Потерянная любовь

Что же стало с этим чувством сейчас?

Города пали, люди убивали друг друга, а чувства остались, хоть и сильно измененные. Спроси любого выжившего: «Что такое любовь?», он либо посмотрит на тебя, как на ненормального, либо не найдется, что ответить. Потому что в нынешнем мире нет места любви.

Но я люблю Алекса. Всем сердцем. Для меня любовь означает лишь одно: чтобы Алекс был жив. Любой ценой, всеми силами. Не нужна совместная семья, походы по магазинам, просмотр кино и прочее. Нужно лишь, чтобы он был жив. Пусть один, пусть без меня, но живой.

Я понимаю, почему он старается всеми силами спасти меня.

Если для этого понадобиться наступить себе на горло, я сделаю это.

Что мне еще остается?

5.

Через час пришел Мастуф. Остановившись в дверном проеме, он внимательно и дружелюбно смотрел на нас двоих.

– Привет, брат. Еще раз. Гретта велела мне показать вам устройство нашего дома, раз вы решили тут обосноваться, то вам надо знать правила. Так положено, брат.

Алекс переодевался в предложенные нам вещи, застегивая на груди поношенную кожаную куртку. Выглядел он в ней потрясающе, словно из прошлой жизни: растрепанные черные, как крыло ворона, волосы, стальные глаза, высокое натренированное тело, выцветшие джинсы и кожаная куртка. Она идеально дополняла образ моего Алекса.

– Тебе идет, - прошептала я, все еще завороженно глядя на него.

– Спасибо, ладно, Мастуф, пойдем знакомиться с вашим домом.

– Отлично, брат. Я вам расскажу, где столовая, где душевая. И прочее, ну, ты понимаешь.

Алекс кивнул.

– Мне обязательно идти?

Если честно, шевелиться не было никакого желания. Я хотела лечь на кровать и проспать дня три, когда Алекс уже вернется с вылазки. Получить лекарство, вылечиться и покинуть это сборище фанатиков, прикрывающихся красивыми фразами о жизни, спасении и избрании Божьем. А потом они сжигают целые деревни за подозрение в укрывании заразного. Без доказательств и разбирательств. Таковы их методы.

– Конечно, эээ… Прости, забыл, как зовут тебя.

– Ребекка.

– Да, Ребекка. Конечно, мне Гретта сказала, что Алекс пойдет с Уолтером на вылазку. А ты что будешь делать в это время? Тебе тоже надо будет кушать ходить и прочее. Это не обсуждается, Алекс, брат объясни ей.

Не надо было ничего объяснять.

– Я иду, иду.

Если Мастуф захочет нам показать, где у них хранится оружие и припасы, я должна это знать. На всякий случай.

Мы вышли из квартиры и под мерное бормотание Мастуфа, спускались по лестничным проемам. Один, второй, третий.

– Покидать свою комнату после девяти вечера запрещается, - перечислял Мастуф правила, загибая пальцы. – Просить добавки в столовой, кстати, тоже. Но еда так себе, брат, - он шутливо подмигнул Алексу. – Не думаю, что ты захочешь добавки. Душ принимать разрешается раз в три дня в целях экономии воды.

Раз в три дня, ого. Раньше я и таким похвастаться не могла. Иногда приходилось до месяца ходить, лишь обтираясь влажной тряпкой. Поэтому раз в три дня – это действительно роскошь.

Может, тут не так уж и плохо?

– Гретта местный врач, с любой болячкой – к ней. Многих с того света вытащила. Кто с ранениями, кто еще с чем, тьфу. Как будто А-2 людям мало.

– Тайлер главный у вас? – спросил Алекс.

Я старалась не отставать от них, но силы были на исходе, очень хотелось вернуться в квартиру и лечь на кровать.

– Да, я не знаю, сколько он тут, но лишь благодаря ему, мы все еще живы. Тут даже есть детская комната на девятом этаже.

– Дети?

– Конечно, брат, люди-то продолжают плодиться и размножаться, несмотря ни на что, - он рассмеялся. –Представляешь, снаружи А-2, эпидемия, хаос, у нас на девятом этаже около семи карапузов возрастом до 10 лет. Говорят, даже у Уолтера есть сын, но он потерял его. Оставил и обещал вернуться, но не смог.

Сколько еще таких «потерянных детей» по всему миру? За которыми обещали вернуться, но не вернулись?

– Столовая на восьмом, там же склад оружия, но это на крайний случай, ты же понимаешь, брат. Но там охрана, провизию тоже охраняют, поэтому даже не думайте ничего украсть.

– Да, никто просто так мне пушку не выдаст, это понятно, - Алекс запоминал каждую мелочь, я уверенна.

– Сообразительный, хвалю. Моя комната, брат, рядом с оружейной. Шестьдесят третья, приходи, если что надо будет.

Алекс развернулся и пожал Мастуфу руку.

– Спасибо.

– Да не за что, мы же вроде как должны все помогать друг другу, верно? Верно, брат, верно. Идите в столовую, время обеда уже прошло, но думаю у Стефи найдется для вас что-нибудь.

– Стефи – это повар? – говорить мне было тяжело, но дышать еще тяжелее. Спускаться по лестнице намного проще, чем подниматься, а я уже чувствую себя как отбивная, словно все соки выжали. Зачем я только пошла?

– Да, верно говоришь. Ладно, идите, до встречи.

Мы вошли в светлую просторную квартиру, переделанную под прием пищи: в большом холле рядами стояли столы и стулья, на стенах – перекошенные старые картины. И даже подобие скатерти постелено. В целом, неплохо.

Мы подошли к окошку, выдолбленному в стене, которое вело на кухню, где хозяйничала Стефи. Пожилая седовласая женщина уверенно натирала грязные тарелки в огромной раковине. Ее руки раскраснелись, а непослушные волосы выбились из резинки.

– Стефи? Здравствуйте, Мастуф сказал обратиться к вам. Мы новенькие, не успели на обед, - мягко проговорил Алекс.

Я прошла и уселась на крайний стул, благодаря Бога за возможность дать ногам отдохнуть. Мучала страшная отдышка, словно я кросс в три километра пробежала. А ведь когда-то я могла похвастаться неплохой спортивной формой.

Женщина развернулась, все еще держа тарелку в руках.

– Конечно, мне сказали, что вы придете. Проходите, сейчас что-нибудь сообразим. Не ресторан конечно, но хоть что-то. Извините, запасов крайне мало, выкручиваемся как можем. Даже хлеб редко бывает.

Тут у всех манера говорить как можно больше? Не люблю болтливых людей, я устаю от них. Тем более сейчас, когда мое физическое состояние далеко от идеала. Уже за одну минуту она меня утомила.

– Ничего страшного, мы всему рады.

Если тебя кормят бесплатно, то почему мы должны отказываться от этого? Наши запасы, что мирно лежат в рюкзаках в квартире, нам самим еще пригодятся.

Вскоре Стефи принесла нам немного отварного картофеля и похлебку, цветом напоминающую шпатлевку для стен. Запах был ровным счетом такой же – никакой. Зато на вкус больше напоминала перловку. Даже один стакан разбавленного компота достался. Неплохой обед. Лучше, чем коренья или похлебка из крыс.