Потерянные

— Как красиво, — сказала Тиса. — Ты знаешь панокийский?

— Моя тетка наполовину панокийка по матери.

Певица запела новый куплет, и Трихон крепче притянул к себе девушку.

Невозможно описать все, что чувствуешь в этой жизни. Летя высоко в небе, Я был опустошен и неприкаян. Мне суждено было Упасть. Но ты удержала меня, теперь я боюсь тебя потерять. Танцевать ночь с тобой, Это все что я хочу. До скончания времен, пока не столкнутся звезды.

— Но Единый, как же в точку, — скривив тонкие губы, шкалуш грустно усмехнулся, видимо своим мыслям. — Еще месяц назад я был словно пустой орех. Сверху каменная кожура, а внутри — сухая покореженная сердцевина. Я был слеп, Тиса Лазаровна. Слеп, как старый пес. Я даже не замечал этого, пока не встретил вас.

— Меня? — прошептала Тиса, подняв подбородок и встретившись с серыми глазами.

— Вас…

В его глазах был целый мир. Глубокий, темный, бесконечный. Тиса поежилась. На миг ей показалось, что она на краю обрыва. И если она ступит в бездну, то уже вряд ли сможет повернуть назад.

Голос певицы давно замолк, музыка прекратилась, а они даже не заметили этого. Толчок со стороны заставил очнуться. Неожиданно шкалуш согнулся. И Тиса не сразу поняла, в чем дело. Потом увидела рядом Витера с искаженным от гнева лицом. Не дав шкалушу оправиться, он снова занес кулак и ударил парня в лицо.

— Витер! Прекрати немедленно! — вскричала Тиса.

Но ярость и выпивка уже застлали старшине глаза и заложили уши. Он схватил Трихона за грудки:

— Ты, сопляк, больше никогда не притронешься к этой женщине, ясно!? — процедил старшина, и с силой швырнул Трихона от Тисы.

Шкалуш каким-то чудом удержался на ногах.

— Увижу тебя рядом с ней, убью! — пригрозил старшина. — Ты понял меня, щенок? Не слышу ответа!

Шкалуш стер рукавом каплю крови с губы. Серые глаза стремительно темнели:

— Нет, — ответил шкалуш.

Таким тоном можно отказаться разве что от куска сахара в чай.

— Что ты сказал, недоносок!? — рванулся к шкалушу Витер. — Повтори!

— Трихон, прошу тебя, не спорь с ним! — испугано закричала Тиса.

Витер хищно навис над новобранцем.

— Что, мнишь себя воином, салага? Да? А может, давай, на саблях решим вопрос, а? — старшина хлопнул себя по груди, где на кителе красовался красный отличительный знак победителя сабельного конкурса.

С лязгающим звуком Витер выхватил саблю из ножен. И толпа, которая до сих пор стекалась на звуки драки, с ропотом откачнулась. Люди стали спрыгивать с помоста.

— Витер, оставь его! Прошу тебя! — воскликнула Тиса.

Но в глазах старшины уже зажегся черный огонек азарта.

В отчаянии девушка кинулась к шкалушу:

— Трихон, не надо! Он же убьет тебя.

— Не убьет, — спокойно сказал парень. Мягко, но настоятельно, он отстранил девушку от себя. — Спуститесь вниз, Тиса Лазаровна. Здесь опасно. Обещаю, что все будет хорошо.

Трихон проследил взглядом, как Тиса сошла со ступеней в руки Ганны и Марики. Кто-то из толпы выложил для него на деревянный настил помоста свою саблю. Но Трихон покачал головой и снял дубинку с пояса.

— Ты собираешься драться этим бревном? — мрачно хохотнул пьяный Витер. — Твое право, шкалуш.

Витер ринулся на паренька, без предупреждения. Засвистела сабля. Тиса сцепила руки. Старшина сделал несколько выпадов, но впустую. Трихон оказался проворней. Витер сделал еще попытку достать юношу. Тщетно.

Сабля рассекала воздух еще и еще, пытаясь добраться до шкалуша. Но так его и не находила. Юноша искусно уклонялся от ударов.

— Трус! — рыкнул старшина. — Дерись по-мужски!

Витер прибавил скорости, завертев восьмеркой саблю. Он стал оттеснять шкалуша к краю помоста. В какой-то момент, казалось, что лезвие обрушится на паренька, и Тиса зажмурила глаза, совершенно не чувствуя, что Ганна до боли сжала ее локоть. «Цвирь!» — жалобно звякнула сабля «Витера», наткнувшись на дубинку шкалуша. Клинок отскочил и взмыл в воздух. Толпа ахнула, наблюдая, как сабля сделала несколько оборотов и врезалась в ледяную статую Жнуха. Послышался треск. Это откололся хвост червя Жвала. Ледышка рухнула на землю и рассыпалась на куски. Толпа одобрительно засвистела.

Старшина, оставшись без сабли, опустил руки. Трихон обернулся и нашел глаза Тисы и ободряюще улыбнулся. Воспользовавшись моментом, Витер быстро подхватил чужой клинок с помоста и сделал смертельный выпад в спину паренька. Тиса даже не успела вскрикнуть. Однако одного мига шкалушу хватило, чтобы выставить блок. И уже вторая сабля с жалобным лязгом взвилась ввысь. И пока она вертелась в воздухе, шкалуш, ухватив за запястье Витера, дернул старшину на себя, и ударом колена в бок, свалил противника с помоста. Затем, не глядя, вскинул руку над головой и поймал саблю за рукоять в полуметре от своей стриженой макушки. Все это произошло настолько быстро, что Тиса не успела разобрать половину движений и как следует испугаться. С выдохом Трихон опустил клинок. Тиса только сейчас увидела, как изменились глаза паренька: они словно сами превратились в темную сталь. Такого Трихона Тиса еще не знала.

Публика зааплодировала. Старшина поднялся с травы, казалось, от злости у него вот-вот свихнется челюсть. Он еще что-то кричал, пока Кубач и Гор тащили его подальше от Трихона. Шкалуш сошел с помоста. И Тиса бросилась на шею пареньку.

— Ну, ну, — погладил парень по волосам прильнувшую к нему девушку. — Я же говорил, все будет хорошо. Вам бы научиться, мне верить, Тиса Лазаровна.

Через миг девушка ужаснулась, когда поняла, сколько пар глаз смотрят на них.

— Боже, я так испугалась, — сказала Ганна, настойчиво забирая Тису из рук шкалуша. — Витер просто обезумел!

— А я чуть в обморок не грохнулась от страха. Так испугалась! — пропищала Марика.

Симон пожал руку Трихону:

— Ты молодец, парень.

— И я готов повторить то же самое, — Тиса с удивлением увидела Филиппа, пожимающего руку шкалушу.

Люди подходили и похлопывали парня по плечу.

— Музыканты — музыку! — возглас Тонечки за спиной. — Танцы продолжаются!

— Тиса! Я не понимаю, что здесь происходит. Ты цела? — спросил лекарь.

— Да. Все хорошо. Я потом расскажу, дед Агап.

Тиса подумала, что доставила старику неприятности. Лицо Агапа Фомича было бледней обычного, а взгляд из-под кустистых седых бровей буравил взглядом Трихона.

Заиграла музыка. И Тиса не расслышала последних слов лекаря. Музыка сбросила с людей некое оцепенение. Народ оживился и зашумел пуще прежнего.

Ганна встала так, что закрыла собой Трихона от подруги:

— Пошли, тебе нужно присесть, — она потащила Тису к лавке и усадила.

— Да, подруга, — покачала головой Ганна после некоторого молчания. — Сколько тебя знаю, ты всегда умела преподносить эффектные сюрпризы.