Последняя сволочь
Шрифт:
– Положитесь на меня, шеф.
– А теперь, пока не приехали Берт и его ребята, я хочу поделиться с вами своими планами. Вы можете остаться, капитан, вы здесь не лишний, а кроме того, я хочу еще поговорить с вами, как только покончу с этими двумя... Итак, слушайте внимательно, Чак и Макс. Берт и его мальчики нужны нам, чтобы окончательно взять город в узду, но имейте в виду: ни Берт, ни его убийцы ничего не делают даром. Это вполне разумно, но их аппетиты чрезмерны. Улавливаете? Стало быть, нечего и думать о том, чтобы дать им волю. Надо следить за каждым их шагом на случай, если Берту
Желая утешить и успокоить Пэ-Пэ, Пирл увела ее к себе, и теперь обе женщины сидели в гостиной, потягивая мартини.
– Ты неплохая девочка, Пэ-Пэ, - говорила Пирл, - но зачем тебе всегда надо болтать что ни попадя? Разве ты не знаешь, что в этом мире до старости доживает только тот, кто умеет молчать?
– Мне хотелось сделать приятное Максу.
– Объявив во всеуслышание, что у него есть такой же пистолет, как тот, из которого застрелили Джимми?
– Не вижу связи.
Пирл покачала головой:
– Хуже всего, что ты не придуриваешься, бедняжка Пэ-Пэ. А зачем тебе понадобилось рассказывать капитану про Берта?
– Он был так добр...
– Правда?
– Он тоже очень беспокоился обо мне.
– Вот как?
– Да, сказал, что я не создана для такой жизни и что лучше бы мне слинять отсюда.
– Может, он и прав.
– Ну, а я спросила, куда ж мне деваться... Семьи нет, профессии никакой, и в кармане - ни гроша... Я просто вынуждена оставаться там, где меня кормят, правда ведь?
– А почему бы тебе не попробовать найти работу?
– Какую? Прислугой?
– А почему бы и нет?
– Это не для меня. Я не люблю ни рано вставать, ни пачкать руки, да и вообще достаточно натерпелась, пока не встретила Макса, и вовсе не хочу начинать все снова. А вот ты почему не пытаешься бежать? Ты-то ведь гораздо умнее меня... Чем ты занималась раньше?
Пирл слишком хорошо знала Пэ-Пэ, чтобы выложить ей правду.
– Работала продавщицей в магазине.
– А где?
– В Нью-Йорке.
– Снимаю шляпу!.. В Нью-Йорке, подумать только! На Пятой авеню?
– Да.
– И ты решилась уехать из Нью-Йорка?
– Тоскливо мне стало... хотелось увидеть что-нибудь новенькое... Ну вот, потихоньку-полегоньку я добралась до Цинциннати, там познакомилась с Чаком, и он привез меня сюда.
– И ты ни о чем не жалеешь?
– Что толку жалеть...
– Ты права... В какой-то мере мы обе тут, как в тюрьме. А ведь, наверное, с Чаком далеко не каждый день - праздник?
– Да уж, совсем не каждый!
– А вот Макс зато меня любит!.. Конечно, время от времени он меня колотит, но это в нем говорит итальянская кровь... Макс поклялся, что, когда у него в банке накопится достаточно денег, мы уедем в Италию и, возможно, останемся там до конца своих дней... Честно говоря, я совсем не против, потому что обожаю и пиццу, и спагетти. Боюсь только, как бы не растолстеть...
Слушая Пэ-Пэ, Пирл раздумывала, какой нелепый случай забросил ее в компанию ограниченных мужчин, убежденных, будто настоящая жизнь - это драки да убийства, и безмозглой курицы Гертруды.
Чак с Максом ушли, и капитан остался наедине
с главарем банды. Некоторое время оба молчали.– Еще немного шампанского? - предложил наконец Войддинг.
– Нет, спасибо.
– Хотите сигару?
– С удовольствием, но я выкурю ее после обеда.
– Как угодно, приятель. А знаете, вы удивительно ловко сговорились с судьей! Все свалить на старину Джимми! Блестяще! Вы избавили меня от очень неприятной занозы... да-да... Видите ли, Тед, все мое несчастье в том, что нет толковых помощников... Моска - не дурак, но слишком любит женщин и выбалтывает им лишнее. А это в конце концов становится опасным... Чак предан как собака, но зато - полный идиот... Годится разве что для драки. Что до Сирвела и Уингфилда, то оба - почти животные... Один черт разберет, есть у них мозги или нет. Ах, Тед, когда вы наконец решитесь оставить эту паршивую работу или когда мэра все-таки вынудят вас уволить, не забывайте, что у меня всегда найдется прибыльное местечко. Ладно?
– Я подумаю об этом, Мэл.
– А пока возьмите-ка эти пятьсот долларов.
Полицейский сунул деньги в карман и улыбнулся.
– Работать на вас - истинное наслаждение, Мэл.
– Можете не сомневаться, Тед, при желании вы заколачивали бы такую кучу денег, что просто не знали бы, куда их девать. Кстати, надеюсь, вы не поверили болтовне дурищи Пэ-Пэ?
– Насчет чего?
– О несчастном случае с вашей дочерью Лилиан.
– Разумеется, нет. Зачем вашему брату убивать девушку, о существовании которой он даже не подозревал?
– Вот именно... Правда, в те времена вы здорово отравляли мне жизнь... Помните? Облавы в барах, закрытие моих игорных домов... Сегодня я могу вам честно признаться, по вашей милости я тогда чуть не поседел... и даже думал, что в конечном счете вы меня заставите-таки уехать из Стоктона. Представляете?
– Нам с вами следовало поговорить по душам раньше.
– А кто виноват? В определенном смысле несчастье с вашей девочкой хоть в какой-то мере принесло вам пользу: открыло глаза. Теперь вы понимаете свою выгоду.
– Точно...
– Мне было бы ужасно досадно, если бы вы без всякого к тому основания взъелись на моего брата, вообразив, будто это он убил вашу дочь.
– Не беспокойтесь, Мэл. Я уверен, что Пэ-Пэ ляпнула первое, что ей взбрело в голову. В противном случае, Войддинг, ничто не помешало бы мне убить вашего брата.
Мэл, наблюдавший за капитаном из-под полуопущенных век, понял, что тот говорит правду.
– Берт - очень опасный человек, Тед.
– Я тоже, Мэл.
– И его постоянно сопровождают двое убийц, не раз проверенных в деле.
Теперь уже Мелфорд пристально посмотрел на Войддинга.
– Тогда вам придется признать, что я куда опаснее - мне-то ведь никакие помощники не требуются.
Мэл прикинул, что, если когда-нибудь Берт станет слишком обременительным, можно будет рассказать капитану, что это он сбил Лилиан.
– Вы мне все больше и больше нравитесь, Тед. Думаю, вдвоем мы сумеем забрать в руки весь город.
– Может, так оно и получится.
– Надеюсь, приятель, и от чистого сердца.
Капитан встал: