Посмотри в глаза чудовищ. Гиперборейская чума

— Да, конечно…

— Сумму проставите сами, — он подписал чек и протянул его, глядя Крису прямо в глаза. Крис, чуть помешкав, чек взял.

Панкратов повернулся и пошел к выходу из кабинета. У двери, уже подхваченный свитой, остановился, повернулся к Крису.

— Бомбу вы нашли. А самих террористов искать будете?

— Не умею, — сказал Крис. — Только неодушевленные предметы. Да и какой в этом смысл — ведь для следствия и суда мои показания только говорение слов?..

Панкратов как-то странно усмехнулся:

— Досадно, крайне досадно. Возможно, Петр Васильевич рассчитывал на большее?

— Найдем сами, — сказал, не разжимая зубов, генерал. — Обычными методами.

— Больших вам успехов, — усмешливо поклонился Панкратов и вышел наконец.

Крис несколько секунд сидел неподвижно. А потом в кабинет буквально ворвались доктор, Хасановна и за ними — Ираида.

— Кристофор Мартович! — почти закричала Хасановна. — Вы знаете, кто это был?

— Знаю…

— Панкратов!

— Да, Хасановна. Панкратов. Сам. Илья Кронидович. Вот мы с ним, наконец, и посмотрели друг на друга. Я ему понравился, и он возжелал меня купить… Петр Васильевич, а как бы нам попасть домой? Желательно поскорее.

— Сейчас распоряжусь… Что-то не так, Кристофор Мартович?

— Просто устал. Нельзя ли кофе — покрепче?

— Можно. Стас! Кофе принеси! Коньяку?

— Желательно…

Кофе был растворимый, но дорогой — и было его много. Жгучая коньячно-кофеиновая смесь с трудом проникала в спавшиеся извилины. Там она производила трудно предсказуемые действия.

Сильвестр не удержался и зевнул, забыв перекрестить рот. Терешков смотрел на Хасановну, не в силах убрать с лица выражение экзистенциального ужаса. А доктор вдруг понял, что держит в своей руке руку Ираиды. Ираида старательно глядела мимо всех. Глаза ее светились, и румянец со щек уже переползал на шею.

Знавшая о любви лишь по анекдотам да по «Гэндзи-моногатари», она только сейчас внезапно поняла, чтотакое непонятное распирало ее весь этот месяц…

Дома их ждала очень озадаченная охрана и пространная записка от Альберта Мартовича: «тамбовский вудуист» Рудик Батц умер в изоляторе Бутырской тюрьмы от гнойного менингита, развившегося вследствие открытых проникающих переломов верхней челюсти, вовремя не распознанных. Перед смертью, несмотря на шины и бессознательное состояние, он заговорил — и наговорил целую кассету, благо магнитофон, включающийся на голос, сработал. К сожалению, понять что-либо в его речи было невозможно: Рудик изъяснялся на неизвестном науке языке.

Такие феномены известны и даже весьма распространены. Другое дело, что, пока Рудик произносил свой монолог, с каталки в коридоре встал умерший несколько часов назад зэк, закутался в простыню, сначала пробрался в раздаточную и съел две буханки хлеба, а потом спустился к посту охраны и попросил закурить…

Поэтому, собственно, «братец Майкрофт» и не принял участия в предутренних бдениях под Учинским водохранилищем.

Кассета с записью прилагалась.

Озадаченность охраны списали на этот визит. Ошибочно. Но ребята были вымуштрованные и сами с откровениями не лезли.

— Тут это… — Марков повозил костяшками по отросшей скрипучей щетине. — Поедем мы, Дора Хасановна. Ну, то есть…

— Мозгами помозговать нужно, — сказал Терешков и покраснел.

— Панкратова разоблачить бы… — потер Марков уголок рта. — Говоришь, ряху сытую сделал себе? Толстые сигары курит?

— Может, маскируется? — предположил Терешков.

— Ты добрый, Терешков, — сказал Марков зло. — И эта твоя доброта неконструктивна.

— Не потому, что я добрый. А потому, что… ну …надо бы потолковать с ним, разъяснить ситуацию…

— А я не знаю — чего мы ждем? Дора Хасановна, чего мы ждем? Мы что, не знаем, где находится Панкратов? Знаем. Что, он не захочет пропустить нас к себе? Не верю. Захочет…

— Отец Сильвестр не велел активничать, — напомнил Терешков. — Мировой катаклизм может быть.

— Да-да. Тихой сапой. По метру в год. Эх, ученые!.. — Марков стукнул себя свертком по раскрытой ладони. — Будем тихой сапой. Ну, может, поручения какие будут, а, Дора Хасановна? Сбегать куда? Так, чтобы без больших потрясений. За керосином не надо?

— Не за керосином, — сказал подошедший Крис. — Но — почти. В Хибины и обратно. Как вам такой маршрут?

— На мотоциклетках? — с готовностью отозвался Терешков…

ГЛАВА 15

Чуть освежась коротким сном и холодным душем, Крис вызвал машину и в сопровождении одного охранника уехал зачем-то в Остров, небольшой подмосковный поселок. Вскоре после его отъезда засобирался на службу и Сильвестр.

— Хорошо тут у вас, — сказал он с непонятной грустью. Потом вынул из-под рясы что-то продолговатое, завернутое в тряпицу, и подал доктору: — Вот. Долго сомневался, но решил вот — вам оставить. Мне-то он ни к чему. А вам… вдруг пригодится?

— Кадуцей? — уже поняв, что к чему, все же переспросил доктор.

— Он самый. Может, и знаете вы, да скажу: не самый добрый это символ. Видно, медики римские большими циниками были, что взяли его в покровители: означает он ключ к некоей двери: между живым и неживым, правым и неправым, добрым и злым. Прошедшим и грядущим… Бог римский Янус из кадуцея взошел. И крест, на котором Христа распяли, — тоже из кадуцея…

Он ушел, и в ту же секунду возник Коломиец — словно сработал свой трюк артист-трансформатор.

— Евгений Феодосьевич… — начала было Хасановна, но он плюхнулся в кресло для гостей, хлопнул по подлокотнику так, что звук в панике заметался по комнате, и велел:

— Выкладывайте. Все.

— Э-э… — начал доктор. — Что-то слу…

Коломиец взглядом заткнул ему рот, но потом дернул щекой и коротко рассказал, что обнаружила утренняя смена охраны. Видимо, ночной смене досталось по полной выкладке. У одного из ребят клочьями выпадали волосы, а второй — бывший сержант-контрактник, прошедший Чечню без единой морщинки на лбу, — был вроде бы нормален, но все время куда-то искоса поглядывал, хихикая, и не замечал, что обмочился.

Просто чудо еще, что они не взорвали дом: газ на кухне был открыт, и лишь благодаря выбитой ураганом форточке его не скопилось достаточно…

Рассказать «ночники» не могли ничего.

Время от времени то там, то здесь с охраной происходили необъяснимые случаи. Скажем, в прошлом году в банке «Рос-стех» охранники вынесли и отдали кому-то мешок с тремя сотнями тысяч долларов; или в позапрошлом двое ребят из маленького агентства «Гиант», охранявшие реконструируемый домик, вдруг воспылали взаимной страстью и допустили кражу японских черных лаковых стеновых панелей на какую-то чудовищную, не укладывающуюся в голове сумму…