Последняя теория Эйнштейна

Но если вице-президент что и узнал за сорок лет работы в правительстве, так это то, что чиновники быстро работать не умеют. Когда группа из АНБ наконец-то заработала, три из четырех целей разработки уже были мертвы. Какое-то иностранное государство или террористическая группа тоже гонялись за новой теорией, и сейчас специалисты по контртерроризму утверждали, что если теория попадет не в те руки, результаты будут катастрофическими. Согласно докладу директора АНБ, одиннадцатое сентября покажется мелкой неприятностью.

— Так какой у тебя план? — спросил вице-президент. — Я так понимаю, что ты ко мне не с пустыми руками пришел?

Секретарь кивнул:

— Мне нужен твой приказ. Я хочу использовать «Дельту» внутри страны. Пусть поставит кордон и найдет этих людей. Пора Пентагону взять дело в свои руки.

Вице-президент задумался. «Поссе комитатус акт» запрещал армии принимать участие в операциях по поддержанию закона на земле США. Но в случае угрозы национальной безопасности допускались исключения.

— Считай, что это сделано. Как скоро ты сможешь перебросить «Дельту» в Штаты?

— «Дельта» сейчас в Западном Ираке. Переброшу по воздуху за двенадцать часов.

Ровно в шесть вечера, когда машина ехала по шоссе № 19 через волнистые холмы Западной Виргинии, грохот имитации выстрелов от игрушки Майкла вдруг стих. Устройство издало высокий звук «пинг!», а потом синтезированный голос объявил:

— Пора ужинать.

Дэвид оглянулся через плечо и увидел, что Майкл поднял голову и повернулся к профессору, который дремал рядом с внуком.

— Дедушка, пора ужинать, — сказал мальчик.

Это были первые слова, которые Дэвид от него услышал. Голос у него был такой же сухой и лишенный эмоций, как у игрушки. Хотя Дэвид явно видел сходство между Майклом и его дедом — те же густые брови, те же курчавые волосы, — глаза у мальчишки были стеклянные, лицо пустое.

— Дедушка, пора ужинать, — повторил он.

Гупта несколько раз моргнул и почесал в затылке. Потом наклонился вперед, сперва к Монике, которая вела машину, потом к Дэвиду.

— Прошу прощения, — сказал он, — у вас с собой случайно нет еды в машине?

Дэвид кивнул:

— Кое-что купили сегодня утром. — Он взял пластиковый пакет с едой, который Моника купила на станции обслуживания на Пенсильванской автостраде. — Посмотрю сейчас, что осталось.

Он стал копаться в пакете, а Моника вдруг оторвала взгляд от дороги и посмотрела в зеркало заднего вида. Она и раньше обеспокоенно поглядывала, не появится ли патрульная машина, но сейчас она обернулась на Гупту и его внука.

— Ему компьютерная игра подсказывает, когда ему есть? — спросила она.

— Ну да, — ответил Гупта. — Мы запрограммировали «Варфайтер» на время завтрака, обеда и ужина на полчаса останавливать игру. И, конечно, отключаться на ночь. Иначе Майкл играл бы до потери сознания.

Дэвид нашел на дне пакета сандвич с индейкой.

— Ваш внук любит индейку?

Гупта покачал головой:

— Боюсь, что нет. У вас ничего другого не найдется?

— Мало что. Пакет чипсов и несколько «снэквеллов».

— Вот чипсы он любит! Правда, только с кетчупом. Он не станет их есть, если на каждый чипс не выдавить ровно две капли кетчупа.

Заглянув под сандвич с индейкой, Дэвид обнаружил несколько пакетиков кетчупа, которые, к счастью, Моника бросила на дно, и передал их Гупте вместе с чипсами.

— Отлично, — сказал профессор. — Понимаете, Майкл очень чувствителен к тому, что и как ест. Тоже симптом аутизма.

Пока Гупта открывал пакет, Моника снова посмотрела в зеркало заднего вида и неодобрительно сжала губы. Картофельные чипсы с кетчупом никак нельзя назвать достойным ужином.

— Вы с Майклом одни живете, профессор?

Гупта вытащил чипс из пакета и выжал на него каплю кетчупа.

— О да, мы вдвоем, и никого больше. К сожалению, моя жена умерла двадцать шесть лет назад.

— А нет никого, кто ухаживал бы за вашим внуком? Няня или сиделка?

— Нет, сами справляемся. На самом деле с ним немного хлопот. Надо только привыкнуть к его режиму. — Гупта выдавил на чипе еще каплю кетчупа и передал внуку. — Конечно, было бы легче, будь моя жена еще жива — Ханна чудесно умела обращаться с детьми. Майкла бы она любила всем сердцем.

Дэвид ощутил приступ сочувствия к старику. Когда он брал у него интервью для книги, Гупта сообщил ему о целой череде личных трагедий, которые постигли его в годы, прошедшие после работы с Эйнштейном. Первый его ребенок, сын, умер от лейкемии в двенадцать лет. Несколько лет спустя Ханна Гупта родила дочь, но ребенок сильно пострадал в автомобильной катастрофе. В восемьдесят втором году, когда профессор оставил физику и создал софтверную фирму, благодаря которой потом разбогател, его жена погибла от инсульта в возрасте сорока девяти лет. В какой-то момент беседы Амил показал Дэвиду ее фотографию, и сейчас Дэвид ее вспомнил — темноволосая восточноевропейская красавица, стройная и неулыбчивая.

Что-то еще Гупта говорил о своей жене во время той беседы, что-то такое тревожное, но Дэвид не мог вспомнить подробностей. Он посмотрел на профессора, вывернувшись на сиденье:

— Кажется, ваша жена тоже училась в Принстоне?

Старик поднял взгляд от кетчупа, который выдавливал на очередной ломтик картофеля:

— Не совсем так. Она посещала некоторые семинары для аспирантов на физическом факультете, но никогда там не числилась. У нее был блестящий научный ум, но обучение ее прервала война, и поэтому соответствующих дипломов и степеней у нее никогда не было.

Теперь Дэвид вспомнил: Ханна Гупта пережила Холокост. Она была среди тех еврейских беженцев, которым Эйнштейн помог перебраться в Принстон после войны. Он спасал европейских евреев, спонсируя их иммиграцию в Штаты и находя им работу в лабораториях Принстона. Вот так жизнь свела Амила и Ханну.

— Да, у меня остались очень теплые воспоминания об этих семинарах, — продолжал Гупта. — Ханна сидела в задних рядах, и все мужчины украдкой на нее поглядывали. Конкуренция за ее внимание была напряженной. И Жак с Гансом тоже ею интересовались.