Последствия больших разговоров

– Почему?
– наконец тяжело спросил Оружейник, швыряя в окно сигарету и тут же зажигая новую.
– Почему ты?

– Я... что?
– пискнула Эша.

– Я его самый близкий друг. Почему же это не подействовало именно на тебя? Я не понимаю. Из-за того, что ты?..
– он замолчал.

– Из-за того, что я что?

– Ничего. Я... не знаю. Я до сих пор не могу поверить, что я не поехал за ним. Никто из нас не может... Ведь мы все друзья, мы всегда... Как же так вышло?

– Можно и мне сигарету?
– осторожно попросила Шталь.

– В больнице, почему-то, не дают сигареты.

– Потому-то я там и не остался, - Михаил протянул ей пачку, потом щелкнул зажигалкой, и Эша вздрогнула, когда из темноты выплыла его зашитая щека, придававшая Оружейнику особо зверский вид.
– Когда ты уезжала, они так ничего и не сказали?

– Нет.

Михаил треснул кулаком по рулю, отчего у джипа вырвался болезненный вскрик, потом затянулся сигаретой так сильно, что с нее посыпались искры.

– Я должен был быть там! Должен был сообразить, что к чему, и не пустить его одного! В конце концов, не поддаться его разговорам!
– он смял сигарету в кулаке и швырнул в окно.
– А ты... Поехала туда совсем одна. На что ты рассчитывала? На свою судьбу?

– Честно говоря, я об этом не думала, - призналась Эша.
– Наверное, я ни на что не рассчитывала. И, мне кажется, Олег тоже ни на что не рассчитывал. Когда чего-то хочешь больше жизни, когда что-то важнее жизни, ничто не имеет значения и силы. Даже магия. Миш, перестань себя изводить! То, что ты поддался его разговорам, вовсе не значит, что тебе плевать на своего друга. О чем ты думал на последнем совещании?

– О многом...
– темная фигура рядом озадаченно пожала плечами.
– О Лжеце, о городе, об этой чертовой вещи, о своей семье, о том, что делать...

– Видишь, сколько важных вещей сразу! А для меня все это было на заднем плане. Ты не был готов, и Олег попросту застал тебя врасплох. А я еще по дороге из магазина заметила, что с ним что-то не то. И я... думала только об одном. Не могу точно сказать, что я четко это осознавала. Но это было...

– Больше жизни.

Шталь помолчала, потом зловещим тоном произнесла:

– Если ты кому-нибудь скажешь, я тебя убью! Ну, что, какие результаты? Куда мы едем?

Михаил, хмыкнув, включил свет, своим внешним видом вызвав у Эши новый всплеск легкого ужаса, посмотрел на нее, тоже вздрогнул, после чего бросил ей на колени пачку бумаг и тронул машину с места. Эша покопошилась в них, потом смахнула бумаги обратно Михаилу.

– Все равно ничего не могу разобрать. Может, вкратце объяснишь на словах?

– Пока ничего не нашли, - Оружейник хмыкнул, потом добавил: - Никогда раньше не думал, что в городе столько религиозных старушек! Еще поди разбери, кто из них...

– Но ведь вы же говорили, что зараженную вещь здесь легко почувствовать...

– Только не эту.

– Вот мы и подошли к самой главной части нашего разговора, - Эша посмотрела на Михаила решительно.

– Что мы ищем?

– Крест, - ответил тот предельно равнодушно.

– Хватит делать из меня дурочку!
– не выдержав, Шталь треснула кулаком по крышке бардачка и, ойкнув, прижала ушибленную руку к груди.
– Дим наверняка прокрутил тебе запись, а не рассказал все своими словами! Тебе известно, что я была там! Что я все слышала! Что это за осколок зеркала?! Какого зеркала?!

– Зеркала?
– переспросил Михаил, выводя машину на перекресток на предельной скорости.

– Зеркала!

– Осколок?

– Думаешь, если я буду повторять за тобой все слова, то потеряю интерес к разговору?! Я прекрасно понимаю, что где бы вы ни были и что с вами там ни случилось, вы с Олегом, в отличие от остальных, все помните! Или, во всяком случае, большую часть всего! Если считаете нужным это скрывать - пожалуйста, возможно, у вас на это есть серьезные причины! Но ты должен понимать, что скрывая информацию об этой... этом... ты подвергаешь людей опасности! Они должны знать, с чем имеют дело!

– Как будто я это знаю!
– огрызнулся Оружейник.
– Представь себе наполненный смертоносной энергией аккумулятор, который ты сунула в самый эпицентр ядерного взрыва!

– Вряд ли я смогу что-то себе представлять, сунув что угодно в эпицентр ядерного взрыва, - удивилась Шталь.
– А-а, понимаю, это была аллегория. Осколок... то есть, зеркало, было плохим, потом куда-то попало и стало...
– Михаил подбадривающе закивал, - стало... неизвестно чем... неизвестно чем... Оно изменилось! Изменилось, как и вы!

Машина резко вильнула, после чего притормозила у обочины, и Михаил очень серьезно произнес:

– А вот этого я тебе не говорил!

Он быстро огляделся, и Эша тоже огляделась, потом спросила шепотом, хотя в машине кроме них никого не было.

– То есть, ты не знаешь, что оно будет делать?

– Я не знаю, что оно будет делать, - согласился Оружейник.
– Но, думаю, знаю, как оно будет это делать.

– То есть, - ужаснулась Эша, - помимо того, что оно заражает людей, оно все-таки будет еще что-то делать?!

– Не успеет, - Михаил похлопал ее по плечу и снова тронул машину с места.
– Мы его найдем раньше...

– Как?! Если его нельзя почувствовать... кресты все одинаковые, и старушки как старушки... Даже на той же Пушкинской площади...

– Это мы, конечно, проверим, но вообще нужно как можно быстрее изучить всех городских старушек, выяснить, кто из них на днях хотя бы ненадолго покидал город или вообще является не местной. Лжец сказал, что он слил крест с осколком, но если Олег прав и осколок уже пытается стать самостоятельным, то старушка эта точно отойдет от своего обычного графика. А тогда мы вряд ли найдем ее на Пушкинской площади.