Последняя из рода Гонт

— Наконец-то ты очнулась, Аннабель! Вставай.

Волан-де-Морт буквально нависал надо мной. Поднявшись, я посмотрела в его красивое лицо. Карие глаза начались наливаться краснотой. Лорд в бешенстве, поняла я.

— Тебя никто не приглашал в подвал, не так ли? Но ты соизволила явиться и всё испортить. Ты забыла, кому всем обязана? У тебя настолько короткая память? Я не помню, чтобы учил тебя предательству! — его обманчиво спокойный тон не вязался с багрянцем глаз.

— Я вас не предавала, — уязвленно сказала я.

— Кого ты пытаешься обмануть? За дурака меня держишь?! — прошипел Волан-де-Морт.

— Я просто…

— Просто не лги мне! Ты так самоотверженно бросилась защищать его… Чем Поттер заслужил это?

Мне бы стоило помолчать: оправдываясь, я лишь усугубляла ситуацию.

— Мы с ним немного похожи… и мне стало жаль его.

— Похожи? Интересно, чем же? У вас есть общие интересы? Вас объединяют общие цели? Родственные узы? — яд так и сочился в голосе Лорда.

— Нет, но он рос сиротой, как и я. И ему тоже не повезло с родственниками.

— Настолько не повезло, что ты решила предать меня? И я должен смириться с этим? Скажи, Аннабель, тебе хватило нескольких часов общения с мальчишкой, чтобы он стал для тебя важнее, чем я?

Я не выдержала такого напора, и мои глаза наполнились слезами. Всхлипнув, я опустила взгляд.

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — приказал Лорд, и я подчинилась.

— Я вовсе не спасала его. Мне не хотелось, чтобы Нагайна начала питаться людьми. Это… это слишком для меня — знать и видеть, что у змеи настолько изменился рацион. И, если мне представится выбор, то я всегда буду выбирать вас…

— Похвально, но твои слова расходятся с твоими поступками, Аннабель. Ты даже не представляешь, что натворила. Я расскажу. Девять лет назад Лили Поттер, желая защитить сына, применила древнюю жертвенную магию. Я не ожидал этого. Выпущенное мной заклятие отразилось и попало в меня. Моя душа раскололась, и её осколок попал в мальчика. Отсюда и шрам на лбу Гарри, и взявшееся из ниоткуда знание парселтанга. Сегодня я решил исправить это упущение и перенести осколок в Нагайну. Но ты всё испортила. Влезла в мои дела со своей самоотверженностью. И, вместо змеи, осколок попал в тебя.

Что? Во мне теперь частица души самого Волан-де-Морта?!

Я провинилась, как никто другой. Реабилитироваться было невозможно. Видимо, весь ужас понимания отразился на моём лице, и Тёмный Лорд хмыкнул. Он протянул руку и дотронулся до моих волос, пропуская пряди сквозь пальцы.

Простите меня, мой лорд, — прошептала я. — Мне так жаль…

— Неужели ты осознала? — ехидно спросил Волан-де-Морт. — Представляешь, что будет, если об этом станет известно Дамблдору? На тебя начнется настоящая охота.

— Но он же не убил Поттера…

— Не будь такой наивной, Аннабель. Не убил лишь потому, что воспитывает из него добровольного мученика. Один раз старому интригану удалось перехитрить меня. Он натравил меня на мальчишку, подсунув лжепророчество. Второй раз я не позволю себя обмануть.

— Что вы намерены делать с осколком во мне? — робко спросила я, волнуясь о своей дальнейшей судьбе.

— Ты разочаровала меня, Аннабель, — раздался тихий шёпот Лорда. — Уйди с моих глаз.

«Я попала в немилость. Я вообще по-крупному попала», — поняла я.

Протянув руку к его мантии, я готова была молить о прощении:

— Мой лорд…

— Живо! — прошипел он, и я выбежала из камеры. А потом и из особняка. Добежав до дерева, что росло возле пруда, я села на траву, прислонившись спиной к стволу. Размышляя о случившемся, я пришла к выводу, что Гарри Поттер — невероятный везунчик, в отличие от меня. Ему удалось пережить встречу с Тёмным Лордом дважды. А меня подвело даже зелье жидкой удачи. Как я могла совершить такую оплошность? И как теперь всё исправить?

После ссоры с Лордом я испытывала тоску, на душе было неспокойно. Вдыхая запах зелени и цветов, я пыталась успокоиться, взглянуть на всё философски. Ведь, кроме себя, винить мне было больше некого.

*****

Лорд не появился в особняке на следующий день. Не появился и через неделю. Нагайны тоже нигде не было видно, и до меня наконец дошло, что Лорд забрал и змею. Даже Барти Крауч всё это время не показывался в доме.

Я чувствовала себя несчастной. Ведь худшего наказания я и представить не могла.

Так я поняла, что любовь способна причинять нестерпимую боль.

Спустя четыре недели отсутствия Волан-де-Морта и Нагайны я решила написать письмо. Достав блокнот, подаренный Лордом, я взяла перо и приступила к покаянию.

«Мой лорд, простите, что отвлекаю вас по незначительному поводу, хотя для меня это очень важно. В тот день мне показалось, что попробовать зелье удачи — гениальная идея. Но, как оказалось, нет: этот напиток вдохновил меня на сомнительные подвиги. Я сильно раскаиваюсь и не знаю, как загладить вину и возможно ли это вообще.

Я очень скучаю по вам и Нагайне. Мне без вас грустно. Я так привыкла спать с Нагайной, что без неё мне стали сниться кошмары. Мне не хватает наших занятий, ведь самое лучшее время было тогда, когда я проводила его с вами.

Молю вас о прощении. Простите меня, если сможете».

Предательская слеза скатилась и упала на свежие чернила. Последнее слово чуть расплылось. Особо ни на что не надеясь, я закрыла блокнот и спустилась к завтраку, где меня уже ждали опекуны.

Ашиль Дамьен, как обычно, читал свежий выпуск «Ежедневного пророка», а тётя Гвен пила чай с круассаном. И как у неё получалось до сих пор сохранить фигуру?

— Что нового в Министерстве, дядя? — без всякого интереса спросила я.

— У Фаджа появился новый заместитель. Взгляни сама, — дядя передал мне газету.

На первой полосе красовалась колдография Волан-де-Морта и министра магии Корнелиуса Фаджа. «Роберт Бардон назначен на должность заместителя министра», — сообщал заголовок.

— С ума сойти можно! — неверяще прошептала я.

Я впервые видела Лорда искренне улыбающимся. И готова была вечно смотреть, как мужчины пожимают друг другу руки, а потом поворачиваются и улыбка Волан-де-Морта просто ослепляет.