Последняя Искра

— Да-да, я тоже очень хотела послушать. А что же случилось с ней?

— Разве ты не знаешь? Ее же убили! Совсем недавно убили прямо на улице. Об этом писали все газеты столицы.

— Разве? Это она? Там говорили о какой-то графине Адамс.

— Это она. У меня племянник работает в столичной страже. Он мне и рассказал по большому секрету, просил никому не говорить.

— Как жаль, что не услышу больше, как она поет.

Герцог почувствовал словно умер он, холод сковал его, страх накатил такой волной, что поспешил отойти к колонне, упереться в нее рукой, чтобы не упасть. Его девушка убита, он так и не смог обеспечить ей защиту. Он повернулся к колонне спиной, уперся, так как ноги отказывались держать. В это время к нему подошел Дилан, схватил его под руку, чтобы не дать упасть.

— Тимоти, что случилось? Ранен, отравили?

— Лучше бы меня убили, — простонал он.

Дилан отвел его на балкон, где холодный ветер привел Тимоти в чувство.

— Она умерла! Ее больше нет!

— Кто умерла? — не понял советник.

— Девушка. Та, которая пела на балу у королевы. Ее убили.

— Успокойся. Сейчас ты должен успокоиться. Об этом мы поговорим позже. А сейчас приди в себя и вернись в зал. Запомни, ты должен быть рядом с графиней и не дать ей совершить новое преступление.

Слова советника с трудом доходили до герцога.

— Дилан, я не смогу, мне плохо, — сознался герцог.

— А будет еще хуже, если ты не возьмешь себя в руки. Если ты этого не сделаешь, точно кто-нибудь погибнет. Тогда никто ничего не сможет исправить. Ты все узнаешь потом, когда все это закончится.

— Я не смогу, — прохрипел герцог. Ему хотелось выть от душевной боли, громить все подряд, но сильные руки советника удерживали его на месте.

— Посмотри на меня. Посмотри, я сказал, — потребовал советник, встряхнул его на плечи. Когда герцог посмотрел в его глаза, твердым голосом продолжил. — Ты сейчас пойдешь в зал и ни на шаг не отойдешь от графини. Если она задумает совершить преступление, не дашь это сделать. Ты все понял?

Герцог через силу кивнул головой.

— Вот и хорошо, мой мальчик.

Советник хлопнул его по плечу и пошел в зал, а герцог остался на балконе. Ему нужно было собраться с мыслями, взять себя в руки. Он бы отказался от приказа советника, но вдруг его внутренний зверь рыкнул и сказал: «Тимоти, ты должен это сделать, чтобы спасти ту, которая тебе очень дорога».

— Но она умерла!

«Она умрет, если ты не выполнишь приказ», — был ответ.

— Расскажи мне, я требую!

Но в ответ было молчание. Слова о том, что «она умрет» вдруг вселили в него надежду, что эти газетчики могли ошибиться. Он протер ладонями лицо, вернулся в зал. Народ продолжал веселиться. Зал, украшенный новогодней тематикой, слепил глаза многочисленными искрами Даже Марта была сегодня такой счастливой и загадочной, что хотелось порадоваться за нее. Генрих ни на секунду не отпускал руку жены и с огромной любовью смотрел на нее. Он осмотрел танцующих и снова увидел графиню, которая старалась найти своих дочь и мужа. Тимоти сжал зубы и подошел к женщине.

— Нашли Ребекку?

— Нет, не вижу ни ее, ни мужа.

— Не беспокойтесь, графа Бронте отозвали по делам. Он сейчас доложит о ремонте моста и вернется. А Ребекка только что была здесь, она попросила не оставлять Вас и пригласить на танец. Вы же не против?

— Хорошо.

Женщина протянула ему руку в ожидании, когда закончится эта композиция, чтобы выйти с началом следующей.

Но когда закончилась музыка, король махнул рукой, призывая к тишине.

— Дорогие гости! Заканчивается год, который был разным — тяжелым, но счастливым. Мы прожили его. Будем надеяться, что следующий год принесет нам только счастье. А чтобы оно случилось, я снова пригласил к нам чудесную девушку, которая так порадовала нас своим чудесным голосом на прошлом балу. Прошу приветствовать — графиня Виктория Адамс!

Рука Агнес с силой сжала руку герцога. Он увидел, что женщина пошатнулась и чуть не упала, ее лицо стремительно бледнело. В это время возле сцены, где находились музыканты, раздались радостные возгласы, приветствовали девушку, которая шла к роялю. На ней сегодня было ослепительно белое платье, которое сияло в свете светильников словно снег под солнцем. Ее лицо снова было закрыто белоснежной маской и кружевом. Она поклонилась королю и королеве, помахала всем рукой, села за рояль. Через мгновение зал наполнился звуками ее голоса:

«Когда приходит год молодой, а старый уходит вдаль,

Снежинку хрупкую спрячь в ладонь, желанье загадай

Смотри с надеждой в ночную синь, не крепко ладонь сжимай

И всё о чем мечталось проси, загадывай и желай.

год что вот-вот настанет, Исполнит вмиг мечту твою,

Если снежинка не растает,

В твоей ладони не растает, Пока часы двенадцать бьют…

Пока часы двенадцать бьют…»

Когда закончилась песня все услышали перезвон часов, установленных на башне королевского дворца, все стали поздравлять друг друга, обниматься, поднялся шум. А потом за окнами загремел салют. Незнакомка поднялась с места и пошла в сторону балкона, где на фоне темного неба расцветали огни фейерверков.

Графиня Бронте выдернула свою руку из руки графа и рванула бегом в сторону девушки, герцог последовал за ней. Неожиданно ему на пути попалось так много народу, что он отстал от графини на десяток шагов. Он спешил к девушке, сам хотел убедиться, что это именно его девушка, что она жива, здесь, рядом с ним. Сердце билось в сумасшедшем ритме и в надежде.

Когда до графини оставалось около шести-семи шагов, словно в замедленном движении он увидел, как Агнес подбежала к девушке, схватила ту за руку и потащила в сторону, к выходу из зала, но девушка уперлась, не давая себя увести. Герцогу оставалось еще пару шагов, чтобы перехватить руки графини, как случилось страшное. Агнес закричала с перекошенным от злобы лицом:

— Ты самая страшная тварь, которая родилась на этом свете. Ты должна была умереть, что ты здесь делаешь? Ты должна умереть! — сорвала с лица девушки маску, а потом неизвестно откуда взявшимся кинжалом нанесла ей удар в грудь. — Хочу, чтобы ты в аду видела всегда мое лицо перед собой! — кричала безумная графиня. Ч и т а й на К н и г о е д . н е т

Кинжал неожиданно встретил какую-то преграду на груди Виктории, смог только глубоко процарапать ее кожу. Яркая кровь тут же окрасила белоснежное платье и прозрачную подвеску, которая упал на пол под ноги Агнес. Она дико захохотала и наступила на подвеску, стараясь раздавить на мелкие осколки. Герцог схватил графиню, выхватил из ее руки кинжал, которым она снова замахивалась на девушку. В это время возле них оказались стражи, которые скрутили графиню и повели из зала.

Виктория зажала рукой рану на груди, упала на колени, пытаясь собрать осколки подвески. Кровь из раны каплями падала на это осколки и вдруг они вспыхнули ярким светом, окутывая Викторию. Потом волна белого яркого искрящегося света прошла по зале. На ком-то оседал этот волшебный свет, кого-то «облетал» мимо.

Герцог подхватил девушку на руки, прижал к своей груди.

— Я тебя никогда никому не отдам. Ты моя! Моя!

Он быстро понес ее из зала, следом за ним поспешил Дилан, который звал дворцового лекаря. Тимоти занес девушку в гостевую комнату, посадил на диван, опустился перед ней на колени. Она продолжала прижимать руку к груди, зажимая рану. И происходило чудо. Края раны начали стягиваться и к приходу лекаря на груди девушки остался только тонкий розовый шрам. Ну и еще следы крови на груди, одежде, руках.

— Что это? — удивленно спросил лекарь, который не мог поверить своим глазам.

— Думаю, что это магия, — раздался голос Генриха, который стремительно вошел в комнату.

Он подошел к Виктории, сел рядом с ней.

— Девочка, как ты?

Вика посмотрела на свои руки, испачканные в ее крови, потом перевела взгляд на короля.

— Кажется я знаю, где находится вся магия, которая исчезла много лет назад. И знаю, как ее освободить.

Потом она перевела взгляд на Тимоти, который стоял на коленях перед ней, взял ее руки в свои ладони и покрывал их поцелуями.