Последняя Искра

День прошел очень хорошо, она сдала все задания, получила за работу вознаграждение и поспешила домой. В течение недели она закупала небольшими партиями продукты, из которых собиралась приготовить что-нибудь вкусненькое на стол. Носить тяжести ей было категорически запрещено. И сегодня она зашла в магазин, купила последние необходимые продукты и вернулась домой. Было три часа дня, она успеет приготовить и накрыть на стол.

Вика еще раз отправила мужу сообщение, чтобы он приехал домой пораньше. На этот раз он ответил коротким — «постараюсь».

К шести часам у Вики все было готово, осталось только достать горячее, когда придет муж. Она оглядела стол, который накрыла на их симпатичной уютной кухне, поправила салфетки, положила рядом со свечкой зажигалку, чтобы потом не искать, и ушла в комнату, чтобы переодеться в красивое платье темно-синего цвета, которое специально купила для этого дня. Сделала легкий макияж, так как Тимофей не любил сильно накрашенных девиц. Надела красивый браслет, который подарил ей муж на Новый год, заколола волосы в аккуратную прическу, украсила ее заколками с красивыми цветочками. За приятными хлопотами пролетел еще один час. Она прошла на кухню, села на кухонный диванчик, включила телевизор, висящий напротив стола и стала ждать мужа.

Он пришел около восьми часов. Еще с порога Виктория поняла, что Тимофей чем-то сильно недоволен. Ее неприятно кольнула обида, что у него не было цветов. Он не часто баловал ее букетами, но в такой день мог бы и подарить. Она проглотила обиду, постаралась улыбнуться счастливой улыбкой.

— Ты чего такая нарядная? — недовольно спросил Тимофей, оглядывая ее с ног до головы, раздеваясь и вешая свою куртку на вешалку.

— Мой руки, у меня все готово, — вместо ответа сказала Вика. Неужели он забыл об их маленьком юбилее?

Муж пошел в ванную, а она ушла на кухню, встала возле окна. Через пять минут он зашел на кухню, посмотрел на стол, сорищурил глаза.

— Знаешь, Вика, нам надо поговорить.

Его ледяной тон не обещал ничего хорошего. Неприятное предчувствие сжало костлявой рукой сердце девушки. Она молча смотрела на него, страшась услышать то, что он собирается сказать.

— Вика, я хочу развестись с тобой, сегодня я подал заявление.

— Что? — ее голос был похож скорее на хрип раненого.

— Да, развестись. Наш брак был ошибкой, я не люблю тебя. Думаю, ты не будешь против. Нас ничего не связывает, детей нет.

Она смотрела в его хмурое лицо, на котором видела только презрение и холодность. Ни капли нежности, любви, только безграничный Холод.

— У меня есть другая, которую я люблю.

— А как же я? — Вика с трудом сглатывала в миг пересохшим горлом горькую слюну.

— А что ты? Ты соберешь свои вещи и завтра уйдешь. Ты же не думаешь, что будешь жить в моей квартире? Ты же помнишь, кто ее купил?

— Почему ты так…, - она не договорила, боль сковала ее грудь, стало нечем дышать, она прижала руки к груди, закрыла глаза, стараясь скрыть набегающие слезы и накатывающую боль и уже словно сквозь воду слышала слова мужа.

— Почему? Хм. Сам не знаю, повелся, видимо на твою симпатичную мордаху в свое время. Ну и на голос. До сих пор жалею об этом. Когда понял, что не люблю тебя, было поздно. Знаешь, все таки хорошо, что тебе нельзя рожать и у нас нет детей, проблем бы было больше. А так нас ничего не связывает, нас быстро разведут. Просто разойдемся и все.

Виктория смотрела на это холодное циничное чудовище, которое считала своим любимым мужем и не могла поверить. Сердце болело все сильнее и сильнее, в глазах начинало темнеть, голова закружилась, в ушах стоял звон. Она уперлась в подоконник, чтобы не упасть. В это время раздался звонок в дверь, муж пошел открывать, через минуту он вернулся в кухню вместе с Олесей, их бывшей сокурсницей, которая в институте постоянно крутилась возле Тимофея. Девушка обнимала его за талию, щурилась, как кошка.

— Любимый, ты уже сказал своей жене, — она это слово словно выплюнула, — что разводишься с ней?

— Да, сказал, — кивнул Тимофей, обняв девушку за плечи.

— За что? — на последних силах просипела Вика, понимая, что еще немного и ее сердце не выдержит.

— За что? А что ты мне дала? — усмехнулся Тимофей. — Даже в постели ты полный ноль, ни страсти, ни нормального секса.

На этих его словах свет померк в ее глазах и душа покинула тело. Еще какое-то время она словно со стороны, откуда-то сверху наблюдала, как Тимофей и Олеся пару мгновений смотрели, как ее тело медленно оседает на пол, потом муж, уже бывший, сказал:

— Не прикидывайся, поднимайся. Ты меня этим не разжалобишь.

Но она ничего не ответила. Тогда он подошел к телу, взял за руку, пытаясь нащупать пульс.

— Она что, сдохла? — спросила Олеся брезгливый тоном. — Пфф, как ты жил все это время с ней, ни кожи, ни рожи, и чуть что в обморок падает.

— Прикинь, да, умерла, — ответил ошеломленный мужчина. — Что делать?

— Ой, да ничего не надо делать. Вызови скорую, пусть увезут ее отсюда.

Она с таким пренебрежением говорила о смерти, словно сломалась какая-то кукла и ее надо просто выбросить.

— Да, наверное, — в каком-то шоке сказал мужчина.

Пока он набирал номер скорой помощи, Олеся уселась за стол и стала накладывать себе на тарелку приготовленные заботливой рукой Виктории салаты, словно ничего не случилось, как-будто рядом с ней не лежало тело самой Виктории.

На этом душа Вики рванула куда-то в темноту и все окончательно пропало.

Глава 2

Пощечина, еще одна, от чего голова дернулась из стороны в сторону. Было больно, сознание возвращалось медленно, голова кружилась, а от пощечин голова еще и заболела.

— Вставай и не вздумай прикидываться. Ты меня этим не разжалобишь, — как сквозь туман послышался чужой мужской голос.

Девушка с трудом открыла глаза, изображение плыло. Как сквозь туман она видела незнакомые лица склоненных над ней людей, одно женское и два мужских, одно молодое красивое, холеное, на котором кривились в презрительной гримасе красивые губы, другое неприятное пожилого мужчины.

— Я кому сказал, поднимайся, хватит изображать из себя умирающую, Виктория, — сказал молодой мужчина, который взял ее за руку и потянул наверх. — Это все равно ничего не изменит, мы ритуал все равно проведем.