Потерянные

Трихон хмуро проследил за нею взглядом.

— Далеко не ходите. Там уже Гартова топь начинается.

— Тебя забыла спросить, — прошептала Тиса себе под нос.

Поддавшись плохому настроению, девушка подошла ближе к топяным оконцам, хотя клюквы на кочках там было не больше, чем на поляне.

Тиса перепрыгнула с кочки на кочку. Потом на другую, еще и еще.

— Туда нельзя! Тиса Лазаровна! — раздался отдалённый крик за спиной.

Сетуя на назойливость Трихона, Войнова нагнулась и собрала во мхе горсть ягод. Бросив ягоды в туес, она повернула голову. И увидела бегущего к ней рудненца. Девушка не успела удивиться, как за спиной послышался плеск. Тиса обернулась и в ужасе окаменела…

Высокий, метра в два роста, облепленный болотной грязью и обвитый гнилыми нитями кореньев — из топи поднимался Черный Латник. По его широкой черной груди, обтянутой кольчугой сочилась болотная жижа. Латник повернул голову, и пустые глазницы уставились прямо на девушку из-под нависшего шлема.

В голове Тисы стучало наковальней одно слово — «Беги!», но ее ноги словно вросли в землю и превратились в кривые стволы сосен.

Будто во сне Войнова наблюдала, как Латник потянул к ней чернокожие руки…

Толчок в плечо.

— Отойди, дуреха! — глухой голос шкалуша рядом.

Тиса даже не сразу поняла, что произошло. В одно мгновенье Трихон одной рукой задвинул ее к себе за спину, а второй выхватил дубинку и поднял навстречу чудищу:

— Сгинь! — прокричал шкалуш.

Распахнув глаза, Войнова так и продолжала безвольно стоять позади юноши. И только когда рот латника раскрылся и из него пошли пузыри, Тиса от отвращения резко отпрянула. И провалилась в топяное оконце по пояс. Холодная жижа тут же сковала ее, словно рыбешку во льду. В отчаянии, мало понимая, что она делает, Тиса потянулась к кочке, но пальцы лишь обрывали травинки мха. Не в силах за что-то ухватиться, Тиса почувствовала, как ее тело медленно втягивает в себя трясина.

— Трихон! — позвала она в панике. Вместо крика из горла вырвался жалкий хрип. — Трихон!

Слава Единому, шкалуш услышал, обернулся. Тиса за его спиной с замиранием сердца увидела кольчужную спину удаляющегося латника. В следующую секунду чернокожего со странным клокотом проглотило болото. Тиса облегченно выдохнула, не замечая, что уже по грудь в воде.

Шкалуш резким движением, в котором угадывалась злость, протянул Тисе дубинку тонким концом. Девушка ухватилась и почувствовала, как ее с силой буквально выбросило на кочку.

Серые глаза снова оказались близко. Прямо как тогда на свадьбе, подумала Тиса. Только тогда они колко искрились, словно иней. А сейчас налились грозовой темнотой.

— Вы целы? — парень осмотрел ее с головы до ног, словно заправский лекарь. Не дождавшись ответа, он повернул к себе подбородок девушки.

Тиса кивнула, чувствуя комок в горле.

— Он ушел, все позади, — успокаивающе произнес шкалуш. Видимо, он приписал ее молчание к шоку. Наверно, так оно и есть.

Тиса застучала зубами.

— Вы продрогли.

Трихон легко поднял ее на руки.

Войнова ощутила лбом шершавую щеку, и сердце предательски заныло.

— Зачем ты это делаешь? Я сама, — попыталась сопротивляться Тиса. Юноша не ответил, лишь крепче прижал ее к груди. Войнова уступила. И, закрыв глаза, опустила голову на мужское плечо. Сказал бы ей кто-нибудь еще месяц назад, что она будет льнуть к груди шкалуша, она рассмеялась бы шутнику в лицо.

У лошадей Трихон спустил девушку на ноги.

— Держитесь за Ватрушку.

Тиса почувствовала сожаление, когда твердая рука отпустила ее талию. Убедившись, что девушка стоит, шкалуш снял с седла Ватрушки Тисин рюкзак и принялся по-хозяйски в нем рыться.

— Вам надо переодеться, — сказал он, доставая из мешка ее старые штаны для лазания по скалам.

Затем под протестующее мычание Тисы Трихон расстегнул пуговицы и стянул с себя солдатскую куртку, оставаясь в нательной рубахе.

— Наденете это.

— Но… — нерешительно протянула Тиса.

— Вы это сделаете, если не хотите, чтобы я сам переодел вас как ребенка, — пригрозил шкалуш и отвернулся.

Поглядывая исподлобья на спину юноши, Войнова стянула с себя мокрые одежды. Надев сухое, сразу почувствовала, как тело начало согреваться. Трихон повернулся:

— Вам идет.

— О, только прошу без комплиментов, — покачала головой Тиса с вымученной улыбкой на губах. Сейчас она не краше солдата в окопе.

— Рад, что вы приходите в себя, — Трихон приблизился и снял с волос девушки болотную зелень. Тиса опустила ресницы, боясь выдать взглядом свои мысли.

При десяти годах форы, она чувствует себя ребенком рядом с ним. Разве это правильно?

— Думаю, с клюквой на сегодня закончили, — шкалуш сложил мокрую одежду Тисы в свободный мешок и приторочил к своему седлу.

После того, как к седлам прикрепились корзинки с клюквой, Трихон сходил за пустой, брошенной у топи. Тиса с тревогой дождалась его возвращения. Корзинка отправилась на свое место — на бок Ватрушки. Затем шкалуш усадил Тису в седло. Ноги ее плохо слушались.

— Можно отправляться в часть, — новобранец вскочил в седло Буя и потянул поводья, разворачивая лошадь.

— Нет, — покачала головой Тиса, представив себя на улице Увега в мужской одежде, а еще лицо отца, если вдруг он заметит ее по прибытии. Это недопустимо. — Мы поедем к заброшенной мельнице, — сказала она. — Это не далеко от Увега. Там я почищу одежду в реке.

После минуты пререканий, шкалушу пришлось сдаться. По пути к мельнице Войнова пришла в себя настолько, что смогла собрать мысли в кучу:

— Трихон, спасибо, — сказала Тиса, понимая, что повторяется. Когда она успела уподобиться говорящей вороне, каркающей одно и то же из раза в раз? — Похоже, я продолжаю влипать в неприятности.

— Да уж, в этом постоянства вам не занимать, — сказал шкалуш, запалив самокрутку.

— Я не должна была подходить так близко к Гартовой топи, — призналась Тиса. — Ты меня предупреждал.

— Но разве такая храбрая девушка будет слушать кого-то?

Тиса поняла иронию и горько усмехнулась, вспомнив ужас, когда она увидела это чудо болотное. Она даже забыла о ножах у голенища. Да уж, храбрая мокрая ворона.

— Мне жаль, что вы пережили этот страх, Тиса Лазаровна, — искренне сказал шкалуш. — Эти места совсем не для милых барышень. Теперь особенно.