Последствия больших разговоров

– Сумасшедшие тоже женятся и ездят за границу.

– А я согласен с Мишей!
– буркнул Костя.
– Это деза. Может, он ждет, что мы в панике побежим из города, а он нас там...

– Может, он напал еще на чей-то след, - предположил Сева.
– На след той же стихийной группировки. Вполне возможно, он попытается не убивать их, а изловить живьем и начать с нами торговаться.

– Все равно, не забывайте, что он сумасшедший, - настаивала Шталь.
– Поэтому не ждите от него какого-то четкого, стройного плана действий. У сумасшедших своя логика. Он сделает что-то неожиданное и оригинальное.

– Может, застрелится?
– пробормотал Марат.
– Это было бы очень неожиданно и оригинально. А, главное, вовремя. Эша, он немало из наших выследил. Может, он и сумасшедший, но мыслит весьма последовательно.

– Ладно, нужно все как следует обдумать, сейчас мы все на эмоциях, - Ейщаров сделал Эше знак в сторону двери.
– А пока займитесь своими делами. Кто на пересменку - собирайтесь. Миша, Игорь - останьтесь, поедете со мной.

Борис Петрович, вздохнув, протянул руку, и бумажная птичка, спланировав, шлепнулась ему на ладонь с едва слышным шелестом. Байер извлек расписной веер и принялся раздраженно им обмахиваться. Судя по тому, что никто на это никак не отреагировал, действия Байера были вполне привычными, а веер, вероятно, являлся чьим-то собеседником со своими особенными свойствами. Эша заметила только короткий взгляд, который бросил на Игоря Борис Петрович - надо сказать, удивительно сочувственный взгляд. Ейщаров легко коснулся ее плеча, и Шталь, спохватившись, последовала за ним в коридор.

– Ну, как вы?
– спросил он, прикрыв за собой дверь.

– Нормально, - бодро ответила Эша, прикусила губу и, вздохнув, призналась: - Странно. Я и тогда... а здесь опять... да еще и... Откровенно говоря...

– Я вам верю. Что ж, отправляйтесь к Нине Владимировне, она вам все расскажет, покажет, познакомит с теми, кого вы еще не знаете, помоете коридоры и лестницу, а потом ступайте домой. К основной уборке приступите завтра - на сегодня, думаю, вам вполне достаточно.

– А что ж мне делать?
– удивилась Эша, рассеянно вынимая из пачки сигарету и зажимая ее губами.

– Да что хотите. Погуляйте, в кино сходите, побейте кого-нибудь - как вы там, обычно, развлекаетесь?

– Я вполне могу остаться. Я не настолько впечатлительна, как вы думаете!

– Да неужели?
– Ейщаров протянул руку и вытащил из ее рта сигарету, вставленную фильтром наружу. Продемонстрировал ей, потом положил сигарету на шталевскую ладонь и развернул Эшу в сторону лестницы.
– Идите, идите.

– А я теперь всегда буду ходить на совещания?
– деловито спросила Эша, отступая к лестнице спиной вперед. Ейщаров развел руками и открыл дверь оставленной комнаты.

– Ну, без вас какие теперь совещания?!

– Правда?!
– просияла Эша.

– Нет, - ответил Олег Георгиевич и захлопнул за собой дверь.

– Вот хам!
– сказала Эша Шталь.

* * *

– А гламурные у нас посты стали, а, Гриш?
– Михаил подошел к одному из больших круглых зеркал, венчавших серебристые столбики возле обочины, наклонился и осмотрел себя. Поправил майку, прищурился и раздвинул губы, придирчиво изучая свои зубы.
– Бабам, наверное, нравится?

– Может и нравится, только пропускаемость на постах слегка упала, а это никому не понравится, - проворчал старший Техник, явно чувствовавший себя неуютно в форме патрульной службы.
– Ну, а что делать? Надо ж тщательн'eе проверять - хрен его теперь знает, кто может приехать?! Совсем запутали! Не загораживай зеркала - работать мешаешь!

Михаил покосился на небольшую очередь из въезжающих машин, на красное, взмокшее лицо одного из проверяющих, грозным взглядом окинул округу, после чего неторопливо отошел туда, где у обочины притулились ейщаровский джип и серебристый микроавтобус. Неподалеку от них стояли Ейщаров и несколько человек. Ейщаров негромко что-то говорил, и лица людей мрачнели с каждым произнесенным словом.

– Как жизнь, Анюта?
– Михаил прислонился к боку микроавтобуса и кончиком указательного пальца легонько провел по носу сидевшей в дверном проеме худенькой шатенки, которая грызла семечки и болтала ногами.
– Сменяешься? Завидую я тебе - с утречка, на свежем воздухе... Что нового у пылесосов и кофеварок?

– Отвали!
– любезно ответила Анюта, младший Техник, сунула руку куда-то себе за спину и вытащила бутылку холодной газировки.
– На вот, запейся! А то от твоего перегара у меня в глазах щиплет. Что отмечали?

– Будулай вернулся - слыхала?

Байер, который рядом фривольно обмахивался резным деревянным веером, что-то злобно пробурчал и посмотрел на небо так, словно ожидал от него некой пакости. Михаил потянул носом и поморщился.

– Да ладно тебе, Игорех, что ты в самом деле? Всякое в жизни бывает.

– С тех пор, как я решил тут остаться, всякое в жизни бывает у меня как-то слишком часто, - Байер взглянул на свою перевязанную ладонь, потом устремил инфернальный взгляд на Шофера, который прогуливался у кромки леса, извлекая из своей гитары поражающе отвратительные звуки. Птицы давно снялись с близлежащих деревьев и улетели прочь, а один из стоявших неподалеку представителей ДПС поглядывал на Костю так, словно просчитывал траекторию выстрела.

– Не понимаю, почему Сергеич не поговорит с его гитарой?
– простонал Ковровед, простертый на травке возле джипа и закрывший себе лицо панамкой.
– Слушать это невозможно! Костю бы во времена Инквизиции - он бы там двойную ставку получал!

– А Сергеич пытался поговорить, - Борис Петрович, сидевший рядом на траве, закурил, спугнув присевшую было на травинку золотисто-красную большеглазую стрекозу.
– Бесполезно. Гитара этого паршивца обожает, прямо-таки млеет под его пальцами.

– Баба есть баба, - изрек Михаил.
– Тогда либо гитару спрятать, либо Костяну руки обрубить.

Игорь сказал, что второе предложение ему очень нравится, и Валера протяжно вздохнул из-под панамы.

– Ох, побудьте вы мирными хоть минуту. Мне после совещания и так муторно. Я до сих пор ко всему этому, - Валера слепо повел рукой в сторону дороги, - привыкнуть не могу. А всякие боевые действия - это вообще не по мне. Миш, я сколько лет зоологию преподавал в школе, детишкам рассказывал, как из икры вылупляются маленькие рачата! Я сколько лет был предельным реалистом! А теперь для меня ковры - как люди, и это здорово путает! Кстати нашел пару паласов. Один старый, протертый, но вот если его не меньше трех раз в день пылесосить, то ходишь по нему - как по лучшему персидскому ковру, неземная мягкость. Другой поновее, и на нем спать хорошо - в жару прохладно, а в холод - теплынь - и никакого подогрева не надо. Только спать надо обязательно голым... Себе их оставлю. Регистрировать?

– А как же, - Михаил глотнул водички, вернул бутылку Анюте, и та насыпала ему в просительно протянутую ковшиком ладонь горсть семечек.
– Да ты не беспокойся, Валер, на палас, на котором ты голый спал, теперь точно никто не позарится... Слушай, Байер, не маши на меня своим веером - гнилыми водорослями несет, как не знаю что!

– Я ощущаю только свежий океанский ветерок, - Байер слегка уменьшил махания веером.
– Очень приятно.

– А мне неприятно! С этими веерами никогда не разберешь!..