Потерянный альбом

— Мне нравится покупать апельсины и бананы, потому что у них хорошая твердая кожура, и еще я беру почти любые неочищенные орехи; но вот с овощами сложнее, потому что большая их часть, кроме, может, авокадо, просто настолько обнаженная; в общем, я стараюсь как можно чаще покупать натуральные продукты, но здесь выбор натуральных овощей очень ограниченный: на Парк есть «Нейчерал Аппроуч» — практически единственный магазин натуральных продуктов в округе, хотя и там многое выглядит больно уж тощим; но жить надо, надо питаться, так что я стараюсь покупать, что могу, без консервантов, или красителей, или разрыхлителей, или прочей гадости; и вот как я делаю: я ищу, я просвещаюсь; я читаю этикетки дольше, чем…

— И это было мило, это было приятно слышать: писали, что городская управа Изауры только что издала постановление — вся управа собралась и решила раз и навсегда, что этот чертов хлорметан не вреден; по их словам, он не представляет никакого вреда для здоровья человека; и значит, можно расслабиться, потому что он безопасен; можно просто выкинуть его из головы, вот что это значит; а то, надо сказать, меня это стало немного беспокоить; понимаете, кожа на ладонях стала морщиниться чуть больше нормы, прямо под костяшками, и как-то непонятно, что об этом думать; непонятно, купить крем или просто отмахнуться, просто ничего не делать…

— Потому что, если верить тому, что говорят, вещество находится глубоко, в так называемом водоносном слое, а на днях говорили, как «Озарк» заявил, что если дихлорметан и повлиял на воду, то на глубине пяти-десяти метров под поверхностью…

— И потом они сказали, помню, они сказали в официальном заявлении, что Люди так глубоко просто не живут, так что и воздействия нет…

— В конечном счете, как я теперь понимаю, ситуация не опасна; нужна очень высокая концентрация хлорметана, чтобы начинать волноваться, и ее просто нет; как и со всем остальным, это вопрос дозировки; если ешь слишком много соли, то умрешь, если передышишь кислородом — тоже прости-прощай…

— Вот именно, я хочу сказать — вот именно; я хочу сказать, если вода вредная, то и черт бы с ним: жить тоже вредно…

— Так что примиряешься с ситуацией, только и всего; а потом просто вспоминаешь о действительно важном; на самом деле буквально вчера я решился добраться до починки лесенки со двора на кухню; под дверью всего-то одна ступенька, но за годы так ее обиваешь, что бетон начинает крошиться; и вот я буквально вчера решил, что она уже достаточно запаршивела, вся рассыпалась и облезла, и пора бы уже что-то делать; ну, я чинить не мастер, но сходил в «Сирс» за инструментами — в частности, мастерком, — и там услышал, что в заборной воде выявили еще два химиката, два новых, про которые даже не знали; и вот я стою с торчащим из сумки мастерком и думаю Что: что я здесь делаю…

— Хотя, как они туда попали, никто как будто не знает; может, от автомобилей, ходит такая версия, накапало из множества двигателей; хотя еще говорят, они просачиваются из гудрона и макадама, которыми покрывают дороги; но откуда бы они ни взялись, узнать надо, потому что…

— Да что в них такого страшного, спрашиваю я вас; как послушаешь, это примерно все то же, что мы изучали в школе на химии: ацетон и метанол, простые вещества, наверняка простые органические соединения, только и всего; можно радоваться, что у них нет невероятно длинных непроизносимых названий, как у настоящих убийц…

— Вот тут смотри: все черным по белому, просто и ясно, все, что нужно знать; в сегодняшней газете, в особой рамочке, чтобы не проглядеть; в общем, вот — начинается здесь: вот что надо знать: …Алармизм в любых его обличьях или ипостасях совершенно не оправдан; в обществе могут случаться и утечки страха, и их последствия по меньшей мере нежелательны и разрушительны; более того, избыточная реакция на слухи обязательно помешает уже идущим более основательным исследованиям, отвлекая внимание и ресурсы от работы, где они действительно могут понадобиться; в мире, полном непредсказуемого, реакция нашего сообщества — причем на явно временные трудности, не будем упускать это из виду, — должна быть предсказуемой; мы должны вести себя ответственно, как ученые и специалисты, которые трудятся ради нашего блага; и нам лучше прислушаться к их совету и бороться с неоправданной тревогой; иначе непредсказуемыми станут последствия для Изауры — как социальные, так и экономические… — и на этом кончается; вот видишь, все понятно; стоило прочитать, как руки сами потянулись это вырвать и повесить на холодильник, под магнитик, чтобы не потерять…

— Иногда я вижу себя богом воды, полноценным эквивалентом Пача Камака, Анапоса, Тефнут, ундины, Мелюзины; параллельно с круговоротом конденсации, осадков и испарения я провожу влагу через интегрированную систему — свой организм, — чтобы она его питала и поддерживала; в совершенно естественных ритмах происходят притоки, фильтрация и истоки, а я — я, физическое существо — и есть та структура-существо, что позволяет происходить этим естественным ритмам; это я придаю воде сущностные характеристики, обуславливающие ее ценность как воды, это я позволяю ей реализовать свой водный потенциал функционально; это я пью местную воду уже двадцать лет; все это время я циркулирую ее в себе с помощью этого постоянного круговорота; но проблем у меня никогда не было; и не будет; моя вода так себя не ведет…

— Но сама мысль, что такое могли бы допустить, нелепа во всех отношениях; задумайся о ставках, задумайся о последствиях — они вполне очевидны, а ведь я простой обыватель, который живет на Мэдисон; тогда как в «Озарке» над техникой безопасности работают на полную ставку сотни людей, специально обученных, с дипломами, кому платят за то, чтобы они только об этом думали; так что это невозможно; они бы все перехватили; это не могло произойти…

— Но что существенней, настаиваю я, так это что компания не позволила бы этому случиться; никогда бы не позволила…

— Ой, брось…; ну серьезно, прям уж их там много?; там не может быть огромного количества, которое вдруг всплыло; они были там всегда; но теперь эти химикаты обнаружили и отделили от остальных, вот они и нагоняют страху — конечно; они страшные, если смотреть только на них, на сами по себе, да еще и увеличенные, — положи под микроскоп мороженое, и оно тоже похоже на какой-то кошмар; но в своем обычном виде они все часть целого, они в контексте, задуманном для них и естественным образом нейтрализующем их негативный потенциал; конечно же существуют природные предохранители: поэтому в мире все держится вместе; существует равновесие, а следовательно…

— Мона всегда была чудаковата, и не стоит об этом забывать; это же она возмущалась, что у Берримен расширяют шоссе 8, потому что его прокладывали слишком близко к сосновой роще, это она подняла шумиху, и я помню, как она целую зиму проходила в шляпе с торчащим из-за ленточки перышком; так что пойми, с кем ты тут имеешь дело, — учти ее характер; и вот она заявляет, что больше не может молчать: ну ладно, говори, пожалуйста; никто тебя не затыкает; но тогда она начинает болтать и среди прочего говорит, что нашла какие-то там старые топографические диаграммы, по которым видно, что коренная порода под городом седловидная; и Джимми мне это пересказывает, а я просто начинаю ржать; а когда наконец успокаиваюсь, отвечаю И вот это она так рвалась рассказать?; вот это?..

— Но что важнее, так это что правительство, в конце концов, просто бы не позволило этому случиться; и я говорю не об одной мэрии, но и о Джефферсон-Сити; у них есть привилегии, но есть и обязанности; и прежде всего — я хочу сказать, прежде всего…

— Я сижу в ландромате на Черч-стрит, в одиночестве; в стиралке крутятся две корзины белья от семьи, а я листаю «Вог» с раскладного столика — ну, или мне кажется, что это был «Вог»: ты знаешь, журналы сейчас то и дело меняют форматы и не предупреждают; так или иначе, кто-то оставил один выпуск, а может, это его положило начальство — не поймешь; там была статья — причем хорошая, с роскошными снимками — о Венеции, но меня она что-то не зацепила; и тогда я просто брожу по знакомому уютному дискомфорту «Элитного ландромата»: пыльно-хлопковый запах от сушилок, пробивающийся через более бодрое покалывание в носу от чистящего средства; и уходящая вдаль череда дверец-иллюминаторов стиральных машин, открывающих вид на качание, мыльное плескание и верчение; среди черточек от обуви на бело-сером полу — черные катышки, словно разлагающиеся насекомые; табличка с инструкциями, где указан каждый шаг, как запустить машины, но всегда остаются неотвеченные вопросы; объявления о блошиных рынках и передвижных распродажах, приклеенные на рябую стену грязным скотчем; теперь говорят, что хлорметан — это канцероген, что он вызывает рак; вот как теперь говорят: канцероген; хлорметан — это канцероген; от одного слова грудь спирает, такое ощущение, будто через меня что-то вечно падает; но при этом у меня всегда такое ощущение, что я не понимаю по-настоящему, что это слово значит, потому что, когда пытаюсь уловить смысл, слово выскальзывает, как выскальзывает из пальцев помидорное зернышко; и потом вместо смысла я вижу Образ: прогибающийся внутрь клочок салфетки; вот что я вижу; и я живу с этими падениями, и с этими образами, живу с ними в настоящий момент и постоянно; живу с ними, а потом осмысляю остальные слова; и вот какие слова я осмысляю: теперь обнаружено, что нечто настоящее и постоянное может убить всю мою семью; теперь обнаружено, что нечто может убить всю мою семью…