Последняя ночь на Извилистой реке
Шрифт:
Но Кетчум порвал всякие связи со своими детьми, фактически он их потерял. Став старше, Дэнни понял: еще неизвестно, смелее ли Кетчум, чем его отец. Сплавщик утратил отцовские чувства, над ним не витал страх потерять своего ребенка. Дэнни только сейчас в полной мере понимал: отец всегда по-настоящему заботился о нем. Решив покинуть Извилистый, повар рассуждал с позиции отца. Когда Джо подрос, они с отцом оба испытывали страх за мальчишку, и общий страх сблизил их.
Возможно, это началось еще в Вермонте и продолжалось в Айова-Сити (второй период их жизни в Айове Дэнни мысленно называл «азиатской» паузой). У повара там была подруга — пожалуй, самая волевая и целеустремленная из всех его женщин. Китаянка по имени И Ин. Она работала медсестрой в отделении экстренной помощи Больницы милосердия [151] . Женщина эта была ровесницей Дэнни (может, чуть старше) и почти на двадцать лет моложе повара. В Гонконге у нее осталась дочь
151
Некоммерческая католическая больница, существующая с 1886 г.
Естественно, не все были такого высокого мнения об И Ин. «Китаёза», «узкоглазая», «желтая морда» — такие слова ей приходилось слышать от расистски настроенных пациентов, водителей, прохожих. Возможно, ее принимали за вьетнамку — «военную невесту» какого-нибудь ветерана Вьетнамской войны. Но у И Ин была слишком высокая цель, чтобы обижаться на подобные оскорбления: она решила перевезти в Соединенные Штаты родителей и дочь. Бюрократические процедуры требовали времени и терпения. И Ин упорно двигалась к намеченной цели. (Кто-то из государственных служащих, кому она доверяла, сказал ей, что после окончания Вьетнамской войны вопрос с переселением ее родных решится легче и быстрее.)
Тони Эйнджелу И Ин сказала, что сейчас не время «увязать в романтических отношениях». Ее слова были музыкой для ушей повара, как иногда думалось Дэнни. Цель стояла у нее на первом месте, а повар был просто сексуальным партнером, нетребовательным и готовым утешить. Тони Эйнджела, успевшего к этому времени пережить несколько потерь, такие отношения очень устраивали. Более того, внук повара был одного возраста с дочерью И Ин, и она относилась к мальчишке с материнской заботой.
Прежде чем вводить новых женщин в свою жизнь, Дэнни и его отцу всегда приходилось думать о Джо. И Ин мальчику понравилась — немалый аргумент в ее пользу. Некоторым осложнением являлось то, что И Ин была почти ровесницей Дэнни и что писателя тянуло к ней.
За три года Дэнни с отцом сменили три квартиры. Все три находились в домах на Корт-стрит и принадлежали университетским преподавателям, уехавшим в годичный отпуск [152] . Корт-стрит была красивой, обсаженной деревьями улицей с основательными трехэтажными домами. Настоящий университетский квартал. Отсюда можно было пешком, не пересекая опасных магистралей, дойти до начальной школы имени Лонгфелло, где Джо учился во втором, третьем и четвертом классах. Корт-стрит находилась не в центре города, и Дэнни не надо было проезжать по Айова-авеню — улице, где они когда-то жили с Кэти. Во всяком случае, его путь к зданию Инглиш-философи-билдинг, стоящему на берегу Айовы, пролегал в стороне. (В И-пи-би [153] , как все называли это здание, находилась Писательская мастерская, и у Дэнни, как у каждого преподавателя, был свой кабинет.)
152
Оплачиваемый отпуск, предоставляемый университетским преподавателям раз в семь лет. Это время они могут использовать по своему усмотрению для отдыха, работы или учебы.
153
ЕРВ — аббревиатура от English-Philosophy Building.
Их жилище на Корт-стрит было достаточно просторным, однако Дэнни не мог работать дома. Не в последнюю очередь из-за графика дежурств И Ин. Нередко она спала в комнате повара до полудня, затем надевала свою шелковую пижаму и спускалась в кухню приготовить себе незатейливый завтрак. Во внерабочее время китаянка предпочитала ходить в облегающих гонконгских пижамах.
Дэнни нравилось проводить Джо в школу, а затем идти в И-пи-би и писать. Если дверь его кабинета была закрыта, студенты и коллеги-преподаватели знали, что он занят, и не беспокоили писателя. (И Ин была невысокого роста, плотного телосложения, с миловидным лицом и длинными угольно-черными волосами. У нее имелась целая коллекция ярких разноцветных пижам, но даже черная пижама на ней оживала и начинала играть разными оттенками черного.) Дэнни уходил в И-пи-би от И Ин и ее дразнящих облегающих пижам. Но соблазнительный образ китаянки преследовал его и там, долго не позволяя сосредоточиться и начать работать.
— Не понимаю, как вы можете писать в таком стерильном здании, — говорил об И-пи-би писатель Раймонд Карвер [154] , тогдашний коллега Дэнни по Писательской мастерской.
Другой его коллега — писатель Джон Чивер [155] —
сравнивал И-пи-би с отелем, где «все одинаково: и номера, и еда». Однако Дэнни нравился его кабинет на четвертом этаже. По утрам большинство аудиторий и кабинетов Писательской мастерской пустовали. В здании не было никого, кроме секретарши. Она любезно принимала все телефонные звонки и соединяла Дэнни только в том случае, если ему звонили отец или Джо.154
Раймонд Карвер (1938-1988) — известный американский поэт и автор коротких рассказов, фактически возродивший жанр короткого рассказа.
155
Джон Чивер (1912-1982) — американский романист и автор коротких рассказов. Критика называла его «Чеховым предместий».
Эстетика И-пи-би оставляла желать лучшего, но писатели обычно привыкают к местам, где им хорошо работается. Поскольку Джо в эти часы находился в школе, Дэнни мог позволить себе беспокоиться только о сюжете. На четвертом этаже царила тишина. Настоящее святилище, если не задерживаться там после трех часов дня.
Однако не всегда писателю приходится работать в комфортных условиях. Дэнни вертел эту мысль в голове, сидя за столиком ресторана «Авеллино» и воссоздавая в мозгу атмосферу Айова-Сити. Кажется, он нашел удачное название для главы — «Этот ребенок на дороге». Через несколько минут название перестало ему нравиться. Дэнни зачеркнул слово «этот» и вместо него написал «чей-то». Опять длинно. Название должно быть коротким. Никаких определений — просто «Ребенок на дороге». Еще раньше он проделал то же самое с названием другой главы — «Голубой “мустанг”».
Если бы кто-нибудь понаблюдал за выражением лица писателя, то понял бы: Дэнни не просто подбирал благозвучное или броское название для своих глав. Процесс этот был глубже и болезненнее. Правда, такие мысли не посетили ни голову Крошки, ни голову Мэй, хотя в ожидании еды обе глазели на мужчину за столиком. Симпатичный. Вроде лицо знакомое. Только откуда им его знать? Отсутствие вывесок и дорожных знаков, которые можно читать вслух, лишило Мэй дара речи.
— Не знаю, что он там пишет, но удовольствия ему это не приносит, — шепнула своей подруге Крошка.
— Я бы вмиг доставила ему удовольствие, — шепотом ответила Мэй, и они захихикали, посчитав это удачной шуткой.
Но сейчас Дэнни было не так-то легко отвлечь от его блокнота. Голубой «мустанг» [156] и ребенок на дороге полностью завладели его вниманием. Это были не просто названия глав. Для воображения Дэнни это были спусковые крючки, хотя то, о чем он собирался писать, и не являлось чистой выдумкой. И все-таки скрипучий смех двух пожилых теток заставил его поднять голову. Крошка и Мэй тут же уставились в окно. Значит, пока он подыскивал емкие название для глав, эти толстухи вовсю глазели на него? Дэнни был почти уверен, что где-то уже слышал похожий смех. Нет, не в фильме и не в телепередаче. Вот только где и когда?
156
Имеется в виду автомобиль «форд-мустанг», выпускаемый с 1964 г.
Это было слишком давно, чтобы туда дотянулись нити воспоминаний писателя. Сейчас его разум поглотили воспоминания более поздние и более яркие: несущийся голубой «мустанг» и беспомощный ребенок на дороге. Дэнни был слишком далеко от своих двенадцати лет и от кухни столовой в Извилистом, где он каждый день слышал этот смех. Писатель вновь сосредоточил свое внимание на Айова-Сити, даже не предполагая, насколько он сейчас близок к своему собственному детству на реке Извилистой.
За первый год их жизни на Корт-стрит Дэнни, повар и Джо постепенно привыкли к присутствию И Ин и к ее разноцветным, с переливами, пижамам. Она сумела договориться о таком графике работы, что к возвращению Джо из школы была уже дома. Велосипедная страсть мальчишки еще не пробудилась. Женщины в жизни Дэнни появлялись и исчезали, но редко кто из них оставался на ночь. Где-то около трех часов дня повар уезжал на работу в «Мао» (за исключением дней, когда они с Сяо Ди ездили в Южный Манхэттен и возвращались обратно).
Две ночи, пока Тони Эйнджела не было дома, И Ин тоже не оставалась ночевать на Корт-стрит. Она сохраняла за собой квартиру неподалеку от Больницы милосердия. Возможно, китаянка знала, что Дэнни тянет к ней, и не хотела давать ему повода. Ее внимание почти безраздельно было отдано повару и Джо. И это она, когда Джо стал ездить в школу на велосипеде, первая заговорила с Дэнни о том, как опасны могут быть такие поездки. К тому времени они переселились во второй дом на Корт-стрит. Этот был ближе к Маскатайн-авеню с ее интенсивным движением. Правда, путь мальчишки от дома до школы имени Лонгфелло пролегал по тихим боковым улочкам. Тем не менее И Ин предложила Дэнни поговорить с сыном и внушить ему, что ехать он должен только по тротуарам, а когда требуется пересечь улицу — слезать с велосипеда и вести своего «коня» через проезжую часть.