в кейс, пристегнул его к запястью, пожелал Джеку хорошего вечера и направился к машине.

Местные сотрудники ЦРУ, все еще оставшиеся на рабочих местах, предложили Джеку место в армейском бараке, используемом персоналом ЦРУ, но предупредили, что кафе уже закрывалось, а горячей воды сегодня не будет.

Джек больше не был морским пехотинцем и не имел склонности стойко переносить тяготы и лишения, и вообще хотел хорошо поесть и принять горячий душ. Он подхватил свой портфель, вышел из ворот Клэйского штаба и остановился, чтобы поймать такси. Водитель не говорил по-английски, но понял, что Джек хотел в гостиницу.

– Какую?
– спросил он.

Это был резонный вопрос, но Джек и сам не знал. Он не так хорошо знал Берлин. Вспомнив о районе, где он был накануне, он спросил:

– Веддинг? В Веддинге гостиницы есть?

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида, пожал плечами и сказал:

– Alles klar.

Пятнадцатью минутами спустя Джек выбрался из такси на Люксембург-штрассе, оказавшись перед типовой гостиницей, выходящей на Леопольдплац, бетонный квадрат, окруженный зданиями, построенным на месте, полностью разрушенном во время Второй Мировой войны. Джек снял номер на одну ночь и пошел туда. Он хотел позвонить Кэти, но понял, что голоден. Даже не сняв пальто и шарф, он направился обратно в вестибюль, где взял карту, позаимствовал у портье зонт и вышел под холодный дождь на поиски еды и пива.

ГЛАВА 72

Наши дни

Сэнди Ламонт жил в Тауэр Хилл, в квартире на девятом этаже, из которой ему открывался замечательный вид на Темзу и Лондонский Тауэр. Кроме того, его место жительства окружали несколько лучших ночных клубов города, и Ламонт, все еще холостяк, любил проводить вечера в кабаках с друзьями. Этот вечер не был каким-то особенным, так что он рассчитывал завершить его в женском обществе.

Как обычно, здорово вымотавшись, он около полуночи поднялся по ступенькам подъезда своего дома и вошел в пустой лифт.

Спустя минуту он вошел в квартиру, бросил ключи на стол в прихожей и повесил куртку на вешалку у двери. Он включил телевизор, переключил его на спортивный канал и сел на диван.

Одновременно с тем, как он начал высматривать счет футбольного матча, в дальнем углу гостиной загорелся свет, обнаружив то, что заставило его подскочить с дивана.

Сэнди увидел какого-то человека, сидевшего в кресле, судя по всему, притащенном с кухни.

– Твою мать!
– пораженно вскрикнул Ламонт.