Последняя из страны Лета

— Но путешествие займёт всего-то пару дней! — нахмурилась я.

— Если бы я мог творить магию при твоих мужьях, я бы предложил тебе избавление ещё в Городе Невест, при Нэбисе. Но тёмные проклятия — особое колдовство. Зачастую оно возможно лишь между двумя, и все остальные будут только мешать. Решай, Нуала, и лучше прямо сейчас — либо ты едешь, либо остаёшься.

Я посмотрела ему в глаза, а, вернее сказать, в глаз. Конечно, Ракх недоговаривал, и я понимала, что сильно рискую, помогая ему. Но у меня и правда не было иного выхода, кроме как согласиться.

— Ладно, я согласна. Есть ещё условие: ты не задаешь вопросов обо мне и моём прошлом.

— Согласен.

— И последнее: могу ли я быть уверена, что в случае нападения ты не станешь прикрываться мною?

На его лице снова появилась кривая усмешка.

— Вот уж не думал, что леты бывают такими дерзкими! Вардарскую жену за подобное давно бы выпороли.

— Значит, хорошо, что я не вардарка, — сощурилась я.

— Я не трус, Нуала Лета. И не спрячусь за твоей спиной, если случится бой. Но к нам и так никто не полезет — моя магия ощущается на расстоянии как щит. Разбойников не привлечёт ни твоя кобыла, ни мой меч. С нас нечего взять, да и кому охота совать руки в пасть тьмы?

Я кивнула. Это было похоже на правду.

— Итак, каковы твои условия? Ты согласился на мои, но ведь наверняка есть что-то, что мне следует знать.

— Да. Путь будет долгий, и мы не раньше чем через три месяца доберёмся до южных границ. Тебе следует собраться с силами и научиться молчать. Как бы ты ни пыталась себя изуродовать, голос тебя выдаёт. А нам не нужно лишнее внимание. Я буду звать тебя Арчи, послушником. В случае чего отвечай односложно, и попытайся сделать голос более хриплым. Но у магов вообще-то не принято разговаривать с учениками на людях, поэтому, думаю, проблем не возникнет.

— Да, но будет лучше, если покупки сделаю я. И не зови меня по имени на людях, только «учитель».

— Поняла.

Так как это не была сделка, мы не пожимали рук, но я всё равно ощутила, как безмолвная клятва связала нас. Если почувствую подвох — сбегу тотчас. Даже ехать рядом с тёмным, который неизвестно, какие на самом деле цели преследовал, было мукой. Возможно, лично он не убивал моих родных, но был повинен в других злодеяниях против Леты. Я просто не могла испытывать к этому человеку светлых чувств, кроме мутной, невнятной жалости. Пусть одинокий, пусть несчастный, он избрал свою судьбу сам. Мне вот никто не оставил выбора, когда наделил проклятием…

— Когда приедем на проклятые земли, что ты станешь делать? — спросила я.

— Проведу ритуал, который очистит нас.

— Хм. А если мы по дороге встретим кого-то из твоих собратьев?

— Это будет также невероятно, как если бы мы встретили короля Лето. Говорю же, тёмных почти не осталось. Теперь Сагора охраняют стихийные маги, и, думаю, он только рад этому.

Больше мы вопросов друг другу не задавали, и я с тоской подумала, что каждый шаг отдаляет меня от Ульфа и семьи. Поймут ли они? Простят ли? Если бы только счастье можно было создавать из боли! Я пыталась убедить себя, что принимаю правильное решение, но уверенности в будущем не было, тем более когда моим партнёром неожиданно стал тёмный маг…

Первые недели всё шло как будто хорошо. Мы ехали, останавливаясь на отдых в погостах, ни о чём не говорили и не спорили. Ночевали под открытым небом, а когда и в постоялых дворах, но я спала нормально, правда, ни на секунду не расставалась с оружием. Даже когда шла по делам — брала его с собой и всегда клала так, чтобы можно было сразу ударить.

В этот раз прикидываться парнем оказалось проще: я не раскрывала рта, не снимала тонкий плащ и вряд ли выглядела по-девичьи милой. Тяжёлые, отдающие болью мысли сковали разум, страдало сердце за Ульфа. Я думала о нём постоянно, и видела его всякую ночь. Мы бродили по лесу в густом тумане, окликали друг друга, смотрели друг на друга — и были порознь. А где-то средь деревьев проглядывал иной знакомый силуэт…

Йан что-то пел мне, иногда кричал из тумана, а порой он приходил в виде большого чёрного волка, и смотрел голубыми звёздами прямо в душу. Я плакала от этих снов, дрожала, как в лихорадке, и просыпалась с мокрыми щеками. И видела, что Ракх почти готов о чём-то спросить, но маг каждый раз молча протягивал мне еду, и я молча ему кивала. Нет уж, не узнает он моей боли. Да и зачем она могла ему понадобиться? Я чувствовала и была уверена: колдуну хватает и своей.

— Я всё ещё рядом, — сказал Йан.

— Я с тобой, — сказал Ульф.

И ни упрёков, ни сожалений. Ни горечи, ни холода. Только мы во всём — в стенах, ветрах и отражениях. Всё прочее было тишиной. Я внимала грёзе как единственному возможному счастью, ведь реальность была полна сожалений и боли…

Я проснулась, беззвучно рыдая, и долго сидела на постели, силясь унять зашедшееся сердце. Что это было? Знак или прощание? А если со старшим что-то случилось? Мне хотелось орать от безысходности, тем более что надежда на избавление была слаба и ранима.

Утром Ракх показал мне подробную карту и попросил начертить маршрут, но я отказалась.

— По мере продвижения узнаешь.

Он как всегда холодно отреагировал на моё недоверие.

— Если тебе так удобнее — пожалуйста. Но ты должна понимать, что, если бы хотел, я бы давно тебя убил.

От него не исходила угроза, но что-то было не так. Только к концу месяца я поняла, что дело не в мужчине, а во мне, в моём самочувствии. Вардар казался мне чужим, жарким и тесным. Я не радовалась ни сияющим полянам, ни высокому синему небу, ни рекам чистым и прозрачным. И думала каждый день о том, чем заняты волки, и от этих мыслей внутри всё сжималось. Что подумал обо мне Ульф? Понял ли, что я пытаюсь спасти их всех потому, что очень люблю? И простил ли меня за то, что натворила? Ведь проклятие было реально, именно оно открыло Гацерос, что повлекло за собой и гибель Йана!

Сердце болело, но и тело вело себя странно. Грудь увеличилась в размере и теперь ныла под повязкой. Я который день ужасно себя чувствовала, и никак не могла справиться с дурнотой. Меня тошнило, иногда рвало, и постоянно хотелось спать. Ракх ворчал, что мы не можем останавливаться на каждом шагу, но я просто не могла ехать быстро.

— Слушай, лета, ты загубишь нам дело! — сказал он на очередном привале. — Возьми уже себя в руки! Ты поступила правильно, уберегла супругов от собственной тьмы. Так-то, может, и жизнь у вас сладилась бы: семья, дом, дети, но…

— Ракх, замолчи, — приказала я с тихой яростью. — Мы либо едем так, как удобно обоим, либо ты едешь дальше один. Я не могу быстрее. Плохо себя чувствую.

— Так давай я зелье приготовлю. Живот болит? Голова?

— Благодарю, но я сама разберусь с этим недомоганием.

Он поморщился.

— Дело твоё. Потом дороги станут хуже, да и ворья всякого по осени обычно больше.

— Ты говорил, что они к тебе не суются.

— Зато магия суётся, — сказал он. — А где люди — там всегда волшебство, таков закон природы.