Посылка из Полежаева

Учащиеся г. Октябрьска Башкирской АССР».

«Письмо дочерям Луиса Корвалана: «Мы приглашаем вас в наш детский дом. Вам будет здесь очень хорошо. У нас старшие ребята любят младших и заботятся о них. У нас много игрушек, книг и друзей. Дом наш светлый, просторный, воспитатели хорошие.

Воспитанники детского дома № 2 города Углича Ярославской области».

«Мы, сёстры-пионерки из алмазной Якутии, присоединяемся к международной кампании в защиту Луиса Корвалана.

Валя, Люда, Дуня Кудиновы, Якутская АССР, посёлок Матта».

«Дорогой мой друг товарищ Лучо! Мы с ребятами боремся за Ваше освобождение… Надо что-то такое сделать, чтобы и хунта, и все гитлеры, все, кто против народа, исчезли с земли раз и навсегда и не портили мир своим присутствием, не отбирали детство, как отобрали его у чилийских ребят.

С пионерским приветом к Вам Андрей Гурьев из Свердловска».

«Мы собираем ягоды и заработанные деньги решили передать в фонд солидарности с чилийскими демократами.

Таня Керчуквина и Надя Чайвургина из посёлка Оротукан Магаданской области».

«Требуем немедленного освобождения Луиса Корвалана, требуем закрытия всех концентрационных лагерей и освобождения всех политических заключённых Чили. Мы не ставим своих подписей, т. к. для этого бы потребовалось слишком много бумаги, ведь нас 1101 человек.

Таджикская ССР, г. Курган-Тюбе, средняя школа № 7».

«Наши пионеры работали книгоношами. Сначала на заработанные деньги мы хотели купить спортивную форму. Но подумали и решили перевести деньги в фонд солидарности с Чили. Раз у детей Чили беда — мы должны им помочь.

Пионеры 4«б» класса школы № 88, г. Челябинск».

«Мы, учащиеся 5 класса «а» средней школы № 5 г. Джанкоя Крымской области, с особой тревогой следим за происходящими в Чили событиями. Верим, что рабочие, крестьяне, молодёжь и пионеры там победят! Заработанные на субботниках деньги мы перечисляем в фонд солидарности с Чили. Мы не оставим в беде своих друзей, патриотов Чили!

Таня Тоболкина. Калининская обл., Кимрский район, Паскинская восьмилетняя школа».

«Я пионервожатая. Много передумала, прежде чем опустить открытку в почтовый ящик. Мы выступаем на политических вечерах, мы читаем стихи Неруды, работаем на воскресниках. Однажды вдвоём мы с подругой заработали 220 рублей, которые перечислили в фонд солидарности с чилийскими демократами. Но сердце диктует: «Мало, очень мало». Мы будем ещё громче говорить о нашей солидарности с чилийскими патриотами, ещё решительнее протянем им руку помощи.

Лена Сытина, Волгоград».

45

Тишка любил эти предвечерние часы, когда пламя в печке-лежанке уже вовсю гудело и когда плита накалялась до такой степени, что на неё можно было бросать тонкие, подсоленные с обеих сторон кружочки истекающей крахмальным соком картошки. Они мгновенно схватывались коричневым налётом загара, а Тишка, чтоб картофельные ломтики не обугливались, переворачивал их ножом, как оладьи на сковороде, и, не допекая, похрустывающими, жгущимися, один за другим отправлял в рот. Это было ни с чем не сравнимое наслаждение.

— Тишка, — не выдерживала мать, — ну что за дурная привычка? Надымил, будто в столовой. Неужели оголодал до такой степени, что и ужина не дождаться?

— Мамка, как ты не понимаешь… Вкусно же, — оправдывался, как всегда, Тишка, и, как всегда, отец заступался за него:

— Мать, а чего тут такого? Нравится человеку — пускай ест…

— Да ведь желудок испортит, сырую ест.

Отец смеялся:

— В сырой витаминов больше.

И Тишка был признателен ему за эту, хоть и пустячную, но поддержку.

Правда, в последнее время отец стал использовать «картофельные» часы для душещипательных бесед и экзаменов. То его ударит в разглагольствования о международной обстановке, то в наставления об охране границ, то в проверку Тишкиных познаний в области математики или русского языка.

Вот тогда Тишка быстрёхонько сворачивал свою кухню и убегал за водой к колодцу, а то ведь отца не переговоришь. Он закончил школу давно, но у него была цепкая память, она сохранила чуть ли не все правила из учебников, какие отцу доводилось держать в руках.

— А ну, Тишка, скажи, когда пишется разделительный твёрдый знак?

Тишка мучился и краснел, зная, что, если он ответит даже и правильно, отца это не остановит, он задаст новый вопрос.

— Так… Так… А какой падеж за каким стоит? Знаешь? Ну, начинаем проверку… Перечисляй… Именительный… Дальше?

— Родительный…

— Правильно. А за ним?

Услышав, что экзаменатор коснулся знакомой для неё темы, из кухни выскакивала мать.

Тишка, да просто же, — начинала она. — Я тебе стишок подскажу, ты сразу все падежи запомнишь.

Отец хмурился, что мать помешала ему, но та не обращала на него никакого внимания:

— Иван родил девчонку — велел тащить пелёнку… — радостно улыбаясь, сообщала она. — По первым буквам никогда не спутаешься: Иван — именительный, родил — родительный, девчонку — дательный…

— Брунда какая-то, — не соглашался отец. — «Иван родил девчонку». Да этого же не может быть… У нас жизненней был стишок… Иван родной, дай Ванюше табаку понюшать.

— Чего-чего? — вздымала мать руки к потолку. — По-ню-шать? Это что за слово такое?

— Да для рифмы же, — сердился отец. — Ванюша — понюшать… Главное-то в первых буквах…

— Ага, — торжествовала мать. — У тебя — в первых, а у меня, выходит, — в последних?

Меж ними начиналась незлобивая, лёгкая перебранка, и Тишка незамеченным выскальзывал на улицу.

— Иван родил девчонку — велел тащить пелёнку, — кричал он обрадованно, полной грудью вбирая в себя морозный воздух. В самом деле, с помощью стишка падежи запомнить нетрудно: именительный, родительный, дательный…