Потерянное

— Спасибо. И почему я не додумался до этого сам? — ребёнок почесал затылок.

— Со временем дошёл... МАЙЛИ! — раздался громкий крик Родри.

Глава 9.

Майли мгновенно обернулся и увидел быстро приближающегося тёмно-зелёного зверя с него ростом: вытянутая морда, широкая пасть со множеством острых клыков, высокая холка и массивные лапы. Животное оттолкнулись от земли и прыгнуло на мальчишку, который выставил вперёд левую руку и попытался уклониться. Но передние лапы хищника не дали ему такой возможности, они когтями вонзились в правый нижний бок и левое плечо, а зверь острыми клыками сжал левую руку.

Жуткая боль чувствовалась со всех направлений тела, хищник повалил юную жертву на землю и прижал своим весом. Родри изо всех сил колотил животное острым наконечником трости, но безрезультатно. Клыки всё сильнее и сильнее впивались в плоть, а из руки доносился глуховатый хруст.

Майли, крича и рыдая, правой рукой нащупал нож, и множество ударов посыпалось на голову зверя, оставляя лишь неглубокие раны в прочной шкуре. Но он не сдавался, и нож нашёл свою цель. Лезвие погрузилось в глаз хищника на всю длину.

— Майли! Майли! — его разбудил голос старика.

— Родри, — мальчишка ответил сухим, хрипящим и слабым голосом. Он узнал помещение — это дом Родри.

— Не шевелись. Я только что тебе сделал перевязку, — старик взял пиалу и поднёс к губам больного. — Пей. Это мясной бульон с отварами трав, тебе это нужно, — мальчишка медленно опустошил посуду и закрыл глаза.

Родри не высыпался ночами и неустанно следил за состоянием ребёнка, изредка покидая дом, чтобы добыть еды. У Майли очень часто поднимался жар, случались припадки, сопровождаемые судорогами, из-за которых очень часто открывались раны. Иногда он просыпался в горячке, не понимая происходящего вокруг. В такие моменты старику хоть как-то удавалось его покормить.

— Родри! — мальчишка открыл глаза.

— Майли, ты очнулся? — старик подошёл, надеясь, что тот придёт в себя прежнего.

— Вроде бы, — больной постарался повернуть голову, но не смог, что-то мешало. — Я не могу пошевелиться.

— Пришлось связать тебя с ног до головы. Ты даже не представляешь, сколько раз я тебе раны на теле прижигал, — старик облегчённо выдохнул. — Обошлось.

— Сколько я уже такой?

— Около трёх недель, — Родри встал и взял со стола несколько крупных ягод. — Держи. Очень вкусные, — он положил ягоды мальчишке в открытый рот.

— Вкусно! — пересохший рот жадно впитывал нежный сок. — У меня левая рука очень сильно зудит и отдаёт пульсирующей болью.

— Тут такое дело, мой юный друг, — старик бережно отвязал левую руку.

— Ясно, — Майли смотрел на культяпку ниже локтя, — я так и думал, — он ожидал увидеть подобное. Он хорошо помнил хруст кости и ужасную боль. — А в остальном, всё нормально?

Спокойствие мальчишки сильно потрясло Родри. Сначала он подумал, что влияние трав туманило разум, но ясные глаза больного говорили об обратном:

— Только шрамы останутся, — старик постарался поддержать. — Должен признать, очень красивые шрамы! Жаль, зеркала нет. Ты есть хочешь?

— Пока нет, — Майли рассматривал руку, замотанную в большие листья. — Но рука очень сильно болит и зудит.

— Я её вчера вечером перевязал, всё вроде хорошо было, — Родри начал разматывать листья. — Это что за? — он не поверил своим глазам.

Из обрубка руки прорастало что-то очень странное, похожее на растение, покрытое шершавой твёрдой корой. Старик схватил нож и ткнул в маленький отросток.

— Родри, не надо! — Майли увёл руку в сторону. — Мне очень неприятно.

— Ты почувствовал что-то? Когда я коснулся ножом? — у старика аж дыхание перехватило. Он вскочил и начал ходить по комнате кругами. — Немыслимо. Возможно. Нет, нет. Я где-то слышал о подобном, но не могу вспомнить.

— Плохое или хорошее? — встревожился мальчишка.

— Не помню, но вроде хорошо. В Ордене должен быть ответ. В любом случае, на плантацию теперь я тебя не отпущу. Поживёшь со мной, и когда меня не станет, — тут Родри умолк, он сказал что-то лишнее.

— Что значит не станет? — испугался парень, позабыв о своём состоянии. — Родри?

— Дерьмо Гшаха! — старик сильно разозлился на себя, но в миг успокоился. — Майли, я болен, так что мой уход уже предначертан. Мой путь закончится здесь, а твой только начинается, — он присел рядом и добро улыбнулся. — У нас ещё достаточно времени, успеем надоесть друг другу. А потом я отправлюсь к своей семье. Не обо мне тебе стоит сейчас волноваться.

— Хорошо, — согласился Майли. Он не хотел волновать старика, хотя очень сильно переживал.

— Очень понятливый и храбрый молодой человек, — Родри погладил бороду и аккуратно сменил тему. — Я бы очень хотел познакомиться с твоей мамой и посоветовать ей написать книгу: «Как воспитывать храбрых детей».

— Когда я найду её, обязательно передам твои слова и передам твою книгу, — Майли мечтательно посмотрел в потолок. — Она будет рада.

— Я тоже, — Родри взял чистые зелёные лопухи и стал перевязывать левую руку.

— А как ты меня сюда донёс? — мальчишка вдруг вспомнил, ведь они ушли далеко от дома. — И что вообще произошло.

— Тут, мой юный друг, ты действительно отмечен Великой, — наклонившись в бок, старик дотянулся до сумки и достал клык размером с большой палец. — Твой трофей, — он развёл руками. — Прости, но всю тушу я не притащил.

— Ничего страшного, — хрипло засмеялся мальчишка, глядя на шутливо-виноватое лицо Родри.

— Ладно, слушай. На нас напал Курх, при чём, сильно потрёпанный. Видно, с кем-то дрался, может за территорию. Скорее всего это и послужило причиной агрессии. А из-за повреждённого носа он не почувствовал исходящего от нас запаха. Ваш поединок с ним быстро закончился, очень быстро. Я тогда сильно испугался за тебя и за себя. А когда его тело безжизненно рухнуло, не мог понять происходящего, пока не увидел рукоять ножа, торчащую из глаза. Тут начались самые тяжёлые дни в джунглях, в прямом смысле, — он задумчиво взглянул на Майли. — Ты очень тяжёлый! Чем тебя в детстве кормили?

— Не знаю. Брат тоже удивлялся моему весу.

— Три дня, мой юный друг. Целых три дня и три ночи я тащил тебя сюда, делая перевязки из подручных растений. Каждый раз вздрагивал от малейшего шума. Но всё обошлось. А дома ты впадал в горячку, постоянный жар, нёс всякий непонятный бред, — он махнул рукой, — всё, как у обычного больного.

— Родри! — глаза мальчишки заслезились. — Спасибо тебе, — затем он улыбнулся. — Я вспомнил. Когда мне было девять, на меня налетела убегающая свинья. Я тогда сильно ударился головой, и брат отнёс меня домой. И именно тогда он сказал, что я тяжёлый.