Потерянные

Спустя три часа Тиса миновала развилку и свернула на дорогу к Увегу. Багровый закат подчеркнул черный абрис опушки и пролесков. Прохладный ветер освежал щеки и плечи девушки. Уставшая телом и душой Тиса уныло покачивалась в седле. Через полчаса езды за спиной послышался шум. Обернувшись, Тиса разглядела вдалеке на петле дороги нагоняющую ее карету, запряженную парой лошадей. Странным образом лошади не поднимали пыли, но девушка этого не заметила. Не проявив малейшего любопытства, она просто повела Ватрушку по обочине, чтобы не мешать проезду. Тиса подосадовала, когда карета поравнялась с ней и остановилась: общаться с кем-либо сейчас совершенно не хотелось. Пришлось остановиться. Мужичок на козлах хотел было что-то сказать, но из окна кареты высунулась пожилая дама в чепце и властным голосом произнесла:

— Я сама. Э-э, милочка, мы верно едем к Увегу?

Она смерила Тису взглядом, от чумазого лица до пыльных разодранных брючин, видневшихся из-под юбки. Острый нос дамы подернулся, будто ей поднесли тухлое яйцо.

— Да, — кивнула Тиса, собираясь двинуться дальше.

— Подождите, я еще не закончила, — воскликнула женщина, она обернулась и произнесла кому-то сидящему рядом: — Вот куда ты меня везешь, Филипп! Здесь совершенно не знают, что такое этикет. Никакого уважения. Как я и предполагала — это кошмарное место.

— Ма, не начинай, — ответил ей приятный баритон. В сумраке кареты Тиса различила тонкий мужской профиль.

Острый нос дамы повернулся снова к Тисе.

— Скажите, милочка, сколько до Увега осталось? Я должна знать, сколько мне еще страдать от этой качки.

— Полтора часа, никуда не сворачивая, и вы будете в Увеге. Еще есть вопросы, сударыня?

Пожилая дама, сверкнув глазами, ничего не ответив Тисе, крикнула кучеру:

— Поезжай!

Карета тронулась. До Тисы долетели слова: «невоспитанная» и «оборванка».

Добравшись до дома, девушка воспользовалась сумерками и прошмыгнула в свою комнату никем незамеченной. Когда позже в комнату вошла Камилла, Тиса уже спала, укутанная с головой одеялом. Под кроватью скрытая от глаз лежала кучка грязной одежды.

Глава 5 Новобранец

Она плыла в тумане. Качалась на его ватных волнах.

— Я прибыл на место, — чей-то далекий невнятный голос привел ее в волнение.

— Ты знаешь, что делать, — второй голос словно толкнул ее. Ватные волны захлестали сильнее.

— Тотум слишком долго принадлежал одному владельцу… не забрать… владелец должен сам отдать его, затем уничтожь всех, кто прикасался к… — слова звучали глухо, появлялись и пропадали, словно пузыри со дна омута.

Туман рассеивался медленно, ввергая ее в непроглядную тьму.

Камилла закончила размешивать тесто в круглобокой кастрюле. Пухлые ручки ловко накрыли кастрюлю льняным полотенцем и поставили ее греться на уступок печи. На обеденном столе стояла тарелка с яблочным варением для будущего пирога. В другой раз Тиса уже бы макнула в него палец и облизнула. Но сегодня ее ничто не радовало.

— Не знаю, какое тесто получится. Мука новая. А на Жнухову Горку приготовлю пирог с орехами, медом и облепихой. Мне Петровна рецепт один дала. Пальчики у меня оближите! Яшка мой на следующей неделе в станицу заступает на пятую сторожу, как ноги носить-то будет. Говорю, забегай ко мне на кухню, сынок. Что в солдатской столовой Жич кашеварит? У него не разъешься. А он мне: «Мать, не кудахчи. Я не голоден».

— Проголодается, сам прибежит, — хмуро ответила Тиса.

Сегодня она проспала до обеда. Приняв горячую ромашковую ванну, Тиса заметила, что от вчерашних царапин мало что осталось. Вот только небольшие синяки на ногах напоминали о вчерашнем спуске по насыпи, да шишка на макушке. Бальзам клеверный помог.

Камилла взглянула на девушку.

— Ты что-то бледная сегодня. Не заболела ли?

Тиса отрицательно махнула головой. Не рассказывать же, что вчера из-за ее крика погиб мальчишка, и теперь ей предстоит тяжелый разговор с отцом. Как бы ни было, совесть настаивала, и она не могла утаить от отца гибель чужака в скалах. Девушка вздохнула, понимая, что последует за этим разговором. Отец снова поручит своим солдатам следить за ней. Конечно, она отделалется от такой охраны с легкостью, но все-таки не хотелось таскать за собой этот хвост и дня. Но это еще не все. Ночью опять активизировались видения. И блокировать их стало намного сложнее. Сплошной бред, от которого просыпаешься в поту.

Камилла тронула Тисин лоб:

— Вроде бы не горячий. Я чай мятный заварила. Налить тебе кружечку?

— Нет спасибо, просто голова немного болит, — соврала Тиса.

— По мне, так голова всегда болит от голода.

Стряпуха смахнула со стола остатки муки в ладонь.

Слушая кухарку в пол уха, девушка повисла на локтях на подоконнике и рассеянно наблюла за строем солдат, пересекающим двор.

Отряд солдат скрылся за голубиной башней. Тиса скользнула взглядом дальше ко второй проходной и увидела отца, разговаривающего с Витером и Кубачем. Они загораживали собой четвертого собеседника. Когда отец сдвинулся на шаг, она не поверила глазам. Четвертым оказался ни кто иной, как давеча усопший шкалуш.

— Живой, — радостно прошептала Тиса.

— Кто живой? — не поняла Камилла.

Но Войнова уже выскочила из кухни. Вылетев коридором на крыльцо, девушка замерла у столба, подпирающего козырек, и прислушалась.

— Говоришь, в Горной Рудне охранником работал? — спросил отец.

— Да, при кабачке, — кивнул шкалуш.

— Кабачок случайно не огородный был? — хохотнул Кубач.

— Никак нет, — промямлил паренек.

— Значит, опыт какой-то есть, — одобрительно кивнул отец. — Хорошо. Витер возьмешь к себе мальца.

— Но, капитан, — Витер явно не впечатлился сомнительным приобретением.

Отец взглянул строго на старшину, и тот не решился дальше обсуждать решение старшего по званию. Капитан похлопал паренька по плечу:

— Только служить в пограничной страже это тебе не двери кабака стеречь. Здесь брат, родину защищать придется.

— Постараюсь не подвести! — проникновенно сказал шкалуш.

Отец кивнул, за хмурым видом ощущалось его одобрение.

— Витер, распорядись по поводу белья, койки. Как обычно. И, уж больно тощий. Скажи Жичу, две порции мальчишке давать в течение месяца.

— Думаешь, откормим, Лазар? — Кубач продолжал потешаться.

— Будет сделано, Лазар Митрич, — Витер хлопнул новобранца по второму плечу. Ноги паренька дрогнули. — Проявлю особую заботу.

— А вы, молодой человек, осваивайтесь, учитесь. Не посрамите свое училище. Успехов.

— Спасибо, — поблагодарил капитана шкалуш.

Подождав, пока капитан и Кубач скроются из виду, Витер повернулся к новобранцу:

— Значит так, салага. Запоминай. Сначала в баню. Затем в цирюльню, патлы состричь. Бабью красотульку с головы снимешь.