Посторонний на Земле Лишних
Шрифт:
Взрезал кожу вдоль хребта, вырезал полоски мяса вдоль него. Снял пласты мяса с поясницы и крестца, лопаток. Это у нас будет самое ценное и вкусное. Затем снял кожу с окороков и срезал массивные куски мяса. Все упаковал в пакеты, которые всегда лежали в рюкзаке среди прочих мелочей. Помыл водой из бутылки руки и нож.
Осмотрелся. Съесть меня никто не пытается, пони отошли в сторону, никому я не интересен. И это замечательно.
Собрался и, уже не пригибаясь, побрел напрямик к родному оврагу, чтобы не приближаться к падальщикам.
***
На ужине показал всем фото, рассказал,
***
Все закончилось без осложнений. Хищники разбежались по своим местам обитания, к нам не заходили, об их пиршестве напоминал только погрызенный череп гиены и разбросанные кости. По дороге заодно доехали до стада пони и я подстрелил еще один источник вкусного, хотя и жесткого, мяса.
Идея питаться свежим мясом так понравилась команде, что мне выделили для охоты машину и предложили брать кого-то в помощники. Я выбрал Борю, с ним уже наладилось взаимопонимание, да и был он мне более симпатичен, чем остальные парни.
Американка
За день до очередного дела Сокол за ужином довел до коллектива новые принципы раздела добычи.
– С завтрашнего дня ездить на дело будем одной машиной, нечего бензин жечь зря. Половина команды будет оставаться в лагере. Раз часть людей участвует в операции, а часть не участвует, надо менять принцип расчета долей. Это понятно?
Все дружно помычали, выражая согласие.
– Тогда предлагаю такой вариант. Те, кто сидит в лагере, получают по одной доле. Те бойцы, которые участвуют, две доли. Чучел и Бык, если в операции – три доли. Я в лагере – три доли, на операции пять. Камю, если на операции – четыре.
– А с чего Камю такая доля? – напрягся Бык.
– Сам-то как думаешь?
В целом предложение приняли.
– Есть еще одна мысль, – продолжил Сокол. – Предлагаю еще по одной доле выделить девушкам.
– Командир, ну ты чего? – опять возмутился Бык. – Шлюхам такая же доля, как бойцам, оставшимся в лагере? Да и вообще, за что им доля, они и так зарплату получают?
– Вообще им зарплату обещали за сексуальные услуги, а они еще готовку и стирку на себя взяли.
– И что? Мы жизнью рискуем, за это и получаем долю.
– Извини, что вмешиваюсь, – подал голос я, – Но девушки рискуют ровно так же, как все, кто сидит в лагере. Если гиена придет, ей все равно, если у мяса яйца или нет. А если патруль лагерь накроет, то тоже без разницы – они пойдут как соучастницы. Приехали сюда добровольно? Готовили, обстирывали, обслуживали? Деньги получали? Этого достаточно. Может нас к стенке сразу поставят, а их отправят каналы рыть, вот и вся разница.
– А ты Камю, с чего так за них переживаешь?
– Очень просто, Бык. Та накидочка, которую они несколько дней плели, мне жизнь спасла, а может и не один раз. Я такие долги стараюсь не забывать. Да и вообще, я от них только хорошее видел.
Немного поспорили,
но идти против мнения командира никто не захотел. Да и не такая уж большая по деньгам получалась разница, всех больше волновало, чтобы у него было не меньше, чем у соседа.***
Вечером Наташа пришла с синяками от шлепков на ягодицах. Смазанными пятнами отпечатались ладони и четкими узкими линиями – пальцы.
– Это что? – поинтересовался я.
– Бык оставил. Он в последнее время стал грубым. Да и не он один. Эффект новизны ушел, некоторые парни спокойнее стали относиться, а некоторые наоборот – ищут острых ощущений. Пока ничего страшного, но признак нехороший. Да еще эта дура жадная, Маринка, нашептала Соколу, чтобы он нам доли от добычи выделил, некоторые парни теперь злятся.
– Зато денег больше получите, раза в два.
– Меня больше волнует, чтобы мы отсюда живыми уехали, а по возможности еще и без членовредительства. Поговорил бы ты с парнями, чтобы без грубостей было?
– Без толку, – вздохнул я. – Я для них чужой. Пусть лучше Марина Соколу нашепчет, его на какое-то время послушают.
В моих отношениях с Быком была заложена мина замедленного действия. Раньше он был вторым человеком после Сокола, а сейчас, после моего появления, есть он в отряде или нет – существенной разницы не имело. Он стал просто одним из бойцов, а его место занял выскочка, чужой. Для таких самцов иерархия в стаде – важный вопрос, так что рано или поздно он начнет создавать мне проблемы. Уже начал. Не просто так он оставил синяки именно Наташе, а не Маринке.
Убедить Быка и других я не мог, но что-то менять в сексуальном вопросе определенно было надо. Потому что иначе рано или поздно пришлось бы провоцировать его на ссору и убивать. А это уже крайняя мера с непредсказуемыми последствиями.
***
На завтраке, перед отъездом на дело, я при всех ненавязчиво поинтересовался у Сокола:
– Слушай, командир, а если в машине будет девушка, ее как, тоже убивать?
Сокол подвис, зато Бубен тут же отреагировал:
– Командир, а давай девок новых наловим!
У части отряда это предложение вызвало бурный восторг. Так что установки на сегодняшнюю вылазку изменились. Решили, что будем останавливать машину, в которой есть женщина. Если за несколько часов такой не попадется, тогда будем брать, что есть.
***
Приехали, вышли на позиции, замаскировались.
Лежим, ждем. Жарко. Под накидкой я весь мокрый от пота. Вода кончается. Я уже проклинаю идею с поимкой новых девушек. Дамы ездят или оптом, в автобусах под охраной, или в составе больших семей. А одинокие вообще не ездят.
Пока лежал, понаблюдал за движением, составил себе какое-то представление о том, какой народ и как часто ездит с базы и на базу.
Большинство из тех, кто едет на своих машинах, мужчины-одиночки среднего возраста. Причем, одиночки неплохо обеспеченные и упакованные. Кризис среднего возраста у них и переосмысление ценностей? Неужели на старой Земле столько вполне успешных и при этом одиноких людей? Или они успешные, потому что эгоисты, и потому же одинокие?
Таких было большинство, если считать по количеству машин.