Последствия больших разговоров

– Не отвлекайтесь.

– Моя Зиночка - глубоко верующий человек, - с достоинством произнесла Люба, тоже вставая и выпрямляясь, после чего устремила на подругу огненный взгляд.
– И если некоторые в заблуждении своем принимают ее любовь к людям и Богу за скудоумие...
– она перевела взгляд на целую толпу незнакомых людей, которые за время разговора по знаку Михаила успели подойти вплотную и теперь суровым полукругом стояли перед скамейкой.
– А что происходит? Кто вы? Что вам надо?

– Нам, - Шталь глубоко вздохнула, - нам, Любовь Виссарионовна, очень надо познакомиться с вашей сестрой.

– У меня тоже вопрос, - Зеленцов поднял руку, как примерный ученик, после чего продемонстрировал Норе оборот брошюрки.

– Приведенные библейские цитаты точно взяты из Синодального издания?

– Чего?
– спросила Нора.

* * *

– Симпатичная у вас сестра, - вежливо сказал Слава, вместе с Эшей рассматривая фотографию двух женщин, стоящих на фоне памятника Гоголю под перекрещивающимися фонтанными струями. Одной из них была Любовь Виссарионовна, закутанная в ярко-синюю шаль и улыбающаяся в объектив искусственной улыбкой. Другая, с букетом белых гладиолусов в руках, чуть склонила голову набок, точно разглядывая фотографа, и улыбалась чисто и хорошо, хоть и немного робко. Ее голова была повязана белым ажурным платком, из-под которого на грудь спускалась толстая каштановая, густо оплетенная сединой коса. Зинаида Виссарионовна была выше и гораздо крепче сестры, но, тем не менее, рядом с ней отчего-то казалась маленькой и хрупкой. Выглядела она не старше шестидесяти.

– Эта самая поздняя фотография, - жалобно произнесла Люба, испуганно взирая из огромного старого кресла на сотрудников института исследования сетевязания, которые быстро и деловито перетряхивали крохотную квартирку.
– Мы на Зинин день рождения снимались... Как это вы дверь так открыли? Скажите, что происходит?

– Я же вам объяснил, гражданка, мы идем по следу опаснейшей банды мошенников, которые грабят пожилых людей, играя на их религиозных убеждениях, - пояснил Коля-"нотариус", с первых же минут изъятия старушки с автобусной остановки взявший на себя и юридическую, и психологическую сторону дела.

– Это вы их ищете по шкафам?

– Мы ищем зацепки, улики...
– туманно пробормотал Марат, ласково водя пальцем по дешевой оправе овального настенного зеркала, потом тихонько сказал Борису Петровичу, перебиравшему безделушки на тумбочке: - Ни единой зараженной вещи! Если она - тот человек, которому Лжец сплавил свою дрянь, то это... у меня просто нет слов. Тебе когда-нибудь доводилось видеть человека, который был бы настолько лоялен ко всем своим вещам?! Это зеркало в квартире женщины, пусть даже и пожилой... зеркало, которое принадлежит ей более двадцати лет, и не получило ни одной отрицательной эмоции! Это ж вообще невозможно!

– Звучит довольно удручающе, - шепнул в ответ Полиглот.
– Неужели для того, чтобы хорошо относиться ко всем своим вещам, нужно получить серьезную травму головы?

– Не всматривайся в нее, - Михаил легко толкнул Эшу, которая не могла отвести глаз от фотографии.
– Лицо запомни, а так - не всматривайся.

– Почему?

– Чтоб в душу не запала потом.

– Что?
– Эша в панике оглянулась на испуганную пожилую женщину в кресле.
– Неужели ты хочешь сказать, что нам придется ее...

Оружейник молча прижал указательный палец к шталевским губам и отошел к Зеленцовым и Орловой. Эша потрясенно посмотрела на Славу, который пожал плечами, давая понять, что задавать ему какие-либо вопросы бессмысленно. Потом опять уставилась на фотографию, снова и снова переводя глаза с улыбающегося лица под белым ажуром на шаль Любови Виссарионовны - яркую, как глаза умирающего в больнице человека. Почему она не попросила судьбу просто столкнуть ее с вещью Лжеца еще в тот момент, когда они только предположили о ее существовании? Люди были бы живы, Олег бы никуда не поехал, и все решилось бы быстро и безболезненно... Как-нибудь решилось бы. Как-нибудь она столкнулась бы с Зинаидой Виссарионовной и поняла, что крестик у нее на шее - именно та вещь, которая нужна...

Но что, если она попросила? Что, если на самом деле она попросила именно это? Что, если настоящие разговоры с судьбой - это то, к чему стремишься сердцем, а не бормочешь вслух, воображая, что твое жалкое нытье может изменить судьбу? Она всем сердцем жаждала находить Говорящих - разве не жаждала она всем сердцем, чтобы охвативший город кошмар закончился? Что если эти короткие цепочки случайностей, приводящие к нужному ей, на самом деле лишь части одной длинной цепи - цепи, ведущей, куда Шталь попросила - цепи мрачных, болезненных, горьких событий. Потому что, какими бы ни были твои собеседники, они всегда начинают хотеть чего-то взамен. А судьба - очень опасный собеседник. Он может набирать силу, он может сплести множество жизней в причудливый узор и в одно мгновение все это превратить в пепел.

Хотя, возможно, все это - лишь ее воображение.

Шталь украдкой повозила рукавом куртки по мокрым глазам, обернулась и наткнулась взглядом на сердитое лицо подошедшего Зеленцова.

– Это моя куртка, между прочим, - недовольно заметил он.
– Так что будь добра в нее не сморкаться.

– Извини, Марк...
– Эша покосилась на его брата, разговаривающего с Михаилом, - или Максим?.. Я никак не могу научиться вас отличать!

– В чрезвычайных ситуациях нас позволено путать, - милостиво сообщил Зеленцов.
– Я - Марк. Ты как - нормально?

– Нет, я не нормально!
– в панике зашипела Эша.
– Марк, неужели мы эту старушку будем уби...

– Тихо!
– Марк зажал ей рот и оглянулся на Любовь Виссарионовну.
– Сам не хочу! Найти ее надо сначала! Шая с одной стороны вроде маленькая, а с другой...
– он зачем-то хлопнул ладонью себя по груди и тут же болезненно сморщился.
– Слушай, а может ты...

– Нет, хватит, - перебил его Оружейник, прежде чем Эша успела отрицательно затрясти головой.
– Девчонка и так сделала достаточно, оставь ее в покое!

Нет, он точно пьяный!

– Может, вернешься в больницу, Шталь?

– Хочешь меня услать, чтоб я ничего не узнала?

– Дело не в этом. Просто... я не знаю, что может произойти, но если это будет хоть немного похоже на то, что я знаю, то женщине на это лучше не смотреть.

Шталь скорчила гримасу, смысл которой был непонятен даже ей. Эшам шталь нельзя говорить такие слова. Потому что после таких слов они, естественно, никуда уже не уходят.

– Значит, вы не знаете, где может быть ваша сестра?
– спросил Михаил, присаживаясь на подлокотник, и пожилая женщина испуганно отдернула руку.

– Да говорю же вам, понятия не имею. Раз вы говорите, дороги все еще закрыты... да и с прогулки она обычно возвращается не позже десяти утра! Она либо дома, либо с нами ходит. Она даже в магазин очень редко ходит одна! А в церковь она приходит не раньше четырех часов. Потом мы с мужем ее забираем - мы всегда ее забираем!