Пособие по выживанию

Еще с детства мне внушали, еда — это сила и здоровье. И многие десятилетия, оказывается, эта установка сидела в подсознании. Потом я понял, самая лучшая еда — это та, от которой мы отказались. Еда может быть вредной. Раньше чувство голода было для меня мучительно, в подсознании оно было связано со страхом за жизнь. Когда я стал убеждать себя в том, что чувство голода полезно, что оно очищает организм от шлаков, активизирует обмен веществ, оно у меня осталось таким же, но перестало быть не только мучительным и дискомфортным, но даже стало доставлять удовольствие. Когда я начал серьезно заниматься темой будущего, желание выпить резко уменьшилось. Алкоголь разрушает контакт с будущим, дестабилизирует высшие желания. Но хотя отношение к алкоголю изменилось, моменты раздражительности, страха, паникерства и уныния еще присутствуют. Чего-то я тут недопонимаю.

Недавно я подметил любопытную деталь. Когда кто-нибудь говорит мне: «Для Вас есть новая информация» или «У меня для Вас новость», в меня почти вместе с первой эмоцией незаметно проскакивает страх. Раньше я этого совершенно не замечал. Я стал фиксировать его появление лишь тогда, когда понял, насколько вредно чувство страха. Страх и боль связаны в нашем подсознании. В эмоции страха подсознательно заложена боль физического разрушения. Уходя от боли, мы спасаем свою жизнь. Если мы сидим на рельсах и видим мчащийся на нас поезд, эмоция страха заставит нас убежать, чтобы спасти себе жизнь. Но если мы видим поезд на горизонте, возникает такая же эмоция страха, и это парализует наше развитие. Страх полезен при непосредственном контакте с опасностью, но ему, как боли или чувству голода, нельзя подчиняться.

Страх — это примитивная форма воспитания. Он заставляет сдерживать желания, активизирует работу сознания. Страх — это показатель зависимости от окружающего мира. Когда мы зависим, мы получаем информацию. Бесстрашный обычно становится начальником, а боязливый замом. Бесстрашные реализовывали накопленную информацию. Боязливые и подчиненные принимали и накапливали ее. Бесстрашные тяготели к хамству, пресыщенной бездуховности. Они переставали чувствовать других людей, забывали об их интересах, все больше концентрировались на себе. Это уменьшало любовь в их душах. Боязливые и осторожные побеждали не в прямой атаке, а в закулисных интригах. Но чем больше развивалось их сознание и опыт, тем жестче они становились внутренне и также теряли любовь. Если же вера в Бога помогала сохранить любовь, страх превращался в осторожность, а осторожность в мудрость. Человек мог одновременно работать на прием и на реализацию.

Ощущая абсолютное подчинение Божественной воле, человек был раскрыт для принятия и обработки информации. Ощущая Божественное в себе, человек реализовывал и выплескивал накопленную информацию. Кто чувствовал Божественное в себе, больше концентрировался на творчестве, радости, веселье, отдаче. Кто видел Божественную волю вокруг себя, концентрировался на сдержанности, отрешенности, уединении, осмыслении происходящего. Как только уходила любовь и видение Божественного, у одних появлялись разнузданность, хамство и попустительство своим внешним желаниям, у вторых — страх, уныние, зависть. Отдача и реализация происходят как следствие накопления. И если в подчинении принятию информации мало любви, то и реализация будет хамоватой и агрессивной. Для того, чтобы ощутить Божественное, нужно забыть о человеческом. Поскольку страх связан с телом, можно сделать простой вывод: пока страх существует, Божественная логика непостижима. Поэтому апостолы говорили, что боящийся не искушен в любви. Чтобы машина тронулась с места, необходима первая передача. Но если она набрала скорость, и мы не переключаемся на высшие передачи, то губим мотор.

По мере развития человека страх превращается в сдержанность, осторожность, самодисциплину. И постепенно главным мотивом поведения становится чувство любви. Не нужно делать то, что мешает любви, уменьшает ее количество в душе. И если в поведении животного, в его подсознательных эмоциях страх занимает процентов восемьдесят, то у человека процентов пять-десят-шестьдесят. До сих пор мы не подозревали, что любой наш поступок соотносится сначала с эмоцией страха, а затем с эмоцией удовольствия. И это вполне естественно. Ибо страх тормозит зависимость от поверхностных положительных эмоций. Без веры в Бога страх необходим. Он дисциплинирует, сдерживает, заставляет работать на прием информации, развивает сознание. Поскольку развития без боли не бывает, страх и развитие тесно соседствуют. И если любви Божественной не хватает, перестройка организма вместо развития становится разрушением и гибелью. Страх сковывает, останавливает разрушение и развитие одновременно. Значит, чем меньше любви в душе, тем больше должно быть спасительного страха, который ограничивает многовариантность системы, но удерживает ее от саморазрушения. Значит, просто удаление страха из души приведет к гибели. Любовь обычно приходит порциями, а в перерывах идет страх. Если же устремление к любви и к Богу идет непрерывно, возможности адаптации к миру неизмеримо возрастают. И тогда страх перестает быть главным защитным механизмом.

Раздражительность, страх, уныние — это все признаки малой гибкости информационной структуры, и поэтому человек боящийся всегда тяготеет к подчинению, принятию. Значит, бороться нужно не со страхом, а с окостенением информационной структуры. Люди давно заметили: если в душе постоянный страх, но человек, превозмогая его, идет на боль, не боится неожиданных ситуаций, раскачивает свое тело физическими, температурными, ситуативными нагрузками, то страх постепенно проходит. То есть чем выше гибкость информационной структуры, тем меньше страха. Чем больше мы открыты для окружающего мира, готовы принять любую информацию, тем выше гибкость нашей информационной структуры. Высший метод и высшие возможности для контакта с вселенской информацией приходят через принятие Божественной воли во всем происходящем. Божественная воля, то есть весь причинно-следственный механизм Вселенной — это часть того, что мы называем Божественной любовью. Не случайно главная молитва в христианстве, как, впрочем, и в других религиях, начинается с признания Божественной воли и высшей логики во всем происходящем.

Страх — один из главных признаков зависимости от будущего. И значит, один из главных методов борьбы со страхом. Это постоянное напоминание своей душе и своему телу о вторичности нашей воли, наших желаний, наших планов и целей по сравнению с волей Божественной.

Я смотрю неподвижно в одну точку, следя за постепенно затухающими мыслями. Мысленная разминка закончилась. Раздается первый телефонный звонок. Мужчина звонит из Австралии. У него лимфома.

Я прочитал не только все книги, но и смотрел последние видеокассеты, — говорит он. — Вы могли бы сказать мои параметры?

Готовность принять травмирующую ситуацию у Вас высокая, — говорю я, — отдача любви, заботы и энергии тоже на плюсе. А вот запас будущего весьма и весьма неважный. Это связано с Вашими детьми, особенно со старшим. Реальные изменения после про чтения книг заметны, но детей Вы в порядок еще не привели. И их внутреннее состояние провоцирует возникновение Вашей болезни.

А что я им передал?

В первую очередь осуждение, критику людей. Вы давали оценки, опираясь не на любовь, а на духовность, нравственность, идеалы. Какими бы совершенными ни казались нам представления о мире, они никогда не будут точными, ибо им предстоит развиваться. Пока мы развиваемся, мы несовершенны, пока мы несовершенны, мы развиваемся. Желание что-то сделать вечным тут же приводит к окостенению формы. Только любовь может быть вечной, потому что она не имеет формы, она за пределами пространства, времени и вещества. Нужно помнить об относительности наших представлений о мире. Система развивается, пока в ней есть противоречие. Ибо это и есть развитие. Если противоречия превышают тридцать-пятьдесят процентов, система исчезает как таковая. Если противоречие исчезает, система также погибает, становясь все более агрессивной перед полным распадом. Чем дальше к Богу и к любви мы идем, тем, как ни странно, менее стабильными должны быть понятия нравственности, идеалов, духовности за счет все большей концентрации на любви. Попытка познать Бога через все более строгое соблюдение правил, канонов отдаляла человека от любви, пристегивая его к духовности, идеалам и нравственности. Чем жестче, консервативнее наше восприятие мира, тем сильнее мы делим мир на добро и зло. Ненавидим и презираем грязное и преклоняемся перед чистым. Ваша жесткая оценка мира сидит в детях и внуках, измените их через себя, и Ваша болезнь уйдет.

Да, у меня всегда было жесткое неприятие не справедливости, — говорит мужчина.

Вы знаете, справедливость — это всего-навсего определенная жесткая схема причинно-следственных связей. Во-первых, она всегда работает на нас, то есть весьма субъективна. Во-вторых, она не может быть абсолютной. Я недавно беседовал с дочкой на темы правоты, правды и справедливости. «Я — твой отец и ты должна принимать мои решения, какими бы несправедливыми они тебе ни казались. Пойми, — сказал я, — простую вещь. Если ты будешь яростно доказывать человеку свою правоту и справедливость, он будет тебя ненавидеть тем больше, чем больше у тебя будет правоты. Правда и справедливость сами восторжествуют. Ты можешь высказать человеку свое мнение, а потом принять его условия. И когда время докажет твою правоту, человек вместо ненависти будет испытывать уважение. Позволь человеку самому убедиться в своих ошибках. Негативный опыт бывает гораздо полезнее позитивного. Быть правым и справедливым на все сто процентов человек не может быть никогда». Помните известную притчу о справедливости? Один человек десять лет просидел на горе и все эти годы молился и обращался к Богу только с одной просьбой — чтобы мир был устроен справедливо. «Ты действительно этого хочешь?» — спросил Бог. И молящийся ответил утвердительно. «Хорошо, — сказал Творец, — тогда начнем с тебя. Ты десять лет сидел на горе, пускай теперь гора посидит на тебе». Так вот, наше понятие справедливости втайне всегда связано с интересами нашего тела и нашей жизни. Поэтому они всегда будут противоречить таким же понятиям у другого человека. Понятия справедливости у одной группы людей также будут противоречить интересам и справедливости другой группы.

Чем больше концентрация на любви и чем меньше на собственном теле, тем ближе будут наши понятия о справедливости. Когда мы концентрируемся на Божественном, оно постепенно превращается в человеческое. Когда мы концентрируемся на человеческом, оно вырождается и превращается в дьявольское. Для того чтобы человеческая система восприятия и понимания окружающего мира остановила окостенение и распад, нужно на какое-то время видеть мир только в Божественной логике, опираясь только на любовь и бесконечность. Тогда возникнет новое отношение к людям и к себе, избавленное от страха и агрессии. И тогда болезнь, расшатывающая нашу информационную стабильность, станет ненужной.

Я все понял, — говорит мужчина, — большое Вам спасибо. Я слышал, у Вас сейчас тоже есть проблемы?

Да, — говорю я. — Проблемы есть, и, значит, я развиваюсь.

Мы желаем друг другу успехов, и на этом общение завершается.

Через некоторое время я смотрю его поле. Возникло светлое пятно, которое частично закрывает район груди и головы. Сияние устойчивое. Через некоторое время он получит три испытательные ситуации, две из них пройдет с сохранением любви, третью вряд ли осилит. Эмоции потомков помешают. Но общее прохождение около шестидесяти процентов. Значит, проскочит. Я тут же останавливаю себя. Просмотр будущего нежелателен, тем более того, что не зависит от нашей воли. Многие идут на прием, возлагая на него главные надежды, и ошибаются. Экзамен, как и соревнование, — это подведение итогов. Иногда человек не видит никаких успехов и изменений при работе над собой. Но он накапливает главное — энергию для изменения, которая реализуется в подходящий момент. Намерение, если оно долго существует, заполняет все энергией и изменяет причинно-следственный ход событий. Те попытки, которые делал человек до приема, и то состояние, в котором он пребывает после него, определяют, справится он со своей проблемой или нет. Во время приема открывается подсознание, и в его глубины уходит сформировавшееся отношение к миру. Если оно будет правильным, тогда последует выздоровление и изменение судьбы. Если претензии сохранятся, его убийственные возможности в лучшем случае будут закрыты.