Последняя семья

– Ах, однуошибку? – Рейни, словно не поверив своим ушам, уставился на Пола. Тот отвернулся. – А ты знаешь, чего стоили мне и другим людям твои ошибки? Ты это знаешь? Они стоили мне, – Рейни ударил ладонью по ручке кресла и наклонился к Полу, лицо его было в слезах, – моей семьи! Это ты лишил меня семьи!

– Я ведь не мог знать, что так выйдет.

– Ах ты не мог знать! Ну тогда все в порядке, – ядовито сказал Рейни. – Пол не хотел ничего плохого. Просто запалил костер на складе горючего, а огонь возьми и перекинься на бензин. О чем тут говорить? Ну затеял состязание с взбесившимся хорьком... Главное – мир остался цел. А моя дочка сгорела у меня на глазах! – Рейни вскочил, ударился головой о потолок, но даже не заметил этого. – Сгорела и умерла в муках. А я смотрел на это!

Он ударил себя в грудь, схватил Пола за запястья и близко придвинул к нему лицо. Пол растерялся.

– Я сидел с ней, умирающей, пока ты ловил рыбку в горах. Это моего сына швырнули с утеса на острые камни. Он лопнул, как пакет с устрицами, выброшенный из вертолета. Его размазало по... – Рейни уронил голову. Он не таясь плакал. – А Дорис...

– Я не... – Пол словно онемел. – Рейни, ты должен поверить, я не...

В глазах Рейни вспыхнула звериная ярость.

– Плевать мне, во что я должен поверить! И на тебя тоже плевать! Ты мой должник! И ответишь за свои дела. Видит Бог, ответишь!

Оба замолчали, в кабине звучал только мерный вой двигателей. Рейни опомнился, провел рукой по волосам и сел в кресло. Он несколько раз глубоко вздохнул, приходя в себя, достал из кармана платок, вытер глаза и высморкался.

– Собираешься надеть на меня смирительную рубашку?

– Нет, Рейни. Я договорился обо всем с Т.К. Мы прибудем в Майами, а ты отправишься дальше в лечебницу в Ашборне, в сопровождении представителя департамента юстиции.

– То есть в Стойло. Вязать корзинки и кушать травку на природе вместе с другими коровками. Пол, я поеду. Но слушай, я должен быть на месте, когда все произойдет. Должен быть, иначе мне никогда не жить в мире с собой.

– Мы позаботимся о Флетчере.

– Нет. Я ведь знал, что погибла семья Торна. И про близких Джо тоже знал. Мне следовало догадаться, что происходит. И попытаться защитить своих, не важно, что там подумают или скажут Дорис и другие. – Рейни подчеркнуто ткнул себя пальцем в грудь. – А я, слепец, потерял их. Потерял, больше их нет. Не важно, кто виноват, ты или Флетчер, все равно я мог сообразить, что к чему. Моя вина тяжелее твоей. Тебя-то здесь не было.

Пол откинулся назад. Левую руку била дрожь, он отодвинул трость, достал из кармана потрепанный теннисный мяч и начал яростно стискивать его в ладони.

– Нельзя жить с таким грузом в душе. А ты у меня пистолет отобрал.

– Пистолет в сейфе, в твоем кабинете, – ответил Пол. – Расслабься.

– Хоть в наручниках, но пусти меня туда, где его будут брать. Ни о чем больше не прошу. Умоляю тебя! Не важно, кто из нас в чем виноват, только дай мне это увидеть. Посмотреть на его тело. Пожалуйста. Умоляю. Пусть это будет твоим искуплением. – Рейни слез с кресла и бухнулся на колени, словно собирался молиться Полу. – Жизнью тебя заклинаю. Потом я отправлюсь куда угодно. Уйду в отставку, подамся в Стойло – все сделаю.

Пол обессилел от душевной боли, мучительных сомнений, противоречивых мыслей. Невозможно по совести решить, кто прав. Можно ли позволить Рейни остаться и присутствовать при захвате Флетчера?

– Ладно, – прошептал он наконец. – Но ты поедешь в Стойло, когда все закончится. И дашь мне слово, что не будешь мешать и лезть в пекло.

– Слово чести, – сказал Рейни.

Пол глянул на часы, потом в окно.

– Я только сейчас вспомнил, – сказал Рейни. – Увидел дату на часах и вспомнил.

– Что именно?

– Ты знаешь, какой сегодня день? – Он сидел лицом к Полу, но смотрел не на него, а в иллюминатор. – Шесть лет назад Торн, Джо и я стояли в приемном покое госпиталя в Майами, вымазанные твоей кровью.

– В самом деле? – Пол задумчиво посмотрел на Рейни.

– Ну, я тогда пропустил день рождения Дорис – мы как раз готовили облаву в доке – и потому запомнил. Сам-то ты помнишь?

– Нет.

– Забавно, как и что запоминают люди.

– Именно эту годовщину я почему-то не отмечаю, – хмуро сказал Пол.

Глава 40

По тротуару, стараясь держаться в тени, крались двое. Один двигался впереди, ближе к обочине. Другой, отстав, перемахнул через стену и неслышно проскользнул в сильно заросший дворик.

Элтон Вэнс, темнокожий агент, облаченный в слаксы, футболку и спортивную куртку, под которой скрывался девятимиллиметровый автоматический пистолет, стоял с северной стороны от парадного Лауры и вглядывался в кусты, пытаясь разглядеть только что юркнувшего мимо кота. Агент посмотрел на часы. Было еще не так поздно, но из-за обложных туч стемнело раньше обычного. Вэнс услышал на улице за стеной шаги и повернулся, чтобы разглядеть приближающегося пешехода. Он подумал было, не сообщить ли по радио в дом, но не стал – им и так досталось сегодня.

«Вольво» всего лишь несколько часов назад привезла беглянку домой. Вэнс видел, как они выходили из машины – заметно сникшая Эрин, Шон, кивнувший Элтону с таким видом, будто произошло нечто сногсшибательное, и Вуди – мистер Бесстрастность, невозмутимо смотрящий прямо перед собой. Теперь Элтон сгорал от любопытства. Наверное, стоило сообщить Вуди о прохожем, но тот оказался всего лишь пьянчужкой. Торн где-то неподалеку выгуливает собаку, а копы торчат по всему кварталу на каждом углу. Иногда пьянчужки таскались по улице и после того, как полиция перекрывала ее. Видно, копы не особенно себя утруждали.

Вэнсу был тридцать один год от роду. Он получил назначение в Новый Орлеан сразу после спецподготовки, которую прошел, окончив высшую юридическую школу. Жена хотела, чтобы Элтон стал адвокатом, но ему нравилось иметь дело с оружием, носить значок и тешить себя иллюзиями, что в его силах изменить мир к лучшему. Он чувствовал себя усталым, но дело шло к развязке, которая произойдет в сотне миль отсюда. Наверняка утром в понедельник он окажется дома и будет отдыхать целую неделю. Да, отдых ему сейчас не помешал бы.

Над оградой на миг показалась чья-то макушка, потом раздался шум падения и невнятная ругань. Чертов пьянчужка! Элтон поправил висевший на правом плече «узи» и шагнул к калитке. Первое, что он увидел за оградой, – барахтающиеся в воздухе ноги. Пьянчужка пытался подняться.

– Проклятая потаскуха, – донеслось до Элтона бурчание. – Еще язык распускает! Грязная шлюха... Деньги-то мои! Кого она из себя корчит?

Рука Элтона на рукоятке автомата расслабилась, он вышел на улицу к лежащему ничком человеку. Наклонился, желая помочь бедолаге подняться, и тут же сзади возник другой мужчина и ткнул чем-то в спину охранника.