Последыш. Книги I и II

Архипцев ждал его в ресторане над рекой, в отдельном кабинете, разумеется, и с собственной охраной, обеспечивавшей защиту от прослушивания. Не то, чтобы у стряпчего имелись на этот счет какие-то определенные опасения, но береженого, как говорится, боги берегут. А здесь, как уже понял Бармин, все копают под всех, а под него самого с удвоенными усилиями, поэтому и отдельный кабинет, и охрана и глушилка — подавитель электронных устройств.

— Рад вас видеть в здравии и благополучии, Ваше Сиятельство! — Встал из-за стола частный поверенный, едва Бармин переступил порог кабинета.

— Здравствуйте, господин Архипцев! — вежливо поздоровался Ингвар. — Чем порадуете?

— Здесь хорошо готовят… — осторожно намекнул стряпчий.

— Я непременно воспользуюсь вашей рекомендацией, — заверил стряпчего Ингвар, — но давайте прежде разделаемся с повесткой дня.

— Великолепно! — улыбнулся Архипцев, он, по-видимому, тоже предпочитал не оставлять дела на потом, но не знал, как к этому отнесется господин граф. — Тогда начнем с состояния ваших дел.

Адвокат раскрыл уже знакомую Бармину кожаную папку и стал доставать из нее документы, выкладывая их перед Ингваром, в некотором подобии карточного пасьянса.

— Это отчеты по вашим банковским счетам и совокупной цене акций, находящихся в доверительных фондах, прибыли от биржевой игры, а также о доходах с недвижимости и земельной ренте с принадлежащих вам владений. Здесь, — указал он на лист, покрытый плотным машинописным текстом, — представлен итоговый баланс доходов и расходов, под которыми, в свою очередь, понимаются налоги с недвижимости, земельный налог, страховые взносы и оплата занятых в вашем хозяйстве людей, включая меня и моих помощников.

Бармин просматривал бумаги по мере их появления на столе, запоминая основные цифры и оставляя подробный анализ на потом. К сожалению, он не был силен во всех этих бухгалтерских премудростях и прочем всем в том же духе. Но до тех пор, пока он не заведет себе разбирающихся в вопросе, но при том независимых от Архипцева помощников, делать это приходилось самому.

— Выглядит неплохо, — подытожил он вслух. — Кстати, вам удалось найти для меня нормального бухгалтера?

— И да, и нет.

— В чем это выражается?

— Нет, потому что, мне не удалось пока найти свободных от найма и при этом независимых и достойных доверия аудиторов. Да, поскольку, пока я вел свои поиски, кое-кто, имеющий встречное предложение нашел меня. Но тут требуется ваше, господин граф, личное вмешательство. Сам я решать такие вопросы не берусь, да и не могу.

— Вы меня заинтриговали, — вполне по-свойски усмехнулся Бармин, — рассказывайте.

— Видите ли, Ваше Сиятельство, поиски подобного рода специалистов в нашей среде надолго тайной не остаются. И вот буквально третьего дня ко мне обратилась некая дама с вопросом, не подыскиваю ли я аудиторскую компанию для молодого графа Менгдена? А я, слово дворянина, вашего имени нигде не называл. Из чего следует, что обратившиеся ко мне люди обладают немалыми возможностями в деле поиска и анализа информации.

— Кто они? — рассказ частного поверенного Ингвара заинтересовал, но и насторожил. Мало ли кто вышел на охоту за его головой.

— Это небольшая аудиторская контора, созданная еще лет сорок назад доктором права Мартыновым. Хорошая компания с длинным послужным списком и отличной репутацией, — я все это тщательно проверил, — но проблема в том, что Георгий Матвеевич Мартынов внезапно скончался, и все его сотрудники оказались в крайне сложном и, я бы даже сказал, незавидном положении. Они, Ваше Сиятельство, все, как один являются крепостными покойного доктора Мартынова и теперь формально перешли вместе с вотчиной Георгия Матвеевича в собственность его троюродной сестры.

— Не понял, в чем проблема, — пожал плечами Бармин. — Давайте выкупим их контракт. Я как раз сейчас выкупаю в сходной ситуации достаточно большой контракт на полторы сотни людей, а здесь…

— Извините, господин граф, что прерываю, — остановил его стряпчий. — Но в данном случае речь идет не о контракте, а о правах собственности.

— В каком смысле? — не понял собеседника Бармин.

— В прямом, — объяснил тот. — Как я уже сказал, все они являются крепостными, сиречь холопами доктора Мартынова, а в этом случае речь идет о сделке совсем иного рода. Это уже не выкуп неисполненного контракта, а покупка крепостных, да еще и обученных, имеющих высшее образование, востребованную профессию и немалый опыт работы. Боюсь, новые хозяева потребуют за них достаточно высокую цену.

— Ничего не понимаю! — покрутил головой Бармин, совершенно ошеломленный услышанным. — У нас в стране, что, все еще существует рабство? Вы ведь об этом? Речь идет о продаже людей?

— Не совсем рабство, — поморщился стряпчий, не ожидавший, по-видимому, что его клиент окажется настолько беспомощным в настолько очевидных вещах, — скорее, колонат [125] , но да, рабство существует.

— Но как это возможно?! — едва ли не ужаснулся Ингвар, но вовремя успел набросить узду на свои эмоции и продолжил разговор, оставаясь внешне спокойным, чего не скажешь о его сердце.

125

Колон — зависимый крестьянин в Римской империи времён её упадка и в Византии. В эпоху окончательного установления феодализма (в подготовке которого колонат играл видную роль) колоны постепенно перешли в класс крепостных (вилланов).

— Это долгая история, — грустно усмехнулся частный поверенный, поди, сообразивший уже, что жизнь на Груманте не подготовила Бармина к встрече со многими и многими реалиями имперской жизни. — Гордиться нечем, Ваше Сиятельство, но отменить вотчинное холопство пока не получается, так что вся надежда на постепенное смягчение нравов. Взять для примера хотя бы этих людей. Их господин был добр к ним, щедр и гуманен. Мало кто знал о том, что они его холопы, и отношение к ним было, как к свободным обывателям — мещанам. Увы, сейчас все для них может сильно измениться.

— Понимаю, — кивнул Ингвар. — Как много в империи крепостных?

Информация оказалась для него совершенно неожиданной, и ему требовалось в ней срочно разобраться. Хотя бы вчерне.

— По некоторым данным до трети населения империи — холопы, но точные цифры неизвестны. Их крайне сложно учитывать при переписи населения, тем более, что за своих крепостных отчитывается их хозяин, а он может быть заинтересован, как в приуменьшении размеров своего богатства, так и в сокрытии, скажем, высокой смертности, вызванной плохим питанием и медицинским обеспечением.

«Вот же засада! — искренно огорчился Бармин. — И в этом мире у нас снова рабы! Ну, что за страна у нас такая несчастная!»

— Значит, в империи есть рабы, — сказал он вслух, констатируя только-что усвоенный факт.

— В принципе, не рабы, а колоны…

— Не суть важно, как их называют! — отмахнулся Бармин. — Как к этому относятся другие страны?

— А как им к этому относиться? — явно не понял его Архипцев.

— Отрицательно. У них же… Или нет? — вдруг сообразил Бармин. — У них что, тоже есть крепостные?