Последняя зима

Ведь к чему мы всегда стремились? Прежде всего вывести из строя паровоз, повредить его посильней. Пусть немцы ремонтируют подольше. Известно, чем меньше у врага паровозов, тем меньше пойдет поездов! Не забывали мы и о другой задаче - минировать пути в таких местах, где вагоны друг на дружку полезут и где растаскивать их фашистам придется не один день. Помнить-то об этом помнили, на всякие хитрости шли, чтобы получше справиться с делом, но все же после взрыва многие вагоны вместе с грузом часто оставались целыми.

А вот юбилейный эшелон решили во что бы то ни стало разделать под орех! Так разделать, чтобы и скорлупы фрицы не подобрали. Остановить, выгрузить все, что партизанам пригодится, а остальное сжечь, уничтожить. Задачка, сами понимаете, не из простых!

Руководить операцией взялся командир батальона Григорий Васильевич Балицкий, Герой Советского Союза. Любит он ходить на операции. Веселый всегда идет, песенку свою любимую напевает: "Эх, махорочка-махорка, партизанский табачок!" Левый глаз Григорий Васильевич тоже на диверсии потерял. Да разве это его остановило!

Провести операцию наметили километрах в двух от станции Олыка. Во-первых, рельсы там по выемке проходят, значит, хороший завал на пути получится. Во-вторых, совсем рядом с полотном шоссейка тянется, очень удобно расположить в кювете группу поддержки.

Вышли на диверсию с вечера. Часам к девяти были на месте. Ставить мину поручили мне. Рвать приказано натяжным способом, веревочкой. МЗД штука умная, это мы все знаем, но вот какой эшелон идет, она разбираться еще не умеет. Может сработать под порожняком или под каким-нибудь маленьким составом. А нам мелочью заниматься в честь юбилея неинтересно! Поэтому и решили взрывать "на веревочку", когда будет вполне ясно, что идет эшелон как раз такой, какой нужен.

Заряд я поставил приличный - килограммов пятнадцать. Теперь нас ругают за перерасход, правильно рутают: пятнадцатью кило и два эшелона опрокинуть можно. Только ведь тогда особое дело было - юбилей, это же не каждый день случается.

Ладно... Заминировал я полотно, замаскировали мы с хлопцами все честь честью, отползли, шнур к укрытию протянули. Теперь ждать надо.

На своих местах были не только мы, минеры. К востоку и западу от участка Балицкий выслал по одному взводу со станковыми пулеметами для прикрытия. Возлагалась на них еще одна задача. Когда мы подорвем нужный эшелон, боковые заслоны должны немедленно заминировать полотно на флангах, чтобы не допустить подхода к нам других поездов. Точно расписаны обязанности и у всех бойцов основной группы.

Сижу в своем окопчике, жду. Часов в одиннадцать показался с запада поезд. Вскоре Григорий Васильевич подал сигнал, что рвать надо этот. Эх, думаю, лишь бы вовремя подгадать! Ни секундой раньше, ни секундой позже! Поспешишь - паровоз, конечно, с рельсов сойдет, по может остаться неповрежденным. Чуть запоздаешь - взрыв под тендером ударит, опять плохо.

Рванул удачно. Паровоз аж подкинуло, и он упал с откоса буквально вверх колесами, потянув за собой еще два или три вагона. Всего их в эшелоне оказалось тридцать восемь, это вместе с платформами. Паровоз опрокинулся, и все сразу же начали действовать по боевому расписанию. Ординарец Балицкого, бывший железнодорожный машинист, бросается к упавшему паровозу и поджигает масло. Остальные хлопцы бегут к составу.

Поездная охрана быстро очухалась и встретила нас гранатами и автоматным огнем, больше почему-то гранатами. Завязался короткий бой. Человек пятнадцать из охранников мы перебили, остальные разбежались по кустам.

Начинаем "разгрузку". Трофеи - самые для нас подходящие. В трех вагонах - новенькое обмундирование; взяли сотню комплектов. В соседних вагонах - водка, вино, сигареты, тоже годится, особенно если учесть, что завтра в батальоне праздник. Выгрузили несколько ящиков спичек, многие ребята понабрали туалетного мыла, упакованного в картонную обертку. Осмотрим вагон, возьмем что нужно и сразу его поджигаем. Специально были выделены для этого бойцы с факелами.

На открытых платформах стояло шестнадцать автомашин-пятитонок с полной заправкой. Тоже подожгли. Горели исправно, особенно когда баки с бензином начали взрываться.

Продолжаем "разгрузку". У главного кондуктора взяли накладные, чтобы потом разобраться, какой груз остался в вагонах и уничтожен.

Вдруг слышим автомобильные гудки. Да не одна, а много машин сигналят. Наверно, целая автоколонна из Лупка или Ровно идет! Заметили, думаем, фашисты пожарище и выслали сюда пехоту на автомобилях. Плохо. Сматываться пора! А майор Балицкий кричит:

– Продолжать разгрузку! Это же горящие пятитонки сигналят, у них проводку позамыкало.

Оказалось, что и в самом деле горящие автомобили гудят... Ну, конечно, всего с поезда не возьмешь, да и времени нет! К насыпи уже подогнали лошадей. Навьючили их, чем успели. Все остальные вагоны подожгли, включая и те, что остались невскрытыми.

Балицкий приказал дать ракету: это сигнал - всем отходить. По дороге к лагерю подвели итоги. Эшелон уничтожен начисто. Охрана почти вся перебита. У нас, правда, имеется несколько раненых, но большинство ран легкие, от мелких осколков гранат. Трофеи богатые, но потом оказалось, что могли быть еще богаче. Кое в чем мы промахнулись!

Думали, например, что в картонных коробках мыло, а там лежало по нескольку штук зажигалок. Зачем они, когда в каждой только по одному камушку! Но не в зажигалках главная промашка.

Утром разобрались наши штабисты в накладных на груз, взятых у обер-кондуктора. И что же, оказалось, мы сожгли?! Среди прочего - тысячу штук ручных часов, две тысячи пар простых кожаных сапог и тысячу восемьсот пар хромовых... Вот это да! На все бы соединение хватило. Правда, неизвестно, как вывезти столько добра в лес. Ну хоть сотню пар захватили бы.

Впрочем, черт с ними, с этими простыми и хромовыми сапогами! Важно, что фашистам их не носить! Да, многого они недосчитались... От паровоза и тридцати восьми вагонов одни только обгорелые рожки да ножки остались. Вот какая была у нас юбилейная операция!

Проводник Микола

Хотя В л а д и м и р у П а в л о в у было немногим больше двадцати лет, его справедливо причисляли к нашим подрывникам-ветеранам. Партизанить этому московскому комсомольцу пришлось с первого года войны. На Волыни он уже командовал диверсионным взводом.

Минеры любили послушать Павлова, а ему было о чем вспомнить. Вот один из его рассказов:

– Ну хорошо! Ставить мину трудно, маскировать - тоже целое искусство. Все это известно. Давайте, ребята, о другом задумаемся. А каково было бы нам, минерам, без наших проводников?! Я считаю, что хороший проводник во многом решает успех операции. По непролазным болотам, через лесные чащи выводит он подрывников к самым нужным, удобным местам на железных дорогах. У меня было немало хороших проводников, но самый лучший, надежный из них это, конечно, Микола Слупачек.