Последняя

Для просто конкурсной работы слишком много личных, глубочайших чувств было вложено в исполнение. Опять мне пришлось тайком, словно невзначай соринка попала, вытирать щеки и глаза припасенным для подобных плаксивых случаев платочком.

Эх, размазня я, ох, размазня!

Посверлив Ильдиру нечитаемым взглядом, Ашкеран посмотрел на меня:

– Даки Эйкана, осталась только ты.

Передернув плечами, я постаралась сбросить напряжение. Видимо, выступление змеищи Рисаш сказывалось. Позвав Канну, подала ей заранее оговоренный знак и вскоре перед зрителями стоял каскад перекладин и брусьев разной высоты. Улыбнувшись, я поклонилась и начала свое выступление: использовала различные виды вращений, прыжков, переворотов и других элементов на силу и гибкость, крутилась на одной перекладине, перелетала на другую, совершая стремительные кульбиты.

А когда завершала последний переворот, перекладина вырвалась из креплений, и я полетела вниз. В общем-то ничего страшного, шаграи всегда падают на четыре лапы, но упасть мне не позволили. Одно смазанное движение изначального – и он поймал меня на руки, прижал к себе и хрипло проворчал:

– Смотрю, любишь ты ходить по лезвию ножа, Уголек?

Заглянув в обеспокоенные почерневшие глаза изначального, осознав, что он по-настоящему за меня испугался, с обожанием и умилением выдохнула:

– Все хорошо, вир Ашкеран, я дома сотню раз так падала и всегда удачно приземлялась. – Потянулась к нему и шепнула на ухо: – Причем, тогда у меня не было зверя.

– Успокоила, называется, – беззлобно проворчал Ашкеран. Посмотрел на невест, по-разному отреагировавших на его «выходку». Поставил меня на ноги и строго добавил:

– Будь осторожнее, даки Эйкана, а то у меня скоро рефлекс тебя спасать разовьется.

Как будто от меня в подобных случаях что-то зависит. Но я чинно, в тон ему пообещала:

– Буду стараться, вир Ашкеран.

Прошла к своему креслу и села, ни на кого не глядя.

Ашкеран объявил:

– Ну что ж, мои талантливые и прекраснейшие даки, наш конкурс талантов завершен, вы поразили меня своими умениями в самое сердце.

– И? – уже привычно несдержано вопросила Кайкусь.

– На мой взгляд, сегодня победительницей стала даки Ильдира, – сказал Ашкеран, отчего одни удивленно, а другие разочарованно вздохнули.

Победительница неуверенно встала и подошла к дракону. Подняла к нему лицо и замерла. Мне показалось, она тянулась к нему всем своим существом, умоляя откликнуться, коснуться ее. Ашкеран раскрыл ладонь, на которой вспыхнул огненный цветок. Миг – и у него в руке расцвела прекрасная роза, сиявшая в свете Рана множеством драгоценных граней, заставляя восхищаться работой неведомого ювелира.

– Я никогда не забуду ваше исполнение! – обещал он, галантно вручая приз победительнице. – И искренне надеюсь, что песня вашего пламенного сердца будет иметь более счастливый финал, чем исполненная для нас!

– Я могу лишь надеяться и мечтать, – едва слышно ответила Ильдира.

Они вглядывались в глаза друг другу. Возможно, благодаря угольку Ашкерана, а может, очень хотелось, мне почудилось, что прямо сейчас дракон огня выделил Ильдиру среди остальных невест.

– Разве остальные за свои старания призов не заслужили? – демонстративно капризно потребовала Ойка, разрушив все очарование момента.

Только я подумала, что она специально вмешалась, в своей обычной манере высказалась Кайкусь:

– Ты так визгливо голосила, пока плела дурацкое кружево, что у меня до сих пор веко дергается и в ушах шум.

И презрительно поджала губы, выразительно глядя на модрунку.

Уж похвалила так похвалила. Зря. Если нам придется провести на острове пять лет, наша группа непременно уменьшится на одного феникса. Я слышала, в людских королевствах Модруна в среде аристократии коварство и смертельные интриги – привычное и даже обыденное дело. Тем не менее, у Ойки, которая из той среды, тоже задергался глаз.

– Ну что ж, даки Кайкусь, вас я тоже решил одарить, – многозначительно произнес Ашкеран.

И, видимо, сразу «вручил» приз фениксу, потому что та, охнув, подняла руку и с восторгом раскрыла ладонь, а в следующий момент с воплем отбросила что-то подальше от себя.

Дальше все мы с любопытством столпились возле валявшегося в траве невероятно натуралистичного паука с задранными для нападения передними лапками и раскрытыми жвалами, на кончиках которых повисли сверкающие капельки смертельного яда. Тоже прекрасная ювелирная работа – драгоценная брошь из черненого золота и бриллиантов на месте яда и глаз.

– Какая великолепная, тонкая работа! – восторженно прошипела Свиша, с трепетом потянувшись к пауку, но его тотчас схватила Кайкусь, сразу забыв о страхе.

– Благодарю за высокую оценку моего творчества! – улыбнулся Ашкеран Свише. – Думаю, дальше изначальные учтут ваши предпочтения.

– Я счастлива любым проявлениям вашей похвалы или внимания, вир Ашкеран, не стоит особенно утруждаться, – мило улыбнулась Свиша, блеснув смертоносными ядовитыми клычками. – Все подарки изначальных являются уникальными шедеврами ювелирного искусства. Вплоть до следующего отбора, ближайшую тысячу лет, сокровищницу моего рода никому не удастся превзойти. Для меня огромная честь и счастье участвовать в поиске изначальных.

Я была полностью солидарна с арахной поэтому мы с ней одновременно склонили головы перед Ашкераном. Остальные девушки поклонились с запозданием.

– Очень рад, что в этом поиске участвуют настолько умные и красивые девушки! Нам повезло с невестами! – улыбнулся Ашкеран.

Я заметила, как его пальцы коснулись руки Ильдиры, в которой она бережно держала розу, и слегка погладили. Всего миг, почти невесомо, но было! Я мысленно усмехнулась: «Он к ней точно не равнодушен!» Мы с саламандрой уже разобрались в подоплеке своих чувств и магическом родстве с Ашкераном, поэтому никакой ревности. Мы тепло одобряли кандидатуру ирлинги.

– …постараемся соответствовать высочайшим запросам изначальных, – донеслось до меня мягкое, с вкрадчивыми обольстительными нотками заверение Укалей, преданно смотревшей в глаза Ашкерану.

Пока я умилялась, глядя на Ильдиру, невесты не теряли бдительности. Следом я ощутила усилившийся перечный запах драконицы, обольщавшей изначального. Не знаю, успел ли он проникнуться ее ароматом, а вот Ойка расчихалась во всю.

– Даки, благодарю вас за прекрасно проведенное с вами время, но вынужден покинуть вас, чтобы соблюсти правила! – весело простился Ашкеран и исчез.

Ойка с раздражением и отчаянием высказалась:

– Боги, что за вонь? Кто распылил жгучий перец?

– Это запах драконьей страсти, – усмехнулась Рисаш, подползла к модрунке и выдохнула ей на ухо: – Подумай, Ойка, сможешь ли ты ее выдержать, если даже запах вызывает у тебя такую удручающую реакцию?

Отшатнувшись от нее, Ойка прошипела ничуть не хуже:

– Ты лучше об удручающей реакции изначальных на себя подумай, даки Рисаш.

Слушать разгорающийся скандал, как и участвовать в нем, мне не хотелось. Позвав Канну, я отправилась в покои.