Последняя искра

— Любое магическое рабство ¬— полное вверение своей жизни хозяину, — подал голос Велор после короткого молчания, во время которого меня так и подмывало вскочить и броситься наутек.

Потому как мне на долю секунды почудилось, что Дракула, повторив трюк Гудини, попросту испарился, оставив меня с Эдмондом наедине.

— У гессир истинный хозяин — Корона, — продолжал брюнет. — И всем известно, что значительный процент от их заработка идет в королевскую казну. Хотя условно, конечно, но есть сторонние надсмотрщики, что контролируют дома терпимости и обеспечивают своих подопечных всем необходимым. В том числе и бесперебойным потоком работы. Но несмотря на то, что гессир лишены свободы за преступление и в наказание пленены договором, жизнь каждой безрогой в полной зависимости от извращенной фантазии их покупателя. Временного хозяина.

— Своего рода пункт со звездочкой, — выдохнула я.

Кивка Велора я видеть не могла, но ответ, подтверждающий мои рассуждения, не заставил себя ждать.

— Верно. Это часть их договора пленения.

— Но каждая из дам знает, что ее ждет после подписания, — вставил Эдмонд, все еще выдавая недовольство в легком прищуре. — И уж не тебе их за это судить, Велор. Смерть мало кто добровольно отважится выбрать. Ну, очевидно, кроме тебя, Лиззи, — съязвил он, ухмыльнувшись.

— Ой, да…! — возмущенно поджала я губы и обхватила себя за плечи, словно защищаясь.

— А я и не сужу, — задумчиво произнес Велор. — Не уцепиться за призрачную возможность продления жизни… Для этого нужна неимоверная сила духа. Сомневаюсь, что у шлюх она есть.

— Тогда к чему все эти, такие внезапные рассуждения? — устало подпер висок Эдмонд, опередив мой гневный возглас.

— К тому, что любой договор, скрепленный магией, — Велор вернулся к игральному столу и навис над ним, упершись руками, — нерушим и бессрочен. Вверенный не в силах уйти, если хозяин не позволит. Вверенный не причинит вред своему хозяину и даже ненавидеть его не сумеет, если тот запретит, — птаха щебетнула в дальнем углу, забила крыльями по золоченым прутьям. Прямо как мое сердце, что отчаянно долбилось сейчас о ребра. — Освободись по счастливой случайности любая из гессир от запирающего магию ошейника, все равно дать отпор не сумела бы. Магия договора ее пережевала бы и выплюнула останки. При таком раскладе, заведомо зная, на что идешь, доверять свою жизнь кому бы то ни было, не есть ли проявление высшей глупости?

— Досадно, что ты Лизу за дурочку принимаешь, — расшифровав в паре слов витиеватые нагромождения Велоровых фраз, в упор посмотрел на меня Эдмонд. — Она взрослая девочка, и понимает, на какой риск, условный, разумеется, идет.

— Да никуда и ни на что я еще не иду! — невольно сжав кулаки, я вскочила, будто мне кнопка канцелярская под задом все это время покоя не давала. — Мой ответ прежний, Эдмонд. Нет! Я не настолько еще…

— Отчаялась? — с сочувственной улыбкой подпер тёмный кулаком подбородок. — Ну, тогда я могу еще немного подождать.

Я насторожилась, а в мозгу проплыла одинокая, но жутко звучащая фраза: «Я заберу тебя себе. Когда ваша связь с Велором будет разрушена…»

Перед глазами так и предстала немая сцена, как я в беспамятстве, едва не задыхаясь от пьянящего аромата мужского парфюма, тянусь к Эдмонду. И как какой-то обыкновенный снежок, по-снайперски точным броском запущенный Велором в окошко, спас меня от вселенского позора и мук совести.

— Ни-ког-да, понял? Никогда я не соглашусь! Я тебе не вещь, чтобы брать меня, когда тебе вдруг заблагорассу…

Осознав двусмысленность фразы, я встряхнулась, оборвав себя на полуслове. И, кажется, разозлилась еще пуще.

— Стра-анно, — без малейшего замешательства, но с явной досадой в голосе протянул Эдмонд. — Я предлагаю выход. Но ты ещё более неразумна, чем мне казалось, Лиза.

— Неразумна? — так и взбрыкнула я. — Неразумно будет довериться тебе, Эдмонд! Уж извини, но доверия ты не внушаешь. И никогда не внушал, если уж быть откровенной. Да тебе… — обличительно ткнула я в него пальцем. — Тебе ж только волю дай!

— Чего-чего, а воли у меня предостаточно, — отчего-то окончательно стер с лица ухмылку тёмный, и вновь в глубине его бездонно-черных глаз заплясали недобрые искры. — Едва все уладится, и вы, голубки, — свел он два указательных пальца перед собой, — найдете способ жить долго и счастливо, я отпущу тебя. Да и предложи Велор такую схему…

Дракула, судя по взгляду и сузившимся в злости зрачкам, мысленно уничтожающий Эдмонда из магической плазменной пушки, рывком распрямился.

— Я ни-ког-да такое ей не предложу, потому что…

— Трус? — с монументальным спокойствием задал вопрос Эд. — Боишься не совладать с потаёнными желаниями?

— А не заткнуться ли тебе, Фрейд недоделанный? — полыхнул ответной злобой Велор, свысока глядя на брата, теперь опасно отклонившегося и лениво покачивающегося на двух задних ножках стула, как кобра перед броском.

— Идем, Лиза.

Я с облегчением кивнула. Но едва успела сделать несколько шагов вслед за брюнетом, как Эдмонд бросил словесный дротик вдогонку и угодил им мне, судя по волне колючих мурашек, прямо промеж лопаток.

— Выходит, по-твоему, Велор, лучше пропустить ее через мясорубку, чем дать возможность переждать бурю в тепле и довольстве?

Этот кровопийца говорил обо мне так, словно меня здесь и в помине не было! Но с обидой и негодованием пришлось повременить. Вопрос куда острее стоял.

— Бурю? — развернувшись к тёмному лицом, нахмурилась я.

— Идем, Лиза. Прогуляемся перед ужином, и я провожу тебя… — начал Велор, но я, взволновавшись не на шутку, чересчур поспешно отмахнулась от него.

— О какой буре речь, Эдмонд?

— О, так ты не в курсе еще? — с миной довольства протянул тот, и впрямь обретя сходство с огромным довольным, задушившим пару куриц, котярой.

Что ж, классическому вопросу, классический ответ. Я отрицательно помотала головой. Но прежде чем успела спросить еще хоть что-то, Эд со вздохом поднялся и направился к столу с угощениями. Звякнул винным бокалом. Молча налив из непрозрачного графина тягучую, алую жидкость, тёмный обошел софу и уселся, взмахом руки предложив и мне присоединиться.

От выпивки я отказалась и садится, пусть и напротив, не стала. Встала за софой, как за щитом, вцепившись в плавный изгиб обитой тканью спинки.

От Эдмонда нехитрый маневр моей трусости не укрылся.

— О-о, — застонал он, видя, как я в нерешительности топчусь на месте, — уж не думаешь ли ты, что я как дикарь схвачу тебя и силой заставлю принять метку?

— Силой, не знаю, — все же рискнула приблизиться я, — а вот мороком…

– Ты, верно, позабыла, Лиззи, — ухмыльнулся тёмный, скользнув взглядом по вставшему по правую руку от меня Велору, — морочить тебя не моя привилегия.