Потерянные
Шрифт:
— Это след, я в этом уверен, — огрызнулся Витер. — Но я понимаю. В твои годы зрение уже подводит.
Мужчины осеклись, заметив девушку. Поздоровались. Витер не гладя в сторону Тисы, отделался кивком. Старшины проследовали к лестнице в молчании. Войнова прошла в гостиную и села в кресло. Все что она только услышала, казалось таким странным. Но одно понятно, Егор не врал тогда, на кухне.
Когда девушка снова появилась в лечебнице, лекарь уже оказался дома, как раз только отобедал. На вопрос Тисы, где он был, старик отмахнулся. Пробурчал: «дела, как сажа бела». Видя настроение Агапа, Войнова задала несколько наводящих вопросов: о здоровье лекаря, о здоровье Прохора Фомича, о Ландусе и аптеке. Агап не желал раскрывать причину плохого
— Повтори, дочка. Прослушал.
— Я говорю, достаточно столько девясила? Пол ложки не хватило. А то я еще один сверток распечатаю.
— Хватит, — Лекарь взглянул на варево. — Что-то устал маленько, — прокряхтел он. — Закончим с силучем, и отдохну.
Вскоре ночь обняла городок, и Тиса впервые пожалела, что из окна ее комнаты невозможно увидеть пограничные сторожи. Перед сном девушка долго стояла у подоконника, глядя в темноту. Трихон сейчас где-то там, на границе с Чиванью. Дышит сырой степью с площадки вышки или верхом на Буе объезжает участок. На душе было тоскливо. Однако это была сладостная тоска, которая заставляла нежно замирать сердце при мысли о будущей встрече.
Тиса хотела одного — спрятаться. Но от серой мглы никуда не деться. Туман липнет, словно грязная пена, и не выпускает из своих бесплотных лап. И вот уже глаза застилает пелена. В ноздри ударил запах плавленного металла и хвои. Мир накрыл ее черно-рыжим колпаком и хриплой бранью, разрывающей ее горло. За спиной полыхало пламя, готовое слизнуть ее с лица земли. Тиса бежала, бежала со всей мочи. Ноги наткнулись на пень, и она мешком полетела через него. Рухнула тяжело на землю, больно вспахав сырую траву подбородком. В метре от нее лежал колун. Тиса подползла и схватила топор, как последнюю надежду. Поднялась с колен, но не успела встать, как внезапно шею обожгла нестерпимая боль. В глазах помутнело. И лишь на один миг она увидела впереди себя смазанную фигуру в свете костра. Это был мужчина. Он протянул длинный предмет, похожий на палку в ее сторону. На этом мир исчез.
Тиса бродила по комнате туда-сюда, глубоко дыша и успокаиваясь. Оказывается ее комната в длину семь шагов, а в ширину пять. Глупые мысли. Но пусть уж они посещают ее голову, чем это безумное видение. Но если она видит явь, значит, кому-то сейчас в самом деле грозит опасность. От этой мысли стало совсем тошно, и Тиса потерла ладонью шею. Нужно рассказать отцу.
Поддавшись душевному порыву, девушка быстро прошествовала босиком к двери и звякнула засовом, даже не подумав зажечь свечу. Дверь скрипнула под толчком руки. Непроглядная темень лестницы и тишина спящего дома остановили Тису. Она представила лицо отца, разбуди она его сейчас и расскажи о своем видении. Как помнится, он всегда скептически относился к видениям малолетней дочери, а сейчас даже слушать не станет. Медленно неуверенно Тиса закрыла дверь. Как жаль, что Трихон в станице, и она не может поделиться с ним своими мыслями.
Надо ли говорить, что заснуть снова ей не удалось. Голова разболелась от напряжения и бессонной ночи. Тщетно провалявшись в кровати пару часов, Тиса решила не мучить себя, одеться и выйти на воздух, подышать. Несмотря на рань, двор уже проснулся. Работники и военные пересекали его, ведомые своими обязанностями. Небо, лишенное солнца, расстилалось в вышине, словно слой овчинной шерсти. Непроницаемое и глухое.
Надышавшись свежим воздухом, и даже слегка озябнув, Тиса явилась на завтрак раньше отца. Камилла поставила на стол тарелки с горячей перловкой и котлетами. Отец и дочь завтракали в молчании. Не чувствуя вкуса еды, девушка какое-то время боролась с желанием рассказать
отцу о своем видении. Но чем дольше она глядела на отца, — на его твердый подбородок, высокий лоб с залысинами, невозмутимое каменное выражение лица, — тем бестолковей казалась ее затея. Он не станет ее слушать. Определенно.— Ты сегодня собираешься куда-то выезжать из части? — неожиданно произнес капитан.
Девушка удивленно подняла глаза от тарелки.
— Нет, пока никуда, — протянула Тиса.
— Угу, — капитан резко поднялся, отставив от себя тарелку.
Он надел мундир и шагнул за порог столовой.
— А что? — спросила вдогонку Войнова, приподнявшись с лавки, и не получила ответа. Дверь закрылась. Странный он какой-то.
Почти сразу в холле раздался глухой разговор и топот нескольких пар солдатских сапог. И через пару мгновений Тиса услышала приглушенный голос Трихона. Выскочив из-за стола, девушка чуть не отдавила хвост Огурцу.
— Ваше благородие. Станичник пятой сторожи, Трихон Якшин прибыл с донесением, — послышалось из-за двери.
— Еще один обгоревший, капитан, — бас Кубача. — Афонасий, отшельник.
— Есть следы, — голос Витера.
— В кабинет, — голос отца. — Здесь не место для дискуссий.
Тиса открыла дверь и увидела поднимающихся по ступеням военных. Она безошибочно выделила среди них стриженую голову шкалуша. Трихон обернулся и на мгновение их взгляды встретились. Сердце Тисы застучало сильней. Шкалуш виновато поджал губу. Он будто извинялся либо за плохую весть, либо за то, что не имеет возможности поговорить с ней.
Камилла вернулась с погреба с банкой варения в руках и оглядела столпотворение на лестнице:
— Опять на совет пошли?
Тиса неопределенно покачала головой. Лестница опустела, и девушка вернулась в столовую, вся обращенная в свои мысли. До нее постепенно доходил смысл услышанного.
— Лесник. Ну конечно. Это был он, — прошептала она себе под нос.
Топор, тот самый топор, что лесник так любил с угрозой вгонять острием в пень. Единый! Она видела последние секунды жизни лесника! Тису замутило. И девушка поторопилась пройти на кухню и глотнуть из кружки холодной ключевой воды. А также намочить ладонь и провести ею по лбу и шее.
В столовой Камилла искала на нижних полках буфета вазочку для варенья. Чтобы не вызвать вопросов, поблагодарив за завтрак, Тиса быстро отнесла посуду в мойку и прошла в гостиную. Там она привела мысли в относительный порядок. Но все же не смогла справиться с неясной тревогой, которая уже устроилась в груди, словно гадюка под корягой. Трихон здесь, рядом. Поговорить бы с ним. Пусть даже придется сказать ему о своем ненормальном даре. Тиса посмотрела на трактат.
Через минуту она уже входила с книгой в библиотеку, в надежде, что получится перемолвиться с парнем словом.
Дверь кабинета распахнулась.
— Все понял, господин капитан. Не выпускать из города никого без особого на то вашего разрешения.
— Отнеси начальнику таможни, а это Лаврентию.
— Будет сделано.
Тиса прижалась к стене и пропустила посыльного паренька, который выбежал из кабинета и на ходу запихивал депеши по карманам куртки.
— Так вы думаете, это убийства, капитан? — удивленный чуть наивный голос Гора.
— А ты сомневаешься? — едкий голос Витера.
— Темное дело, — задумчивый голос Кубача.
— Пятнадцать минут на сборы. Поглядим, что там на самом деле, — капитан заметил дочь и поджал челюсть. — Я сейчас занят, Тиса. Что ты хотела?
— Книгу вернуть, — Войнова показала трактат и прошествовала к книжным стеллажам с поднятым подбородком.
Военные прошли к выходу. Шкалуш держался последним, чтобы потом оказаться с ней рядом.
— Тиса, что-то случилось? — встревоженно спросил парень, вглядываясь в лицо девушки.
— Со мной ничего, но эти несчастные, — прошептала Тиса, неосознанно схватив парня за руку. — Трихон, кто-то убивает людей! Я должна об этом с тобой поговорить.