Последняя из страны Лета

Этой ночью я никак не могла уснуть, ворочалась, кряхтела. А потом спохватилась, услышав протяжный волчий вой.

Вся стая собралась кругом дома, шастала, принюхиваясь. Хорошо, что Тишина стояла в крытом сарае, где её не могли достать, но мне-то что делать?.. Неужели теперь и из дома не выйду? Толкнул малыш, тревожно забилось сердце. Попалась.

Я так и стояла у окна, думая, что делать. А когда снова поглядела на поляну, увидела единственного волка на тропе. Зверь сидел, глядя прямо на дом, и не шевелился. Глаза его посверкивали. Почему-то страх мой как возник, так и ушёл. Я, словно зачарованная, открыла дверь и вышла на крыльцо. Волк поднялся…

Долго, внимательно мы глядели друг на друга, изучали, чувствовали. Я хотела ему что-то сказать, не ведая, зачем, но только тихонько поглаживала живот, а губы шевелились, словно чаяли найти слова давней песни. Когда волк снова сел, и, задрав голову к небу, завыл, у меня в груди заболело. Зверь словно плакал, отчаянно пытаясь что-то важное мне сказать, и на глаза навернулись слёзы.

— Пра ин уни ай тар, — сказала я ему. — Передай Лунам, что я молюсь о нём.

Йан. В какой стране он был сейчас? А вдруг метался возле меня душой, пытаясь помочь, а я, дурёха, не видела, не ощущала той поддержки? Как же пережить эту боль, как остаться собой ради новой жизни, отпустив прошлую, столь дорогую и любимую? Давно уже я так не плакала, просто не разрешала себе страдания. Но — пробилось, разорвало толстый лёд жаркое пламя раскаяния и муки…

Удивительно, но я нашла волчьи следы. Они тянулись цепочкой вокруг дома и пропадали где-то в чаще. Несмотря на это, я по-прежнему считала, что то была непростая стая. Мне с трудом удавалось сохранять ясный рассудок. Мысли стали липкими, словно паутинки, но вместо красивого узора превратились в сплошной спутанный клубок. Я чувствовала неладное. Ракха не было уже очень долго, а мои боли стали постоянными. Я даже спать не могла нормально, и каждый раз думала, что начала рожать, но нет, то были лишь ложные схватки, как называла их Лэйт. Благослови бог мою прекрасную подругу! Благодаря ей я знала хоть что-то. И спасибо бабуле-повитухе, что поделилась знаниями. Она подсказала мне, что можно использовать особое масло, помогающее живым тканям размягчаться, становиться гибче. Вот я и трудила себя, разрабатывала тело, готовилась, как могла.

По моим подсчётам только-только начиналась тридцать седьмая неделя, а по ощущениям я ходила с животом уже целый год. И мысли были только о том, чтобы в нужный час из леса пришёл хоть кто-то: Ракх, Дамир или просто добрый путник. В страхе я уже не думала о том, кому доверять.

Весь день мне было тревожно, и дитё совсем мало шевелилось в утробе. Я всё разговаривала с ним, прося подать хоть какой-то знак, и в обед не смогла съесть ни крошки — плакала, боясь, что что-то пошло не так.

— Светлые боги, помогите! Ну же, малыш, хотя бы маленький пиночек!

Вместо этого у меня вдруг так прихватило поясницу, что аж в ушах отозвалось. Тугая, вязкая боль нарастала, и я согнулась, неверными пальцами хватаясь за подоконник. Мудрое внутреннее чутьё подсказывало, что это была уже совсем не ложная тревога…

— Ульф, — прошептала я. — Боги родных земель… Предки… Ай!

Схватка отступила, оставив после себя длинный глубокий след. Я поплелась к воображаемому столу, сделанному из досок, и принялась собирать всё, что необходимо для предстоящего, хотя и знала, что с этого момента может пройти часов десять, пока малыш не появится на свет. Дитя долгожданно шевельнулось, раскинулось, и живот заходил ходуном. Я уже совсем не понимала, где у малыша находится головка, а где попа… Казалось, будто он всюду, а мои внутренние органы вжаты в укромные уголки тела.

До самых сумерек схватки мучили меня, но я приноровилась и только считала секунды. Они таяли. Я убеждала себя, что справлюсь, стоит только ещё немного потерпеть, но силы иссякали. А потом во тьме послышались шаги, и в дверь, постучавшись, вошёл Ракх.

— Прости, задержался, — быстро сказал мужчина. — Я всё повитуху искал, но, демоны, сюда ни одна даже под страхом смерти не согласилась ехать! Зато принёс много еды, ещё камней и одеяла… Что такое? — нахмурился он, встретившись со мной взглядом.

— Я рожаю.

— Как? — побледнел колдун. — Так рано?

— Да.

— Уверена?

Меня скрутило болью, и с губ сорвался хриплый стон.

— Да, конечно! Уйди!.. Нет-нет, останься… Ты же останешься, правда? М-м-м…

— Воды… погрей… ткань чистую… приготовь.

Он засуетился, глядя на меня всё тем же безумным взглядом. Я понимала, что маг не испугался бы страшного врага, но роженицу — да. От меня такой сбежал бы любой неискушённый в женских делах мужчина. Да что говорить, я и сама бы от себя убежала…

Мгновения были немилосердны. Я пыталась ходить, но ноги дрожали. Поначалу колдун всё пытался что-то делать, но его суета только больше меня утомляла.

— Зелья… от боли… Хотя подожди. Я ещё могу терпеть.

— Я не знаю, что тебе дать, Нуала, — пробормотал он, роясь в своей сумке. — И магией не могу пользоваться, вдруг наврежу ребёнку…

— Понимаю, — выдохнула я.

Хотелось орать во весь голос, спрятаться от острой, беспощадной боли. Я расплакалась, и мужчина неуклюже меня обнял.

— Ну скажи, что мне делать? Тебе, может, лечь?

— Нет. Пока нет. Боги, тебе придётся посмотреть, как там ребёнок.

— Да что я в этом понимаю? — выговорил он. — Нуала, ну ты же можешь сама почувствовать…

Меня снова прихватило, и я оттолкнула его руки.

— Тогда не мешай!.. Чего уставился на меня?!

Ракх стоял, оторопелый, ничего не предлагая. Ждал, верно, что я прикажу ему что-то более простое.

— Молись, — пробормотала я. — Ибо я не знаю, сколько ещё смогу это выносить…

А потом у меня внезапно отошли воды, и схватки многократно усилились. Теперь кроме боли не было ничего, и Ракх помог мне лечь. Я пыталась понять, что нужно делать, даже пыталась тужиться, но что-то шло не так. Как будто малыш не просто неправильно лег, но ещё и застрял в родовых путях…

— Спаси моего ребенка! — захлебываясь слезами, прохрипела я. — Пожалуйста, Ракх!

— Демоны тьмы, я не знаю, как! — взорвался он. — Я тебе не повитуха!..

— Ульф! — закричала я. — Ульф!..

Я понимала, что грань меж мирами стерлась, и ничего не соображала. Я должна была узнать о родах больше, понять себя лучше. Ради малыша, который теперь не мог появиться на свет из-за моего бессилия… Перед глазами всё плыло, и маг казался то светлым духом, то страшилищем из мрачных подземелий. Он что-то говорил мне, кажется, даже держал за руку, но я не верила ничему, кроме боли. Кажется, нужно было уже тужиться, или ещё терпеть…

— Подожди, милая. Не так, — неожиданно отозвался знакомый голос. — Рано ещё.