"Посмотрим..."
Шрифт:
– Хорошо, идем, - согласился немного успокоившийся шериф, следуя за Мишонн.
Неужели он всерьез подозревал, что они с Диксоном дали всем координаты их тюрьмы, и теперь здесь стоит ожидать целый полк вооруженных и очень опасных лесных бабок?
***
– Ну так вот, она, как я уже сказал, все две недели в отключке провалялась. Я вообще не ожидал, что самурайка такой слабачкой окажется! Попробуй, отбей ее от стаи в пятнадцать ходячих! – разошелся Мэрл, сидя на табуретке за столом и вещая Хершелу о своих недавних приключениях.
– Десять, ты пять минут назад сказал, что их было десять. Я записал! – поправил очки Милтон, сверяясь со своей
– Десять или пятнадцать, кто их считал? Пиши: много! И вообще, дай-ка я гляну, че ты там карябаешь!- протянул руку реднек, но не успел схватить летописи. – Че за секреты там пишешь, а?
– Никаких секретов. У тебя руки грязные. И вообще – это слишком ценные записи, вдруг порвешь или потеряешь, - пробормотал очкарик, пряча куда-то свои листки и отсаживаясь подальше.
У плиты суетилась Андреа, перебегая от одной кастрюли к другой и не прекращая возмущаться тем, что ей приходится заниматься подобной работой. На вышке или за оградой она была бы гораздо полезней! А на кухню вместо нее сегодня можно было бы… да вон, хотя бы Милтона поставить. А что? Он ведь тоже человек, и его, значит, можно научить готовить. Тем более что его ценными мозгами рисковать нельзя, вот и пусть сидит тут в тюрьме, на хозяйстве. Бедный доктор уже не знал, куда деваться от подобных предложений, снова достав блокнот и сделав вид, что он жутко занят своими научно-историческими изысканиями.
– Слушай, блонди, не мельтеши ты так! Хотя насчет твоей кулинарной бесполезности я полностью согласен. Да, кстати, а шоколадка готовить-то умеет? У бабки она все на подхвате была, а вот сама как? – поинтересовался Мэрл, с удовольствием наблюдая за проносящейся мимо него в очередной раз женщиной.
– Шоколадка? Это ты о Мишонн? – обернулась Андреа, уперев руки в бедра и приподняв изумленно бровь. – Мэрл, а почему тебя это интересует, а?
– Как это почему? Блин, ну вы бабы вообще в еде ничего не понимаете. Я вот, может, отравиться боюсь, - хохотнул реднек, не видя, что в помещение зашла Мишонн.
– Боишься отравиться? Ну-ну… - хмыкнула недоверчиво блондинка, подмигивая фыркающей подруге. – Да что тут уметь готовить, кашу сварить каждый сможет. Я же говорю, вон даже Милтон справится, так почему бы его не обучить? Был бы поваром на постоянной основе. Бет с ребенком, а все остальные будут спокойно за безопасность отвечать. Хорошо я придумала?
– Зашибись, блонди! Я не против! А поначалу, пока док будет учиться готовить, заставим его первого пробовать свои блюда, если не траванется – и нам хавать можно! А то я что-то не доверяю ему пока, - покосился на Милтона Диксон.
– Между прочим, недоверие у нас взаимное, - бросил очкарик, собирая бумаги и с видом оскорбленной добродетели выходя из кухни. – Здесь просто невозможно работать!
– А еще порцию можно? А то мы там в лесу всю форму с шоколадкой растеряли. Садись, крохотуля, твоя сладкая блондиночка сегодня кормит всех! – протянул вздыхающей Андреа свою миску Мэрл.
***
Лежа в темноте на койке и попивая какое-то дрянное вино, найденное им еще днем в одном из подсобных помещений, Мэрл мысленно матерился. Да уж вечерок удался на славу! Мало того, что жрачка особой оригинальностью и сытностью не отличалась, а из алкоголя на такую прорву народа выставили только три бутылки вина, так еще и глядели все на реднека, как на дикаря! Испуганно косились, брезгливо отодвигались, делали вид, что не замечают и откровенно не слышали его комментариев. Зануды хреновы! Как будто ему
в их обществе интересно и вообще зашибись! Ага, как же. Но он, как человек воспитанный, не корчил по их примеру такую рожу, словно с ним за одним столом сидит толпа болтающих и разлагающихся от любого движения ходячих.А самурайку, блин, едва на руках там не носили! Разговорить пытались, шутили, улыбались, хавку подсовывали, расспрашивали о чем-то. Шериф без башни сидел с ней и чуть не зажимал, а она и не сопротивлялась! Так и хотелось молча встать, подойти, зашвырнуть ее на привычное уже к этой тяжести плечо и уволочь к себе, показав, чья она баба. Должна ведь ему! Целых две недели он героически спасал ее черную шкуру, поил, кормил, лечил и вообще терпел ее общество! Недовольно засопев, Диксон сделал еще один большой глоток.
И не свалишь ведь! Брательник не поймет, если Мэрл его не дождется здесь, или, не приведи боже, тронет его возлюбленного копа. Опять развоется, что старший бросил его на произвол судьбы и не мог недельку потерпеть. Да и оставлять братишку одного в компании этих снобов тоже не очень-то и хотелось. А сваливать в лес осенью, позорно живя под оградой тюрьмы в ожидании Дэрила – хрен им! Не дождутся! Пусть терпят, раз уже приняли. И не ноют!
Поболтав в воздухе так быстро опустевшей бутылкой, реднек резко поднялся, стукаясь головой о верхнюю койку и громко чертыхаясь. Слабоватое какое-то вино оказалось, нужно еще взять. Не замечая, что он уже еле передвигается, шатаясь на каждом шагу, мужчина вывалился в темный тихий блок и попытался сообразить, в какую сторону ему нужно идти. Спустившись вниз, Мэрл снова стал оглядываться, почесывая затылок пустой бутылкой и натыкаясь взглядом на одну из камер.
Прогулявшись по ближайшим помещениям, он вернулся на то же место. Сделав шаг в камеру Мишонн, Диксон еще раз оглянулся на пустой блок и тихо прикрыл за собой решетку. Вот ведь, даже дверей толковых нет в этой тюрьме, и как тут жить? Но на размышления времени не было. Придавив телом тут же попытавшуюся сонно вскинуться женщину, Мэрл одним движением надежно накрыл ее губы клейкой лентой, предусмотрительно только что прихваченной в блоке.
– Ну что, крохотуля, пришло время отдавать долги,- выдохнул он в лицо Мишонн запахом дешевого вина. – Развлечемся?
Ответом ему был лишь отчаянный взгляд широко распахнутых глаз.
========== Часть 12 ==========
Устало добравшись до своей камеры, Мишонн упала на койку, пытаясь расслабиться. Как, оказывается, сложно после длительного времени в лесу видеть вокруг столько лиц, слышать столько голосов, слов, вопросов, разговоров. Еще и оказаться вдруг героиней праздника. Возвращаясь в тюрьму, женщина не раз задумывалась о том, как ее встретят. О том, что ей скажут. Быть может, они разочарованы, что сделка сорвалась? Быть может, Филипп им отомстил за это? Быть может, они никогда не хотели видеть ее в своих рядах, и просьба о выдаче была спасительным предлогом избавиться от настораживающей новенькой?
Но нет, лишним и изгоем здесь оказался Диксон, а не она. И потому Мишонн было неловко. Неловко перед группой уставших, испуганных, разочарованных и отчаявшихся людей, которым в присутствии реднека неуютно и неприятно находиться. Неловко перед Мэрлом, который, как бы ни хорохорился, все же был живым человеком, способным на эмоции. И она уверена: особой радости находиться здесь, в окружении презирающих и недолюбливающих его людей, мужчина не испытывал. Даже самое наплевательское отношение ко всему происходящему не выдержит подобного.