"Посмотрим..."

– Что-то твоя жена плохо выглядит, голубчик! Укусили? – поправив очки на носу, старуха пристально вгляделась в лицо самурайки и перевела взгляд на ее грязную уже повязку на плече.

– Какая жена, ты че? Да я ее вообще впервые вижу!

Мэрл по привычке отпрянул подальше от Мишонн, невольно вспоминая несколько случаев из своей бурной молодости, когда девицы, наивно верящие его россказням о красивой жизни и мечтающие о браке и толпе сопливых детишек, делали такие подставы. Приглашали его к себе, поили и кормили, радовали собой, а потом наутро вдруг распахивалась дверь, и в комнату врывался папаша или мамаша цацы с выпученными глазами и воплями о том, что он лишил их деточку чести! Ага, а то, что деточка уже как минимум десять лет ежедневно лишалась чести с каждым совершеннолетним жителем города – это мелочи. Но настырная бабка не обратила внимания на отрицание Диксона.

– Ничего не знаю! Спали вместе, значит жена тебе. Так что не морочь мне голову! – бормотала незнакомка, все еще глядя в лицо больной с каким-то нездоровым любопытством. – Жену в охапку – и ко мне. Ох, поплачусь я когда-то за свою доброту, но что поделать, с возрастом пришла сентиментальность.

Мэрл недоверчиво покосился на бабку, говорящую о своей сентиментальности командным тоном: высокие ботинки, штаны цвета хаки, кожаная куртка с заклепками, бандана с надписью «Rammstein», их оружие и военный рюкзак у нее за плечами.

– Ты че раскомандовалась? К тебе… Куда, зачем, кто там у тебя еще? Ты гляди, какая шустрая, сразу иди за ней! Вдруг сожрать планируешь, тут в лесу с провизией тяжело, я ничему не удивлюсь, - недовольно проговорил мужчина, поднимаясь и ловя задумчивый взгляд Мишонн, которая, кажется, снова успела что-то решить за них обоих. Вот ведь неугомонная баба – ее подстрелили, а все туда же, чего-то решать пытается!

– Если не хотите, ваше право. Оружие чуть дальше на земле оставлю. Не нужен вам приют на несколько дней, еда и лекарства вон для нее, - бабка кивнула на морщащуюся от боли, но встающую самурайку, - значит, не нужен. Мы в свободной стране.

Пожав плечами, старуха деловито поправила свой рюкзак, что-то покряхтела и под изумленным взглядом Диксона развернулась в сторону леса, довольно бодро передвигая ногами. Мишонн, нахмурившись, сделала шаг вперед.

– Подожди! Я пойду. Хуже все равно не будет. А ты иди в… сам знаешь, куда.

– Эй, цыпа, ты че, меня щас послала так, чтоль?! – наигранно возмутился Диксон и покачал головой, не сводя глаз с напряженной спутницы. – Не, бабуль, я тогда тоже с вами. А то вдруг ты надумала мою ба… женщину в рабство куда продать… в сексуальное?! Мне, между прочим, она самому еще нужна!

Бабка, хмыкнув, оглянулась и смерила взглядом Мэрла, а затем и Мишонн. Махнув приглашающе рукой, она неторопливо последовала по едва видной тропинке, ведущей в лес.

– Сам говорил, что не жена она тебе! Значит не твоя. Да и вообще, посмотри на себя! Нет, такой женщине, как твоя подруга, нужен мужчина моложе и представительней. Да не огорчайся ты так, милок! – подмигнула старуха Диксону, который безуспешно пытался подтянуть челюсть в ее обычное положение и поверить в то, что мир всего-навсего перевернулся с ног на голову. – Не переживай. Ты вот мне как раз подходишь, и не гляди, что я уже в годах, зато опытная!

Переглянувшись и обернувшись на застывшего на месте Мэрла, две женщины разразились смехом. Хотя, конечно, сравнить звонкий хохот бабки и хриплую короткую усмешку от Мишонн было сложно, но Диксон и такое от невозмутимой самурайки, наверное, впервой видел.

– Спелись они, блин! Слышь, бабка, ты давай мне зубы не заговаривай. Где ты обустроилась? Чето я кроме леса тут не вижу ничего, - оглядываясь по сторонам, подошел мужчина впритык к спутницам и ловким движением стащил свое оружие из рюкзака вредной старухи. – Ну что, теперь по-другому поговорим, а? Че зыришь? Выкладывай, давай, куда вести нас собралась? Кто приказал?

Женщина, словно не замечая направленного прямо ей в лицо дула, тревожно ощупала лоб обессилено опершейся на дерево Мишонн и неодобрительно посмотрела на ее грязную повязку.

– Я вам помогаю, между прочим, так что убери оружие. Приказал, - передразнила женщина, вдруг как-то распрямившись и метнув в сторону реднека высокомерный взгляд, куда-то только подевалась малообразованная бабка из глубинки. – Я за последний год не видела тут никого, кроме этих… зараженных. Такие толпами ходят. А живых ни одного. Вам еще повезло, что я по привычке вам головы не размозжила, увидев на поляне.

Недоверчиво покосившись на не такую уж и простую, как могло показаться, старуху, уже успевшую представиться Алисией с какой-то больно мудреной фамилией, Диксон торопливо подхватил прикрывшую глаза Мишонн.

– За два года и никого? – он снова забросил самурайку себе на плечо, игнорируя неодобрительный взгляд бабки. – Как ты еще базарить не разучилась? Охренеть! Ты тут, небось, всех белок в лесу уморила своей болтовней, больше ведь не с кем за жизнь перетереть. То-то же, я смотрю, ни фига живого здесь не водится. От тебя сбежали, точно! Долго еще?

– Пришли! – оповестила женщина, раздвигая руками кусты, за которыми виднелся небольшой дом.

И на кой он понадобился кому-то в лесу? Но интересней всего было не само жилье посреди леса, а то, во что оно было превращено хлипкими руками это бабки, если она, конечно, не врет. Весь деревянный дом был утыкан копьями, причем на одном из них трепыхался ходячий, напоминая огромную, мерзкую, пришпиленную к стене бабочку. Деловито подбежав к несчастному, старуха ловким движением выуженного откуда-то из недр рюкзака тесачка проломила гнилую черепушку и с довольной улыбкой повернулась к Диксону.

– Ну, теперь в доме есть мужчина, самой не придется снимать эту мерзость с копья, довольно тяжелое занятие, хочу сказать. Ну, что встал? Заноси свою подругу, будем лечить ее.

Не мешкая и не обращая внимания на намек бабки о том, что ему придется отковыривать трупешник от и без того измазанного кишками домишки, Мэрл занес Мишонн в дом, облегченно плюхнув ту на ближайший диван.

– Блин, еще не дала ни разу, а на шее уже устроилась прочно! Вот ведь зараза!

– Кыш! Иди на кухню, только не сожри там все, девочке тоже покушать нужно будет, когда придет в себя, а я на гостей не рассчитывала, сам понимаешь.

Мэрл, услышав что-то про еду, машинально повернулся в сторону двери, из-за которой действительно доносились какие-то давно забытые запахи, но потом тяжело вздохнул и решительно оседлал придвинутый к дивану стул.

– Ну уж нет, кто знает, что ты с ней тут натворишь, пока я там? Ты вообще кто? Лечить умеешь? Там и жар, и пулевое ранение и вообще это… слабая она у нас, болезненная и нервная, чужих не любит и боится, так что… – бубнил Диксон, с нескрываемым интересом глядя на то, как женщина ловкими привычными движениями начинает раздевать все еще бессознательную Мишонн.