Последняя почка Наполеона

– В десять минут уложишься?

Музыкантша взвизгнула утвердительно и закрылась в ванной. Пока она там плескалась, Таня набрала несколько сообщений. Одно из них было следующего содержания:

"Настенька, я приеду к вам не одна, а с очень смешной скрипачкой. Жди через час."

Вытираясь, Верка открыла дверь и спросила:

– А как ты познакомилась с ними?

– С кем?

– С панками!

– Через Аську.

– Ясно.

– Что тебе ясно? Аська – напарница Гюльчихры, с которой я скорефанилась три недели назад в курьерской. Они на "Скорой" работают. Эта самая Ася откачивала одну из этих чувих. Там девушки в основном. То есть, исключительно, девушки.

– Так они наркоманки?

– Нет. Ее просто сильно избили.

– Кто?

– Православные при поддержке полиции.

Верка вышла из ванной голая. Оставляя на полу мокрые следы, она проскользнула в комнату и оделась за три минуты.

– Класс, – одобрила Танечка, оглядев ее в расклешенных брюках и голубой жилеточке поверх черной блузки, – это тебе идет.

– Это барахло! Я его специально надела, чтоб было не так обидно, если меня ногами потопчут. Главное, чтобы скрипку не поломали.

Скрипка была вынута из шкафа, запертого на два замка. Пока Верка обувалась и надевала пальто, Танечка держала футляр с ее инструментом, гадая, сколько он стоит. Вышли. Проходя мимо двери противоположной квартиры, на всякий случай прислушались. Мертвец вел себя, как и полагается мертвецу.

Машину взять удалось почти во дворе. Водитель заломил цену неимоверную, но скрипачка без колебаний дала согласие. Таню это нисколько не удивило. Она уже поняла, что деньги у Верки есть.

Глава четвертая Без названия

Какой мороз! Какой ветер! Не верю я длинноносым. Хватило с меня тех двух. Один из них был пресыщенным ловеласом, а другой – девственником. Но оба они прониклись ко мне не шуточной страстью. Оба решили меня надуть. У обоих были от этого неприятности. Одного зарыли чересчур поздно, спустя аж целых пятьдесят лет, другого – чересчур рано. Они по-разному выразили протест. Один не истлел, другой ободрал изнутри весь гроб. Ну что ж, на здоровье. Я с тех пор знаю наверняка, что в носу заложен корень коварства. Это уж точно. В этом меня не разубедить. И чем нос длиннее, тем корень тот основательней. Тот, кто сочинил повесть "Нос", безусловно, знал, о чем пишет. Сам нос искал, и не раз. Длинные носы склонны убегать от владельцев. Если коварство – главная часть натуры последних, стало быть, нос – главная часть их тела. И длинный нос – всегда впереди на целых полшага. Как тут не загордиться, не прицепить к поясу шпажонку, не зайти в церковь? Нос – он есть нос, особенно – длинный. Но этот милый старик меня впечатлил! Вместилище корня – очень просторное, у меня аж кулаки сжались до белых пальцев. А корень – где? Исключение? Да, случается и такое! Ну, не беда. Пусть не обижается. Не случится ничего страшного, если в дверь войдет сперва он, а не его нос. Главное, чтоб в дверь.

Глава пятая В которой Танечка мракобесничает и вандальничает

– Да у вас будет минута, а то и меньше, пока менты к вам не подбегут! – долбил пивной банкой по подлокотнику кресла Ленька. – Как за минуту вы проорете целый роман в стихах? Вы протараторите только пару куплетов, а то и меньше! Да притом так, что никто не поймет ни одного слова! Тексты должны быть емкими – раз, доступными – два! Одна основная мысль!

– Ты меня достал, – огрызнулась Настя. – Мы что, должны сочинять кричалки для стадиона? Их на заборе полно! Рисуй свои члены и не суди о поэзии!

– Да никто не услышит вашей поэзии! Те полсотни людей, которые будут поблизости, ничего не расслышат и не запомнят! Что они будут потом искать в интернете?

– Ленька, а ты дебил, – вступилась за Настю Маша Шалехина, длинными ноготками немелодично дергая струны "мартинеса". – Журналисты на что?

– Да "Лихо Москвы" вас первое обосрет! Они ведь культурные, мать их в рот!

– Ты только что утверждал, что и мы ужасно культурные.

Ленька молча махнул рукой – дескать, дура дурой, хуже подруги! Серега Гомельцев так же молча икнул – дескать, что с них взять? Катя Рамуцевич хрустела чипсами, как всегда соглашаясь со всеми сразу. Они сидели в холле репбазы, очень жалея, что собрались. Настя Толоконникова, которая написала три текста песен, теперь сама разочаровалась в них, так как ясно видела отношение к этим текстам не только слушателей, то есть Сереги с Ленькой, но и девчонок. Последние ей поддакивали без большого энтузиазма. Из ближней студии грохотал тяжеляк. Это угнетало.

– Где вы блеснете этим шедевром? – осведомился Серега, вскрывая вторую банку.

– Ты про какой? – не поняла Настя.

– Про последний, конечно. То, что было до этого, можно исполнять только на эшафоте, когда вас будут четвертовать, чтобы палачи сперва отрубили головы, потом – руки и ноги.

– А кстати, мысль! – воскликнула Маша. – На Лобном месте и выступим.

Настя с Катей внимательно на нее взглянули, потом – одна на другую.

– На Лобном месте? – переспросила Настя.

– А почему бы и нет? Журналюг подтянем, трех вокалисток, влезем с гитарами и зажжем! А в Ютуб зальем студийную запись с этой картинкой.

– Дуры! Вас сволокут оттуда через минуту, максимум, через две! – заверил Серега. – Думаете, менты на вас любоваться будут? Если бы вы там начали трахаться, как в музее тогда, вам дали бы минут пять.

– Мы запросто можем с голыми сиськами туда влезть, – предложила Катя.

– Не остановят их твои сиськи и даже задница. Там – особо охраняемая зона, ясно?

– Тогда в лесу надо выступать, на пне, – разозлилась Настя, взяв из пакетика пару чипсов. – Оттуда точно не сволокут.

– Конечно! И не мороженных кур совать себе в письки, а живых ежиков! – подхватила Маша. – Вот это будет мощный удар по Путину!

– А концепция? – удивилась Катя под общий хохот.

– Что тебе не понятно? Пассивная оборона – это верный путь к поражению. Кстати, Ленька! Надо поставить противотанковые ежи напротив Кремля.

Два парня всерьез задумались.

– Со стороны Спасских ворот? – спросил Ленька.

– А Путин въезжает там?

– Да, наверное.

– Значит, там.

– А как назовем?

– "Бунт ежиков" или что-нибудь в этом роде. Ну, типа, даже ежам все ясно.

– Одну минуту, – достала Настя айфон. Зашла в интернет. Набрала. Прочла: "Еж – хищный лесной зверек, покрытый колючками". А, вот видите, – хищный! Меня смущает то, что он – хищник. Мы – пацифистская группа.

– Я думаю, есть ежи – вегетарианцы, – предположила Катя. – Они грибы едят.

– Класс! Еще и грибы! – возликовал Ленька. – Ежи-вегетарианцы и грибоеды! А ежи-геи есть? Если есть – отлично! Их не устроит закон о запрете гей-пропаганды. Бунтующие ежи-гомосексуалисты, объевшиеся грибов, сольются с "Бунтующими малышками"!

– А ты будешь контрацептивом, – предупредил Серега.

– А ты кем будешь?

– Он будет жертвой аборта, – бросила Настя. – Если серьезно, то мне идея эта понравилась. Надо как-нибудь недвусмысленно дать понять, что наши ежи – не хищники. Пусть они бунтуют, например, против браконьерства чиновников.

– Ага, – усмехнулась Маша, – чтоб все подумали, что ежи защищают свой кусок мяса?

Настя задумалась.

– Как же быть?

– Да элементарно, – бросил Серега. – Вольтер сказал: "Мне очень не нравится то, что вы говорите, но я готов отдать жизнь за то, чтобы вы могли это говорить!"