Посредник

– Сделаем как обычно, согласны?

На это Фрэнку сказать было нечего, хоть он и не знал, что значит «как обычно». Он положился на мистера Стаута, который принялся орудовать ножницами и гребенкой. Фрэнк закрыл глаза. Миссис Стаут все напевала. В тесном, пропахшем парфюмерией помещении жила радость, напомнившая Фрэнку о Рождестве, когда еще дарили подарки.

– Жена нынче взволнована, – сказал мистер Стаут.

– Я слышу.

– Джимми сегодня приезжает. Сынок наш.

– Он был в отъезде?

– В армии. Форт-Уэст. Их в Ирак посылали.

– Тогда он заслуживает горячей встречи.

– Уж это я обеспечу. Верно, Барбара?

– Надеюсь, он не совсем уж исхудал.

Мистер Стаут рассмеялся:

– Насколько я тебя знаю, ненадолго. В смысле, если мальчик похудел. Вы любите рыбачить, Фаррелли?

– К сожалению, времени маловато.

Миссис Стаут перевернула табличку на двери, так что надпись «открыто» теперь смотрела внутрь. Фрэнк был последним клиентом. Скоро приедет Джимми, их единственный сын. Фрэнк пожелал им всего доброго, платить не понадобилось. Счет, конечно же, направят в мэрию. Он подумал, что теперь мир открыт, ведь и на табличке написано, что мир открыт, верно? На улице он не сразу отыскал машину Шерифа. Тот припарковался за углом. Фрэнк сел в машину. Шериф положил на место полицейскую рацию, сдвинул шляпу на затылок и тыльной стороной руки провел по лбу, медленным и покорным жестом.

– Твою мать, – пробормотал он.

Фрэнку не хотелось спрашивать, в чем дело. Ему следует быть осмотрительным и не проявлять излишнего рвения. Оба долго молчали. Шериф покачал головой:

– Они оба на месте, Фаррелли?

– Да. Если вы о мистере и миссис Стаут.

– Совершенно верно. Как они?

Фрэнк пожал плечами:

– Как? Радуются, что сын приезжает. Он был в Ираке.

– Он не приедет.

– Что-то случилось?

– Парень не справился с управлением, возле указателя. Ехал с превышением скорости. Рухнул прямиком в реку.

– Как назло, именно сегодня, – сказал Фрэнк.

Шериф повернулся к нему:

– А что, бывают дни, более подходящие для потери сына, Фаррелли?

– Я не это имел в виду. Просто подумал: именно сегодня. Уцелев на войне.

– Будьте осторожны со словами. У вас только один шанс. А это значит, что говорить надо как можно меньше.

Они еще немного посидели молча. Ветер гнал вдоль домов бумажки и пыль. Ни души не видно. Фрэнк начал терять терпение.

– Может, пойдем сообщим? – сказал он.

– Не хотите дать им еще минуту-другую обычной жизни?

– Разве они не вправе узнать как можно скорее?

– С хорошими новостями не грех и поспешить. Но это не наша епархия, Фаррелли. А с плохими новостями спешка ни к чему. Пусть еще порадуются, что Джимми едет домой.

– Они уже закрыли парикмахерскую, сэр. Я просто подумал, надо бы сообщить им, прежде чем они пойдут его встречать.

– Н-да. Вот работенка, будь она неладна.

Шериф открыл водительскую дверцу и резко обернулся к Фрэнку, когда тот открыл свою:

– А вы куда?

– Разве мне не надо идти?

– Думаю, вам надо посидеть здесь и поразмыслить о различии между добрыми и дурными вестями.

– По-моему, мне полезно поприсутствовать.

– Ладно. Будь по-вашему. Только держитесь в сторонке и молчите. Слушайте и учитесь. Понятно?

– Вполне.

– Смотрите в глаза, когда разговариваете со мной, Фаррелли. Вы должны смотреть людям в глаза. Иначе они не станут вам доверять.

Они свернули за угол, к парикмахерской. На двери стояло «закрыто», но супруги все еще находились в салоне. Переоделись в обычную одежду. Миссис Стаут достала большой букет цветов, стоявший за прилавком. Фрэнк подумал, что теперь у них закрыто навсегда, меж тем как остальной мир пока что открыт. И его вдруг поразило, что они знают об этих двух порядочных людях нечто такое, чего те еще о себе не знают. Он, чужак, знал их судьбу, для них же она была по-прежнему сокрыта во мраке. Именно сейчас он может их уничтожить. Глядя на них сейчас сквозь запотевшее стекло, он смутно видел их лица, черты которых словно бы стерлись. Мистер Стаут впустил их с удивлением, еще ни о чем не подозревая, еще доверчиво. Они еще жили будничной жизнью. Еще ждали Джимми. Шериф снял шляпу, медленно повертел ее в руках. Цветы упали на пол, и в этот миг их жизнь перевернулась. Фрэнка удивило, что все произошло еще прежде, чем Шериф сказал то, что пришел сообщить.

– Ваш сын Джимми, к сожалению, погиб в дорожной аварии.

Миссис Стаут повернулась к мужу, их лица мгновенно обрели четкость, словно свет вернулся и вырезал их черты на черной доске. Все, что до сих пор скрывалось во мраке, за пределами их рассудка, стало зримо. Она застучала кулаками по груди мужа и запричитала:

– Это неправда! Скажите, что это неправда!

Мистер Стаут только смотрел на Шерифа, а она все кричала:

– Это правда? Наш Джимми погиб?

– Дороги скользкие после дождей. Соболезную, сэр.

– Где он?

– Полчаса назад его доставили в больницу Пресвятой Девы Марии.

Миссис Стаут успокоилась или пришла в отчаяние. Взялась за практические дела. Надела пальто, быстро глянула в зеркало, поправила прическу.

– Я хочу видеть его.

– Я вас отвезу, – сказал Шериф.

Она опять повернулась к мужу:

– Поедешь?

Мистер Стаут не ответил. Кивнул на Фрэнка:

– Вы порезались.

Фрэнк тронул пластырь, ему вновь стало не по себе.

– Пустяки.

– Предоставьте бритье специалистам. Сядьте.

Фрэнк взглянул на Шерифа, тот кивнул. Фрэнк сел в кресло.

– Поедешь? – повторила миссис Стаут.

– Джимми нет в живых. Я не хочу видеть его таким.

Миссис Стаут помедлила у двери, дала мужу еще один шанс передумать, но он не передумал. Шериф вышел за ней на улицу. Фрэнк остался наедине с мистером Стаутом, а тот опять надел белый халат и стал позади кресла, на сей раз с бритвой, которую направил на кожаном ремне. Затем отлепил пластырь и наложил Фрэнку на лицо горячее полотенце. Фрэнк закрыл глаза, он не знал, сколько прошло времени. Возможно, и несколько часов. Его клонило в сон. Ощущение не сказать чтобы неприятное. Легкий свист стали по кожаному ремню напомнил о саранче, что, бывало, в мае затемняла небо. Мистер Стаут снял полотенце, намылил Фрэнку щеки. Фрэнк надеялся на лучшее. Все в Кармаке только и знай надеялись на лучшее. Острое лезвие скребло кожу.

– Мы с Джимми обычно ездим к мельницам. Там ловятся отличные морские окуни. Если повезет.

– Да. Если повезет. Тут нужна удача.

– Иной раз всю ночь там сидим. Разговариваем. Как положено отцу и сыну. Понимаете?

Только сейчас Фрэнк сообразил, что мистер Стаут говорит не в том времени. Всё не в том времени. Цветы росли на полу, а волосы вянули по углам. Вот так действует смерть – часы теряют стрелки и все цифры, становятся белым колодцем, где можно утопить печаль и безумие? К счастью, мистер Стаут умолк до той минуты, когда проводил Фрэнка до двери, ведущей в мир, который пока был открыт. Порез он снова заклеил пластырем, телесного цвета, почти незаметным.

– Надеюсь, Джимми в военной форме, – сказал мистер Стаут.

Фрэнк сунул в карман записку Шерифа, где было написано, что все расходы по покраске Посредникова автомобиля оплатят власти, сел за руль и поехал прямиком к Миллеру. Стив вышел навстречу. В руках, как всегда, мягкая ветошь, которой он утирался, вид озабоченный. Фрэнк подал ему записку. Стив прочел и снова посмотрел на Фрэнка:

– Поздравляю, мистер Посредник. Неплохо.

– Спасибо.

– Теперь тебе нужен черный «шевроле»?