Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

– А где же Артур? – спросил графа Николай.

– Он ранен, сильно ранен. Именно из-за этого мы так задержались. Я не знаю, как долго он протянет. Но он перед смертью хотел бы увидеть всех вас еще раз, а особенно тебя, Алексей, – тихо сказал Саша, обессиленно падая в кресло Прохора.

– Какая, на хрен, смерть?! Ты о чем говоришь?! – не сдержался Прохор.

– Тише, нам надо срочно увидеть Артура, я только заскочу ненадолго к Юле: думаю, что если кто и поможет, то только она, – тут же взяв себя в руки, сказал я, вставая со своего места. – Раз уж меня смогла вылечить…

– Точно! А мы тогда сейчас же пойдем к барону. Где он сейчас? – спросил Николай.

– В малом приемном зале, дальше нести его было уже нельзя, рана начала открываться, – виновато ответил помещик, как и все, вставая со своего места.

Глава 8

Середина мая 1709 года от Р. Х.

Места близ Смоленска

Бригада боярина Третьяка

Мысли молодого полковника путались и не хотели приходить в порядок, рука дрожала и не желала писать каждодневные заметки в дневник. Привычка записывать события, прошедшие за день, появилась у витязя с тех пор, как наследник Петра приказал ему ежедневно подавать отчет о работе и состоянии дел. Незаметно для себя Прохор втянулся в эту рутину и только спустя пару месяцев заметил, что все эти записи помогают ему раскладывать по полочкам мысли и идеи, попутно давая возможность зрительно видеть результат проделанной работы в форме отчета самому себе.

Уже прошел почти месяц с тех пор, как командующий витязей вместе с тремя полками выдвинулся маршем в сторону Смоленска, где их ожидало еще несколько полков. Слякотные весенние дороги по мере приближения к югу России оставались позади, уступая место пыли и духоте. Единственным плюсом южной части России была, конечно, природа. Здесь уже вовсю цвели деревья и радостно щебетали птахи, что ложилось бальзамом на сердца воинов, давно не видевших такой красоты.

Но даже красота окружающего мира не могла до конца развеять смутное беспокойство командира батальона витязей, чуть-чуть не дотянувшего до полка. Хотя ранение Артура и оказалось не смертельным благодаря девушке Алексея, Прохор понимал, что незамеченным оно не останется и виновные обязательно найдутся. Хотя ведь когда было совершено нападение на царевича, виновные не были пойманы…

«Чтоб их всех черти в ад утащили!» – зло сплюнул Прохор Митюха, убирая письменные принадлежности в небольшой тубус.

Писать заметки в таком состоянии полковник был просто неспособен. Злость на самого себя почему-то не проходила, а только усиливалась, будто именно от него зависело нападение на друзей. Правда, Алексей, до поры до времени ехавший вместе с бригадой России, развеял часть сомнений своего друга и младшего брата. Но все равно обидно чувствовать себя неспособным изменить такую, казалось бы, незначительную вещь, как секунда времени…

– Господин полковник! Вас вызывает его милость господин бригадир! – зашел в шатер командира витязей молодой адъютант бригадира Третьяка, за которым следовал один из лейбшицев (телохранителей) полковника.

«Боже, ну что за наказание? Отдохнуть и то не дадут!» – подумал про себя Прохор, закрывая кожаный тубус.

– Хорошо, я сейчас буду, – ответил витязь, поправляя портупею.

Получив ответ, адъютант тут же умчался исполнять свои обязанности, оставив полковника наедине с лейбшицем.

– Иди, Игорь, видишь же, что ничего серьезного, – наконец сказал Прохор охраннику.

– Есть, брат-полковник! – ответил витязь и вышел из шатра.

Прохор вышел следом за младшим братом. Возле выхода из шатра стояли два лейбшица, постоянно находящиеся рядом со своим командиром; только во время совещаний и по личной просьбе-приказу брата-командира они были вынуждены временно прекращать опеку, правда, ненадолго.

– Оставайтесь здесь, – бросил лейбшицам через плечо Прохор.

– Есть, – отозвались два высоких жилистых витязя.

До шатра командующего было не так уж и далеко, всего-то полверсты, не больше, но погодные условия делали это расстояние тянущим как минимум на пару верст, слишком уж много грязи было на дорогах, разбитых сапогами солдат и подковами лошадей. Проходя стоянку своего полка, расположенную в паре сотен локтей от его шатра, Прохор услышал слова знакомой ему песни, которую когда-то в юношестве, еще проходя учебу в корпусе, он слышал от своего брата и командира царевича Алексея.

Улыбнувшись, Прохор пошел дальше, напевая песню себе под нос.

Перед шатром командующего бригадой стояли все командиры полков, в том числе и прибывший совсем недавно Бернер, а также члены штаба боярина. Прохор поздоровался со всеми, благо после прошлогодней кампании у него появилось много друзей среди других полков, в том числе и среди командования этих полков – что поделать, война сближает людей, особенно когда один из них спасает жизнь другому.

Но среди знакомых частенько попадались и те, кого молодой витязь видел впервые.

– Обер-фискал генеральства генерал-фельдмаршала Шереметева Петухов, – представился молодой мужчина, первым подойдя к Прохору, сразу же после того как майор закончил здороваться со своими старыми товарищами.

На вид ему можно было дать лет тридцать с хвостиком. На лице его застыли над губами маленькие аккуратненькие усики, забавно шевелящиеся во время разговора, словно у таракана. В целом же ничем примечательным внешность обер-фискала не отличалась, разве что едва видимая полоска шрама на правом виске выделяла его среди других.

– Командир полка Русских витязей полковник Митюха, – не растерялся Прохор, отвечая на приветствие обер-фискала.

– Как вам марш до Смоленска, господин полковник? – спросил с улыбкой фискал.

– Довольно мило, если бы не весенняя грязь и холодные ночи, – ответил Прохор, не понимающий, что от него потребовалось военной полиции.

– Ха, а вы, оказывается, шутник, – тепло улыбнулся фискал.

– Почему же? – спокойно поинтересовался Прохор.

– Ну, природа частенько балует нас без нашего на то ведома, а уж чтобы преподнести сюрприз, так это вообще за ради бога, поэтому я и удивляюсь вашему терпению. Ведь все же марш по весне – то еще «приятное» занятие, – пояснил фискал Петухов.

– Тогда понятно.

– Что ж, приятно было с вами познакомиться, господин полковник. Если вы не против, я хотел бы продолжить наше знакомство, – сказал Прохору фискал, намереваясь уйти по делам.

– Взаимно, господин обер-фискал. Я тоже хотел бы продолжить нашу беседу, – ответил витязь, провожая его взглядом.

– Что хотел от тебя этот сын барсука и лисицы, полковник? – спросил кто-то за спиной у Прохора.

Повернувшись, витязь увидел одного из тех людей, с которыми его свела судьба в его первый поход – полковника Шестакова, сорокалетнего мужчину в полном расцвете сил.