Последыш IV

– Как я могу тебе помочь?

На самом деле, Бармин знал, как. Вернее, предполагал, что знает, но, в любом случае, это Марена начала с ним разговор о своей силе, ей и карты в руки.

– Дурачок, - неожиданно улыбнулась богиня. – Неужели ты думаешь, что можешь тягаться со мной, да к тому же здесь, рядом с Источником? Какие карты, дружок?

«Вот же, черт! Она читает мои мысли!» - открытие было не из приятных, но факты упрямая вещь.

– Конечно читаю, - усмехнулась Марена. – И о том, кто ты такой на самом деле, знаю. Но все это неважно, пока ты мой. А ты мой?

– Твой, - кивнул Бармин, прекрасно понимавший, что от судьбы не уйдешь. – Куда же я денусь с подводной лодки?

Удивительно, но богиня не стала переспрашивать, значит поняла идиому и оценила смысл.

– Тогда слушай.

– Я весь внимание.

– В ближайшие дни приходите сюда снова. Не надо ждать десять дней. Приходите через три дня, через пять. Ты и Варвара. Вы вдвоем принесете жертвы. Она – одну, ты - три. Тогда я смогу выйти к твоим женам, познакомлюсь с ними, посмотрю, чем дышат, о чем думают, чего хотят, и заодно закреплю своей силой твой авторитет.

– Да, я, вроде бы… - начал оправдываться Ингвар, но Марена закончить фразу не позволила.

– Помолчи! – сказала, как отрезала. – Одно другому не помеха. Но для тебя есть еще одно задание, там тебе авторитет никак не помешает. Ты должен возродить мой культ, Ингвар. Люди должны вспомнить обо мне, но деревянные мои кумиры пожгли еще лет триста назад. Другие боги не вступились, - думали, обойдется, ан нет. Их тоже начали забывать, но мне от этого не легче. Это, чтобы ты понял, как такое, вообще, могло произойти. Была война… Мы кое-что не поделили друг с другом и людьми. Но об этом как-нибудь в другой раз.

– Там, где меня еще помнят… - сказала богиня после довольно долгой паузы. – Я превратилась для людей в чучело, которое сжигают на проводах зимы. Твои крестьяне тоже так делают. Жгут соломенную Мару. Но образ смерти, сам понимаешь, мне не нравится. Да еще такой - соломенный. Надо возрождать культ, Ингвар. Понимаешь, о чем речь?

– Да, - подтвердил Бармин, действительно начавший понимать, что бесплатных обедов, и в самом деле, не бывает.

– Мое мраморное чтилище[2] лежит на дне реки, чуть ниже моста. Точнее не скажу, но искать надо, я думаю, в районе средней опоры. Другой – гораздо более древний кумир, - закопан на западной опушке священной рощи. Восстанови два моих хофа[3] - в замке и в городе, - и жертвенник в священной роще. Проведи обряд почитания. Возложи дары, принеси жертвы.

– Жертвы? Но это невозможно, моя госпожа, - возразил Бармин, живо представивший себе весь этот ужас.
– По нынешним временам прилюдное жертвоприношение…

– Козы или барана? – усмехнулась Марена. – Еще можно оленя, медведя или быка. Увидишь, дела сразу пойдут на лад. А ты, небось, подумал, что я потребую человеческую жертву?

– Потребую, - добавила через мгновение, - но не прилюдно. Я знаю, какое сейчас время.

– Но культ в один день не восстановить, - попробовал Бармин «прикрыть свой зад».

– Верно, - согласилась богиня, - но с чего-то надо начинать. Вот и начни, а жены помогут!

2. Восьмое декабря 1983 года

– Что мы хоть ищем? – спросила Елена, зябко кутаясь в длинношерстную волчью шубу.

– Мраморную статую, - коротко ответил Бармин, пытаясь «заглянуть» под речной лед.

Они стояли вдвоем на мосту через Шексну. Дул северный ветер, приносивший порывами сухую снежную крупу. Погода не просто «так себе», а, можно сказать, «дерьмо погода». Сумрачно, как поздним вечером, - а ведь уже одиннадцатый час утра, - температура где-то под минус десять, да еще и этот долбаный ветер. В общем, в такое утро хороший хозяин даже собаку на улицу не выгонит.

«Собаку не выгонит, - согласился Бармин с народной мудростью, - пожалеет животину, а сам пойдет, коли надобно».

Дела требовали поспешать. Уговор с Мареной, больше похожий на приказ, не тот случай, когда можно манкировать взятыми на себя обязательствами. Ингвар это понимал, оттого и отправился на поиски мраморного чтилища сразу с утра. И объяснять никому ничего не стал. Придет время – расскажет, а пока сказал лишь, что дело важное, и увел Елену на мороз. У нее из всех его жен самое сильное поисковое чутье, ей и карты в руки.

– Статуя или статуэтка? – уточнила герцогиня Бирон. – Каков размер, и с чего вдруг кому-то топить в реке мраморную статую?

– Полагаю, метра два-три высотой, - пожал плечами Бармин, забывший за всеми делами спросить Мару о размерах ее кумира. – Больше ничего сказать не могу, а утопили ее, потому что, на самом деле, это не статуя, а чтилище богини Марены, но мы об этом никому не скажем. Пусть все думают, что это Хель.

– Чтилище – это идол? – переспросила Елена, в силу происхождения едва ли знакомая с этим словом.

– Идол, - кивнул Ингвар. – Кумир. Статуя.

– Но это же святотатство! – возмутилась удивленная его словами женщина. – Кто посмел топить в реке идола богини? Это христиане сделали?

– Представь себе, нет, - усмехнулся в ответ Бармин. – Свои же язычники учудили. Решали между собой, чей бог сильнее. Вот кумир под раздачу и попал.

– Вот же уроды!

– Не без этого, - согласился Ингвар. – Ну, что, видишь что-нибудь?

– Что-нибудь вижу… Вот там, - указала Елена рукой. – На глаз метрах в пятнадцати ниже по течению и прямо на этой линии, - провела она воображаемую прямую от себя к поверхности льда.

– Как скажешь! – Бармин примерился, отмечая внутренним зрением заданные Еленой ориентиры, затем «вгляделся» в стылую воду, вяло текущую подо льдом, и вдруг «поймал» тень чего-то тяжелого и довольно большого, присыпанного песком и затянутого илом на дне реки.

– Пробей полынью! – попросил он, тогда, Елену. – А потом ступай, пожалуйста, в замок и вызови команду водолазов. Кажется, в Вологде есть такая контора, а, если нет, то попроси полковника Кальф-Калифу найти подходящих людей. Он, наверняка, знает, что тут и где. Чтилище надо поднять со дна как можно быстрее. Поднять и перенести в замок. В хоф. Почистить, разумеется, но, если сильно пострадало, надо будет найти хорошего реставратора. Пусть хоть в Новгороде или во Флоренции, только побыстрее. Деньги – не вопрос. Займешься этим?

– Займусь, раз надо, - улыбнулась женщина. – А ты мне потом все-все объяснишь, лады?

– И тебе, и всем остальным, - кивнул Бармин. – Узнаете – закачаетесь.

– Да, и вот, еще что. Если я не успею раньше тебя, скажи хофгоди[4], чтобы не удивлялся и не тревожился. Я с ним позже отдельно поговорю и все ему растолкую.

Озвучив, таким образом, свою «настоятельную» просьбу, больше похожую, впрочем, на распоряжение, Бармин сразу же переместился на западную опушку Священной рощи, находившейся в двух километрах к югу от замка, как раз между Деменским и Костинским посадами. Место это было древнее и необычное для северного ландшафта. Дубы, насколько знал Бармин, отнюдь не характерные представители местной флоры, хотя и встречаются тут и там аж до шестидесятой параллели. Но здесь, близ Берова крома стояла целая дубрава, занимавшая по площади никак не менее ста гектаров, и дубы в роще Менгденов росли не простые, а, как говорят в народе, зачарованные. Почти все они были старыми, но некоторые, достигавшие в высоту едва ли не пятидесяти метров, стояли здесь с незапамятных времен. Во всяком случае, в домашнем архиве Менгденов возраст этих деревьев оценивался в девятьсот лет, и судя по всему, в ту пору, когда все они были всего лишь желудями, на этом месте уже росли древние дубы, только тогда роща занимала куда большую площадь, чем сейчас. Но дело было не только в деревьях. Сама земля в этом месте дышала силой. Магия и волшебство были растворены в воздухе, - даже сейчас, зимой, когда деревья стояли голыми, - и в воде бьющих в глубине дубравы и никогда не замерзающих ключей. Ну, и еще один немаловажный факт: в глубине рощи на небольшой, никогда не зарастающей деревьями поляне находился Беров хёрг[5] – древний каменный алтарь, грубо вырубленный из кроваво-красного гранита, за которым полукругом стояли двенадцать каменных и деревянных идолов. Здесь были представлены те боги и богини северного пантеона, которым особо поклонялись Менгдены и их люди.