Постигая прошлое

Мысль, конечно, занятная, но чем внимательнее приглядываешься к праздношатающимся неопрятным личностям, (многие из которых выказывали явные признаки опьянения, другие же имели несомненно бандитскую наружность, а третьи вполне гармонично совмещали оба этих признака в одном лице) тем больше понимаешь, что шанс на подобное крайне мал и в процентном выражении вряд ли поднимется выше нуля.

Вообще, Красное торжище, по занимаемой площади даже со стороны не выглядело маленьким. Скорее наоборот, по самым скромным прикидкам около десяти километров в диаметре. При этом расположено оно было в довольно необычном месте — в котловане, стены которого возвышались над городом на добрых сто пятьдесят — двести метров. Стены эти не были отвесными, а спускались ко дну котлована под небольшим углом, пожалуй, при желании наверх можно было даже без веревок забраться. Но этого и не требовалось, к вершине вела хорошо различимая, проторённая в одном из более пологих склонов, извивающаяся змеей, дорога. Сам город держался на расстоянии от стен котлована, видимо строители остерегались обвалов и селей, наверняка случающихся тут не так уж и редко.

— Тама стены. — повёл указательным пальцем по верху котлована бородокосый, отвечая на мой вопрос. — В двух сотнях аршин от обрыва, почитай, по всему краю ямы стена в пять саженей высица. Посередь той стены ворота, от их дорожка к городищу и спускаца. На воротах, да на стенах дозорныя, недалече казармы, в коих службу вои несут. Как подходят одержимыя под стену, дозорные в трубы трубят, вои на подмогу к им спешат, с одержимыми управяца, да обратно в казармы. Ещчё за стену быват дозоры конны высылают. Токмо мало тут одержимых то. Место такое, по одну сторону река, энта вона, по которой мы плыли, значица, да ещчё одна по другу сторону. Меж теми реками соты, почитай все пустыя, токмо несколько деревенек малых на все два десятка верст меж речками. Да и те деревеньки обновляюца оченно нечасто. Так што мало одержимых сюда забредают, токмо те, што в деревеньках энтих народяца. Так што и дозорны в дозорах не усердствують, и вои тут тожить особливо не воюют, бока в казармах, значица, отлеживают, вином да брагою прямо на посту скуку заливают. Што поделашь, какой городище, так и стража!

Хоть протяженность Красного торжища вызывала уважение, совершенно противоположные чувства вызывали постройки, наполнявшие его. Неполных полдюжины деревянных домов в несколько этажей и пара пузатых, неказистых, бревенчатых башен составляли довлеющий над остальными строениями ансамбль, располагающийся в лучшей, центральной части города. Остальные дома и избы, по большей части, имели вид потасканный и жалкий. Окраина же вообще довольствовалась чем попало: землянки, лачуги и хибарки перемежались чем-то совершенно непотребным, напоминающим собачьи будки и палатки одновременно.

— Эгей, крестничек, кончай глазеть, пошли уж, пока в корчме всё пиво не выдули! — крикнул, оборачиваясь, бородокосый, первым зашагавший к городу.

Прежде чем добрались до первых жалких хибарок, пришлось отмахать ещё километр, постепенно удаляясь от реки, плавной линией, огибающей котлован по левую руку, вместе с приютившимся в нём городом. Видимо, в той стороне порт и те самые, упомянутые крестным, Стружьи ворота, через которые можно попасть в город со стороны реки. А мы, интересно, через какие ворота собираемся входить?!

Ворот на нашем пути не оказалось. Также не оказалось и охраны или дозорных, которые могли хоть как — то отреагировать на появление трёх до зубов вооруженных мужиков. Правда, основные ворота, через которые можно попасть в Красное торжище, вместе с доблестно несущей службу стражей, как оказалось, находятся наверху, за пределами видимости. Также и те, что принимают народ, приплывший сюда по реке. А мы, получается, входим в город со стороны условно непроходимой тропы, как бы через тайный ход, откуда никто и никогда не ждал и не ждёт гостей. Хотя, судя по словам бородокосого о бдительности местных стражников, даже если бы входили через одни из ворот, вряд ли смогли обратить на себя их внимание. И чем дальше мы продвигались вглубь города, тем больше убеждался в правдивости им сказанного.

Упоминание в названии городишки красного цвета, кстати говоря, так и осталось непонятным. Ничего красного по пути не попадалось. А если воспринимать так, что слово "красный" в данном словосочетании обозначает не цвет, а красоту, то тем более не ясно, ведь ничего красивого в поселении, расположенном на дне огромного котлована, и близко не было.

Правда, относительно "торжища" никаких вопросов не возникало. Торговали тут на каждом шагу и абсолютно всем. И если на отшибе в качестве торговцев выступали всё те же неопрятные, бандитского вида личности, предлагающие по большей части всяческий хлам, то чем дальше отходили от грязновато — нищей окраины, тем чище и представительней казались продавцы. Возле лотков с товаром появлялись хмурые охранники, а спектр предоставляемых услуг ширился и рос.

Помимо торговцев начали попадаться ремесленники, зазывающие прохожих под покосившиеся навесы своих мастерских, находившихся тут же, где прямо на месте оказывались услуги по ремонту одежды, обуви, сбруи для коней, а также любых других вещей. В дымящей горнами кузне предлагали починку доспехов, правку и заточку оружия, а также подковывание лошадей по самым низким ценам. Причём отсутствие этих самых лошадей у нашей пешей троицы ни капельки не смутило улыбчивого красномордого кузнеца с хитрым взглядом, о покупке лучших верховых коней вместе с седлами по лучшим же ценам он обещал позаботиться в самые кратчайшие сроки.

Другой, до безобразия наглый делец пытался уговорить меня поменять полученный от Бамбука арбалет, на связанную с самым сердцем Улья, наделяющую носителя безграничной силой и всезнаньем, диковинку из далёких, таинственных земель. С виду эта самая "диковинка" выглядела совсем не впечатляюще, в точности как череп то — ли собаки, то — ли какой-то похожей животины с вставленными в глазницы, поблескивающими красным, невзрачными камешками. Эту сделку навязчивый меняла называл главным событием в моей жизни, якобы он сам не желает расставаться с чудесным артефактом и оказывает мне эту невероятно щедрую услугу лишь по велению самого Улья, чей величественный, всепроникающий глас достигает его ушей с того самого момента, как к нему в руки попала диковинка.

Отбрехаться от судьбоносной сделки удалось лишь после прямого вмешательства Демьяна, красноречиво потянувшего из — за пояса один из своих топоров. Правда, спустя всего лишь минуту пришла очередь уже мне и бородокосому оттеснять в сторону языкастую гадалку, пытавшуюся пророчить будущее развесившему уши Демьяну.

Помимо подобных предложений, всю дорогу нас сопровождала ватага попрошаек. Хотя, насчёт дороги это я погорячился. Движение к известной лишь бородокосому цели, проходило непонятным, петляющим меж расставленных в беспорядке строений и гомонящих толп народа кружно — петляющим путём, запомнить который вряд ли получилось даже у Демьяна с его феноменальной памятью. Да и большую часть особо настырных торгашей и зазывал удавалось спровадить лишь крестному, наверняка не раз бывавшему в этом суматошном месте и умевшему разговаривать с подобными личностями. От тех же попрошаек он отделался парой виноградин, при этом спросив у одного из босых оборванцев, до сих пор ли следит за порядком среди торговцев старый Щукарь и отправив другого в корчму к Медведю с вестью о прибытии старого друга.

Попрошайки, опознав таким образом в бородокосом человека, знакомого с местными властьимущими, тут же отвязались, отправившись дальше искать какого — нибудь заезжего простачка. Похожим образом он отваживал и прочих, излишне навязчивых, торгашей, менял и кузнецов — коневодов.

Правда, в нескольких местах наш провожатый всё же остановился. Первым оказался скрывавшийся в небольшом, полутёмном помещении, оружейный магазинчик, судя по изобилию выставленных на прилавке луков, главным образом на их продаже и специализирующийся.

Невообразимо худой, но отнюдь не согбенный, обладающий цепкими, до нутра пробирающими глазами и роскошной бородой, неприветливый старичок, очень сухо поздоровался с крестным, несмотря на откровенное дружелюбие, выказываемое последним. Меня и Демьяна при этом он окинул таким подозрительным взглядом, будто заочно считал нас распоследними ворюгами, заглянувшими в его лавку лишь для того, чтобы что — нибудь спереть.

Несмотря на большой выбор, бородокосый не стал покупать ни один из выставленных на продажу луков. Перекинувшись с хмурым продавцом парой, относящихся исключительно к предмету торговли, фраз, покопавшись в выложенной на прилавок россыпи стрел и взяв из них лишь полтора десятка, да в придачу две тетивы и маленький мешочек с неизвестным содержимым, крестный расплатился и, помимо устного прощания даже поклонившись, но, при этом не получив в ответ даже скупого кивка, отправился к выходу.