Потапыч
Шрифт:
— Правильно, Дима, подумай… — процедила она сквозь зубы.
Непонятно как, но её крысиная пасть была способна произносить сложнейшие звуки и даже при этом не шепелявила, хотя должна была. По крайней мере так утверждали все без исключения мультики про говорящих грызунов, которые я видел. Возможно, дело было в сверхъестественной природе существа. Возможно, мультики просто врали. Но факт оставался фактом: Крыса говорила на нашем языке лучше, чем Хали-Гали. И она сказала следующее:
— Ты же умный мальчик. Хорошенько поразмысли над тем положением, в котором вы очутились. И над тем, кто здесь главный.
Потом это двугорбое чудовище наконец отстало
— Вы здесь одни, ребятки. С вами только я и мои верные слуги. Взрослые не придут на помощь — все они сейчас спят и видят самые лучшие сны в своей жизни… Так что, может, вам всё-таки лучше дружить со мной?
Дружить? Вот это что-то новенькое.
Ладно, будем честны, в тот момент не я обратил на эти слова внимание. У меня были куда более насущные дела.
— Д-дру-ужить? — промямлил Хали-Гали.
Крыса обернулась на голос. Однако не так резко, как это было со мной. Возможно, это потому, что в нашем великом комбинаторе она видела куда меньшую угрозу, чем во мне. Соответственно, и пугать особо не требовалось. А может, дело было в том, что и с пугалками перебарщивать нельзя, иначе они потеряют свой драматический эффект.
— Да. Дружить, — сказала Крыса и медленно пошла на Хали-Гали.
А может, она не стала резко бросаться на него совсем по другой причине. Может, всё потому, что как раз в нашем Шерлоке эта тварь ощущала гораздо большую угрозу, чем во мне. Меня было достаточно напугать так, чтобы я крикнул «ой» и от ужаса врос в пол. Но Хали-Гали требовалось напугать до смерти, чтобы он не придумал ещё какой-нибудь план. А что это чудовище в курсе всех наших действий, я не сомневаюсь до сих пор.
Крыса надвигалась на него медленно, позволяя в деталях разглядеть свои размеры и чудовищный облик. Мы все, а особенно Хали-Гали, должны были хорошенько рассмотреть острые зубы, выступающие из-под верхних губ. И мощные когти на передних лапах, которые Крыса прижимала уже совсем не так, как это было в начале. Теперь же они были готовы в любой момент, просто в мгновение ока вцепиться кому-нибудь в глотку, если ты вдруг по какой-то причине откажешься с ней дружить.
— Дружить, — повторила она. — На самом деле я пришла к вам за помощью.
Как ни странно, но эти слова слегка приободрили нас. Когда слышишь, что кому-то нужна твоя помощь, это автоматически как бы ставит тебя на одну ступень с ним. А равного бояться уже сложнее.
Мы слегка выдохнули и устроились на полу немного удобнее. Кто-то даже уселся на стол постовухи.
Под ногами по-прежнему кишело крысами, но они не нападали, и лично мне от этого было уже легче. Даже девчонки не куксились по этому поводу. Но, наверное, в их случае всё благодаря глубокому шоку от происходящего. Да и тем более, когда над твоей головой летают смертоносные лезвия, ты уже меньше паришься по поводу каких-то мелких грызунов. Пусть даже и размером с кошку.
— Наш мир умирает, — продолжала крыса. — И, к сожалению, нет никакого средства его спасти. Поэтому мне и моим малышам приходится искать другое место, другой мир. — Малышами, конечно же, были все эти гнусные твари, от которых мороз драл по коже. — А мы просто хотим жить. Точно так же, как и вы.
Я смотрел на неё и думал о том, что если не обращать внимания на крысоморфов, что выстроились вдоль стен, как армия захватчиков, то можно почти даже не бояться. Разве что совсем чуть-чуть.
Она ведь просила помощи. Мы были ей нужны. Живыми — и это главное,
потому что помочь может только тот, кто вообще способен что-то делать. Правда?Ведь правда?
Кто-то из толпы, не знаю кто, выкрикнул:
— Вам нужна помощь, и поэтому вы захватили больницу? Думаете, теперь мы захотим вам помогать?
Частично это была чья-то истерика, но не совсем. Говорю же, после того, как прозвучало слово «помощь», мы стали чуть смелее.
Крыса обернулась на голос и долго смотрела в ту сторону. Наверно, искала взглядом говорившего.
— Нет. Мы захватили вашу больницу, потому что у нас не осталось другого выхода. Нам пришлось прорваться сюда и заставить вас слушать. Потому что мы всего лишь чудовища из другого мира, и никто из вас, — она обвела коридор когтистой лапой, — добровольно не стал бы с нами разговаривать.
— А вы пробовали? — выкрикнул какой-то другой смельчак из дальнего конца коридора и, вероятно, пожалел в последний момент, потому что в конце его голос дал петуха.
Крыса издала звук, больше всего похожий на смешок. Вернее даже, горькую усмешку. Крыса ответила:
— Конечно! Ещё как. — Существо принялось поворачиваться то в одну сторону, то в другую, словно желая удостовериться, что её прекрасно слышно всем. — Вы даже себе не представляете, как долго я искала мир, пригодный для нас. Мир, куда бы я могла спокойно перевести своих несчастных детей. И в один прекрасный день я случайно нарвалась на ту, кто указала мне этот мир. Она была маяком, чей яркий свет обещал спасение. И вместе с тем она была дверью, через которую мы могли войти!
После этой речи я понял главное: если Крыса знает, что такое маяки, то, должно быть, их мир не так уж и отличается от нашего. Возможно, поэтому планета Земля и оказалась для них лучшим вариантом.
А Крыса продолжала. Только теперь она больше не кружила, осматривая всех нас и одновременно никого конкретного. Сейчас она стояла прямо напротив Вики и смотрела только на неё.
— И я попыталась с ней связаться. Единственной возможностью для этого оказалось проникнуть в её сны. Но ваша человеческая природа отвергала меня, — Крыса снова усмехнулась. — Из-за моей внешности. Разум девочки раз за разом выставлял меня ночным кошмаром, и вместо того, чтобы просто взять и поговорить с нашей последней надеждой на спасение, я была вынуждена бороться за то, чтобы не оказаться убитой прямо в чужом сне.
Новенькую колотило от страха, но и она не сводила с Крысы упрямого злого взгляда. Возможно, в этом ей помогал Потапыч, которого Вика прижимала к себе, как бронежилет.
— Раз за разом, день за днём я пыталась достучаться до неё по-хорошему! — начинала Крыса тихо и вкрадчиво, но с каждым словом её тон повышался, и к концу предложения она сорвалась на крик. Хриплый голос прокатился под потолком коридора, отразился от стен и, усиленный эхом, ввинтился в мои уши.
От боли в перепонках я на миг зажмурился.
— Через её сны я узнала то, чем эта девочка живёт и дышит. Я узнала её желания! Я пыталась предложить всё, чего она только захочет, но не была услышана! Время шло, мой род вымирал, а наша единственная надежда на спасение даже не хотела со мной разговаривать! Мне ничего не осталось, кроме как самой ворваться в её дом и заставить себя слушать! И даже тогда я пыталась всё решить по-хорошему! Ты не хотела рано ложиться спать, Вика, и я усыпила твою сестру! Я отгородила от тебя весь мир, чтобы ты могла заниматься своими делами столько, сколько захочешь, а ты повернулась ко мне спиной!